Не гони меня, — молил Каруит, — и мы умрем всего единожды, и наша жизнь будет службой тем дальним солнцам!

Джаан стиснул свой посох.

Помогите же мне!

Никто не ответил ему, кроме Каруита.

На востоке, где восходил Вергилий, небо побелело. Наступил быстрый энейский рассвет. Все было залито светом. В воздухе раздался свист крыльев, разлился аромат зелени, каким-то чудом умудрявшейся расти в пустыне. Над Ареной взвились флаги и зазвучали трубы — что бы ни говорили теперь скептики, древний ритуал соблюдался.

Джаан понял:

"Жизнь имеет цену сама по себе. Может быть, во мне достаточно жизни, чтобы заполнить пустоту. Я должен искать помощи у людей."

Никогда еще подъем к городу не был для него таким крутым.

В этой истории на всех планетах холодно. Даже на Терре, хотя Флэндри прибыл домой теплым летним вечером. Здесь мерзла душа.

Холодок дал о себе знать на подлете к планете. Разговор между Флэндри и его сыном незаметно перешел к проблемам Империи. Обычно они избегали подобных тем: у них был отпуск.

Сама Терра никак не напоминала о неприятном. На экране в кабине управления висел прекрасный шар на фоне усыпанной звездами тьмы. Шар этот был почти полным: корабль приближался со стороны солнца и еще не вышел на посадочную траекторию. Прозрачный голубой свет планеты смешивался с белизной облаков. Рядом с такой чистотой Луна казалась каплей росы. Нанесенные людьми шрамы пока нельзя было разглядеть.

Обстановка кают-компании не уступала виду за окном: серые, с перламутровым отливом, стены, обитые темно-бордовым велвилом диваны, стол из настоящего тика, на столе — бутылка виски с подобающей закуской, теплый, безупречно очищенный воздух, приятная бодрая музыка, запах сирени. «Хулиган», личный корабль капитана сэра Доминика Флэндри, имел превосходное вооружение, был более быстроходен и маневрен, чем любое другое судно такого же класса, но его жилой отсек отражал жизненную философию владельца, который считал, что, если уж человеку суждено родиться в эпоху декаданса, нужно с этим фактом смириться и получать удовольствие.

Флэндри развалился на диване, глубоко затянулся, отхлебнул из стакана и с некоторой тревогой посмотрел на Доминика Хэзелтайна. Если граница и вправду вот-вот начнет разваливаться, а парню снова туда лететь...

— Ты уверен? — спросил он. — Что доказывает, будто полученные тобой сведения верны? Свидетельства других всегда ненадежны. Я хочу узнать об этом поподробней.

Его собеседник не отвел взгляда.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты почувствовал себя стариком, — последовал ответ, и Флэндри ясно понял, что сидящий перед ним капитан-лейтенант военной разведки, двадцати семи лет от роду, давно перестал быть мальчиком, точно так же, как перестал быть мальчиком и его отец. Хэзелтайн улыбнулся. Он не хотел показаться слишком резким.

— Ну хорошо. Давай поговорим. Быть может, с возрастом мне удастся приобрести твой опыт в трех главных в этой жизни вещах.

— Трех? — удивленно поднял брови отец.

— Драться, развлекаться и — ждать. Конечно, я не застал того времени, когда ты дрался. Думаю, ты преуспевал в этом занятии так же, как и во всех остальных. Однако последние три года, как я слышал, ты жил в Солнечной системе, на отдыхе. Если даже император не получил полной информации о Деннице — и вряд ли, кстати сказать, получит, — то уж его избалованному любимчику и вовсе надеяться не на что.

— Так уж и избалованному. У его величества крутой нрав. Поэтому, насколько позволяют приличия, я стараюсь держаться от двора подальше. Что до моего бессрочного отпуска, лишь император может вернуть меня на службу, если, конечно, я сам не соскучусь и не попрошу о назначении. Этот отпуск — единственная моя привилегия, если не считать огромного количества способностей, талантов и обаяния, данных мне от рождения. Теперь я как раз занимаюсь тем, что раздаю свои хромосомы направо и налево.

Флэндри специально взял легкий тон в расчете получить такой же ответ. С начала их многомесячной поездки отец и сын не говорили серьезно. Они шутили, и когда с риском для жизни бродили по Великим Рифам на Марсе, и когда играли в карты в шахтерских притонах на Венере, и когда исследовали кольца Сатурна, и когда ужинали на Япете с двумя очень искушенными и очень дорогостоящими леди. Неужели настала пора возвращаться к реальности?

Флэндри был сыну скорее другом, чем отцом. Разница в возрасте почти не чувствовалась. Оба были высоки ростом, ловки, у обоих были серые глаза и бархатные баритоны. Лицо Флэндри было, пожалуй, чересчур красивым из-за прямого носа, высоких скул и волевого подбородка — джентльменский набор, полученный в результате давней косметической операции, результаты которой Доминик-старший нс позаботился потом изменить обратно. Да еще у него были ухоженные усы. Гладкие каштановые волосы слегка поседели на висках. Хэзелтайн подозревал, что отец красится, — тот ухмылялся и не возражал. Оба предпочитали гражданскую одежду, но цветастая блуза Флэндри, его алый пояс, яркие голубые штаны и кожаные туфли с загнутыми носами резко контрастировали с неброским комбинезоном молодого человека.

Более крупные черты лица, нос с горбинкой, иссиня-черные волосы Хэзелтайна напоминали Флэндри Перси д’Ио в те дни, когда он расстался с ней на одной теперь уже уничтоженной планете, не зная, что Перси носит под сердцем его ребенка. Прошло шесть недель с тех пор, как юноша прибыл на Терру. Загар далеких светил нс успел сойти с его лица, еще не изгладились морщины, оставленные чужедальними непогодами. Но и без этих отметин простые вкусы молодого человека выдавали в нем выходца с окраин Империи. Подобно отцу, он с удовольствием пил и развлекался, любил витиевато выражаться...

{– ...нахожусь в несколько затруднительном положении. Именно сейчас мой адмирал подыскивает мне миленькую работенку с летальным исходом.

Флэндри предался воспоминаниям:

— Фенросс терпеть не мог моей физиономии. Все остальное ему тоже не нравилось. Пришлось быстренько выдумать одну военную хитрость...

— Ну и как, удалось? — спросил Хэзелтайн.

— Конечно, удалось. Иначе я бы здесь не сидел. В нашей профессии необходимое условие выживания состоит не в том, чтобы перехитрить противника, а в том, чтобы предвидеть все ходы начальства.