- Да ну тебя, - отмахнулся Каль. - Пойду вместе с кузнецом в Синий Замок дружину просить. И делом займусь и от тебя, окаянной, хоть немного отдохну.
Лотт отрешенно наблюдал, как жена, все также продолжая причитать, увязалась за мужем, когда обзор ему застил чей-то стройный стан.
- Меду? - поинтересовалась стряпчая, симпатичная девушка с длинной, до пояса, отливающей медью косой.
Что-то было в ней такое, неуловимо знакомое. Она кого-то ему напоминала, но, как ни приглядывался, Лотт не мог вспомнить, кого именно.
Девушка наполнила чашу и присела напротив, сняв грязный передник.
- Хоть немного от них отдохнем, - сказала она, кивнув в сторону двери. - Если уж Лиана завелась, отвязаться от нее не так-то просто. Никому спуску не даст. Дядя Каль тот еще бабник. Меня иногда в сенях щупал, да скалка его быстро утихомирила. Меня Марджи зовут, а тебя?
У них завязалась короткая беседа. Лотт узнал, как тяжело здесь живется Марджи, как ее вечно гоняют по всяким делам и поднимают иногда задолго до первых петухов. Девушка говорила долго и ни о чем. Лотт помалкивал и больше кивал, за что был вознагражден неоднократным наполнением чаши хмельным медом.
Оказалось, хозяин красильни лежал при смерти. Долгая, вытягивающая все соки болезнь лишила последних сил. Медники продали ему эликсир синелиста, но он не помогал. Бавер вот уже третий день не приходил в сознание. Красильня по наследству доставалась дочерям Бельвекен, но те еще слишком молоды, чтобы управлять делами. Так что деревня временно разделилась на два лагеря - тех, кто поддерживал старинного друга семьи, Тура Альдена, и других, стоящих горой за супругов Стэйтен.
- А кого поддерживаешь ты? - спросил девушку Лотт.
- А все они одним миром мазаны, мне от того ни холодно, ни жарко. Это три неженки наши должны волноваться, кто их на поруки возьмет. Подумать только, беда какая. Я вот весь день спину гну, стряпаю, вся в копоти и в жиру, а с ними с пеленок нянчатся. Тьфу.
Марджи увидела приближающуюся к ним Кэт, закинула тяжелую косу за спину и засеменила к стойке начинать готовить ужин.
- Не перестаю удивляться тому, как легко ты юбки цепляешь, - Кэт со стоном рухнула рядом с ним, заставив отодвинуться поближе к окну. - Половину ночи провозилась с Фиалкой-Тарой. Тварь яд какой-то под кожу впрыснула, но Квази говорит, что вывела его.
Тут Кэт заметила недоеденное мясо, и по-свойски отобрала у Лотта нож и блюдо. Уплетая за обе щеки, продолжила:
- Знаешь, с кем ты только что лясы точил? С бастардом Бавера Бельвекена.
Лотт хлопнул себя по лбу. Ну конечно, такие же волосы, круглое лицо, чуть вздернутый нос - похоже, Бавер умел делать только дочерей.
- Ага, Квази узнала об этом у преподобного Роланда Тоунхена, чтоб его черти взяли.
Лотт вопросительно изогнул бровь. Кэт закончила с мясом, облизала пальцы.
- Об этом почти вся деревня знает, разве что кроме самих сестер. К чести старого развратника, он дал ей место у себя в доме, не выгнал бедняжку на улицу.
Желтоглазая отобрала у Лотта остатки медовухи и с жадностью допила. Отрыгнула, вытерла липкие капли с губ.
- Нужно уходить отсюда, - продолжила она. - Чем скорее, тем лучше.
Лотт грустно вздохнул. Кэт была права. Кузнец и муж сварливой Лианы приведут дружину Синего Замка. А те не будут долго допытываться, кто виноват. Заберут в казематы Кэт, просто за то, что она не человек, да и его в придачу. А уж если дело до пыток дойдет, вполне возможно, что Лотт сознается во всех смертных грехах и заболтается чье-то тело на виселице над замковыми воротами.
- Здравствуй, Лотт, - бывшего оруженосца словно молния поразила. Такой елейный голосок, будто бард на мандолине мелодию вывел.
- Рад тебя в-видеть, Квази, - отчего-то заикаясь, выговорил он.
- Виделись, - кисло вставила Кэт. Желтоглазая надернула на голову капюшон, скрестила руки грея ладони в подмышках.
