Крадущаяся сняла цветную веревочку, которой завязывала в хвост волосы, и подала девочке.

– Бери и приготовься.

Девчушка кивнула и послушно выполнила приказание.

– Давай!

Чья-то шустро проскакала по камням до дарственной плиты и… устремилась дальше.

– Что?!

– Куда?!

Следом за девочкой с воплем кинулся Старший. Камни за плитой были мелкие и стояли реже, так что далеко Чья-то забраться не успела. Старший подхватил ее подмышки и поволок к берегу. Однако время закончилось. Они прошли половину пути, когда в небо ударил столб пара. Но Туманная смилостивилась над обиженными разумом и на подростков попало лишь несколько брызг озерной воды.

Усадив плачущую девочку на берегу, Старший жадно глотал воздух.

– Ты зачем туда полезла?! – проорал он, и на мгновение Крадущейся показалось даже, что он собирается ударить девочку, но он забросил руку за спину и потер обожженное плечо.

Одноухий Тапир сказал, я ни на что не годна… что мои дары тоже никому не нужны… сказал… меня можно только на суп пустить, да и то отрава получится… Вот я и решила… отравить.

Крадущаяся покачала головой. Все знали, что Чью-то привели в племя вместе с матерью в последнем набеге и охотник, назвавший ее мать женой, не особо радовался «довеску». Но такого Крадущаяся не ожидала. А Старший просто подскочил на месте.

– Что? А ты сама чем думала, заправка для супа? Решила, Туманная тобой ужинать захочет?

– У-у-у-гуууу-у-у…. – и девчушка заревела в голос.

Ребята смотрели на них выпученными глазами, а затем начали хохотать. Резко, нервно, наружу выходило все напряжение этого дня. Один из мальчиков стал кататься по земле:

– Ой, не могу… Ой «Заправка Для Супа»… Ой, придумал!..

Крадущаяся подошла и отвесила Старшему подзатыльник.

– За что?

– За имя! Думать надо, прежде чем языком трепать!

Старший почесал в затылке, поморщился, виновато посмотрел на плачущую девочку, потом на Крадущуюся.

– Ты можешь исправить?

– Попробую.

Дочь вождя, достав каменный нож, стала отрезать девочке косу. Чья-то, подавившись слезами, замолкла от неожиданности и, хлопая глазами, уставилась на Крадущуюся.

– Сиди, не дергайся, только больнее будет. Почему не сказала раньше? Свариться в кипятке – не единственный способ принести себя в дар духам.

– Но ты же не шаманка?

– Не шаманка, но что делать… посмотрим, как поведет себя Туманная.

Крадущаяся достала фигурку марги, в другую руку взяла отрезанную косу и стала ждать выдоха Туманной. Как только выдох пара закончился, она прыгнула на тропу и чуть не зашипела – камни жгли ступни. Прыгать по ним труда не составляло, и Крадущаяся быстро добралась до плиты. Все просто, только в отличие от остальных ей нужно спеть призыв. Положив косу и фигурку к прочим дарам, дочь вождя начала свистеть и шипеть, изображая призыв змей. Стоять неподвижно она не могла – плита жгла ноги, а потому – свистела, приплясывая и пританцовывая. Плита качалась у нее под ногами. Просвистев положенные два выдоха, Крадущаяся кинулась к берегу. В глубине загудело, а потом посередине всплыл пузырь пара. Поднятая им волна смыла подарки с плиты и плеснула о берег. Тут же в небо взвился фонтан пара и воды.

Сучок подошел к Крадущейся.

– Дары приняты?

– Да, – Крадущаяся повысила голос, чтобы остальные слышали, – а наша малышка теперь Подаро…чек, и у отца нет власти над ней!

– Что ж, Подарочек – хорошее имя, да и внимание Туманной может ей пригодиться.

– Да, у сестры все получилось замечательно, Сучок. А теперь пора уже «не задерживаться и быть хорошими гостями», то есть пошли отсюда, ребята.

Старшему не хотелось прерывать разговор друзей, но он планировал до темноты увести ребят на поляну у источника. Они уже направили стопы к выходу из лощины, когда Сучок неожиданно схватил Старшего за руку.