- Извините меня, пожалуйста, но я не могла не обратить внимания на вашу одежду, - Лотт почувствовал, что краснеет. Его брюки выглядели очень плачевно еще в Гэстхолле. После злоключений в Крае Мира их с Кэт одежда больше походила на тряпки. - Я поговорила с Фиалкой-Сью и она с радостью согласилась отдать вам несколько вещей. В благодарность за помощь Таре.
Квази положила на столешницу два свертка.
Лотт расплылся в улыбке и горячо поблагодарил неверную. Еще ни одна женщина не вызывала в нем такие чувства. Лотт тонул в темных, подведенных сурьмой глазах. Густые каштановые волосы, каскадом падающие ей на плечи, пахли мятой. А губы...
- Очень мило с ее стороны, - выдавила Кэт. - Возможно, когда нас вскоре сожгут на костре как ведьм, сестренки даже прольют несколько слезинок, оплакивая наши загубленные души.
- Почему ты так думаешь? - удивилась Квази.
- Не прикидывайся дурой. Я покорившая-ветер, мой род презирают все имперцы. Нас не пускают на постой и клянут во всех смертных грехах. Думаешь, откажись я выхаживать девицу, со мной бы также обходились? Да меня бы к столбу привязали, а сердобольные бабушки еще и хвороста подкинули. Да и твоя участь немногим лучше. Твой протектор, старый козел Роланд, строит из себя глиняного истукана на заднем дворе. Без него ты всего лишь неверная, чужестранка, чей приход странным образом пробудил злые силы. Очень подозрительно, не находишь?
- Кэт, - попытался встрять Лотт, но желтоглазая только отмахнулась.
- Это только вопрос времени - когда они начнут сгонять злость на ком-то из нас. И я очень надеюсь унести отсюда ноги, пока цела.
Зал постепенно наполнялся людьми. По два, по три они собирались, усаживались за столы, собирались возле горящих лучин. Все шептались о каком-то совещании, устроенном Туром Альденом.
Лиана появилась в дверях, держа за руку Фиалку-Мэри. Девочка измазалась и сонно терла ручками красные глаза. Лиана выглядела раздраженной и, не стесняясь, кляла Тура за то, что он отвлекает людей от работы.
Но поднявшийся было гомон враз прекратился, когда в столовой появился сам Тур. Выглядел он неважно. Под глазами залегли мешки, кожа побледнела, нижняя губа подрагивала. Казалось, он еле сдерживался, чтобы не заплакать.
- Я собрал вас здесь, чтобы объявить ужасную новость, - он скорбно опустил голову. - Бавер отошел с миром. Я, я даже толком не попрощался с ним. Не сказал, сколь многим обязан...
Словно силы враз покинули его, Тур оперся об косяк, провел рукой по редким волосам.
- Да примет его Гэллос на небо, - Лиана осенила себя святым знаком, обняла еще не вполне понявшую, что же произошло, младшую из Бельвекен. - Держись, девочка. Все будет хорошо. Я и дядя Каль позаботимся о тебе и сестренках. Никто вас больше не обидит.
- А кого он оставил опекуном? - спросил кто-то из работников.
- Тура, конечно. Кроме него никто толком не знает, как содержать красильню, - проскрежетал хлебавший чечевичную похлебку старик в рясе священника. Местный служитель церкви был пьян, то и дело клевал носом, но ответил твердо и без колебаний.
- Я девочек не отдам, - запричитала Лиана. - Он изведет их. Отравит или того хуже.
Столовая взорвалась криками. Люди кричали друг на друга, изливая потоки брани, приводя известные только местным случаи из жизни деревни. Вспомнили, как Тур помог красильне не развалиться, когда Бавер заболел, и как тот не доглядел за девочками. Про Лиану все говорили, что она действительно печется о судьбе девочек, что практически заменила им усопшую мать. Зато про ее мужа в основном только сквернословили. Люди не любили Каля. Говорили, что тот сведет на нет все начинание Бельвекена и, если красильней будет руководить именно он - ждать беды.
- Очень хороший момент, чтобы уйти незаметно, - Кэт взяла сверток с одеждой под мышку и боком начала протискиваться к выходу.
Дикий крик боли, словно с кого-то живьем снимали кожу, заставил всех умолкнуть. Кричали во дворе. Крестьяне высыпали наружу. Лотт, Кэт и Квази, подхваченные людским потоком, послушно шли следом.