– Стой! Смотрите…

На большой ветке дерева, прямо над хижиной шаманки, сидела крупная марги. Кошка глядела на ребят и, казалось, подмигнула. А затем резко развернулась и исчезла в кроне.

– Крадущаяся, мне не показалось? Она точно такая же как та, которую ты отдала Туманной?

– Если и показалось, то не только тебе…

Сучок задумчиво почесал голову, но говорить больше ничего не стал.

Быстро собравшись, компания двинулась в обратный путь. Он оказался неожиданно простым – лощина успокоилась, струи кипятка больше не текли по тропе, туман рассеялся и даже свист пара стих. Место Туманной Анаконды вновь становилось таким, каким Крадущаяся привыкла его видеть во время частых путешествий к наставнице.

Когда ребята добрались до источника, уже стемнело, и гамаки пришлось развешивать в пляшущем свете языков пламени костра.

Сучок примостил свой гамак рядом с гамаком Крадущейся. Девушка посмотрела на него, подняв бровь – на большой поляне мест для гамаков достаточно, зачем тесниться? Но сочтя, что вопрос не стоит разговора, стала устраиваться спать, пока не почувствовала, как Сучок подтянул ее гамак вплотную к своему.

– Крадущаяся, ты поняла, что случилось, когда мы уходили от Логова?

– Марги видели. Красивую…

– Не только. Обряд совершеннолетия случился. Сама вспомни. Дары принесли? Принесли. Духа звали? Звали. Знак был? Был.

– Да ну, пустое. Дары по другому поводу. Я – не шаманка, а Туманная – не покровительница нашего племени. Да и обряда совершеннолетия не проводилось.

– Ах «не проводилось»?.. А что, по-твоему, сегодня шло в поселке? Да и марги тебе всегда нравились.

– Ну и что? Тебе вон опоссумы нравятся, так что – станешь Сучком Опоссума?

– Может и стану, если Покровитель позволит. Но почему именно Сучком Опоссума? Может – Опоссумом На Толстом Сучке?

– … подвешенном за лапы вниз головой. Сам подумай, зачем опоссуму на тебя влезать – ты не в его вкусе.

– Ладно, что гадать – через год узнаю. А про марги ты наставнице все-таки расскажи.

Крадущаяся, внезапно посерьезнев, кивнула головой:

– Расскажу. Обязательно.

Затем повозилась в гамаке, отворачиваясь от света костра, и мгновенно уснула.

Утром все поднялись рано и быстро собрались в путь. Слишком много впечатлений свалилось за прошедший день. Хотелось увидеть родной поселок, родителей и друзей.

С горы бежалось легко, и даже пропущенный праздник не портил настроения, они оживленно перекликались, предвкушая возвращение домой. Тем неожиданнее оказался внезапно возникший поперек тропы завал из стволов деревьев и веток, перемешанных с землей. Ребята остановились, недоуменно переглядываясь. Сучок с сумрачным видом рассматривал протянувшуюся поперек склона стену в три человеческих роста. Старший с Крадущейся подошли к нему.

– Там, – Сучок махнул рукой на тянущийся вдоль тропы скальный гребень, – по скалам пройдем.

Путь по скалам был короток, но труден, шли осторожно. Младшие не могли перепрыгивать с камня на камень, как это удавалось старшим ребятам, и цепочка растягивалась. В конце концов они миновали завал и увидели, что скрывалось за ним. Весь склон горы, до самого моря, напоминал небрежно вскопанный и прополотый огород, только вместо травы некая сила выдрала гигантские деревья и походя отбросила их на край «грядки», щедро полив берег водой.

Но главное… Поселка не было. Совсем. На прежде обжитой расчищенной среди леса поляне валялось несколько прокопченных камней от большого очага, да в яме для забора глины блестела вода. И само море изменилось – теперь берег проходил прямо там, где вчера еще стояли крайние хижины, а от большой белой скалы покровителя племени осталась только половина. Голова и передние лапы Белого Броненосца исчезли, и ровный скол известняковой скалы уходил прямо в мутные волны бухты.

Куда-то делась не только половина священной скалы, но и вся низкая, заросшая заболоченным лесом коса, соединявшая территорию племени с материком. На месте бывшего леса море спокойно перекатывало свои воды, да за возникшим проливом слегка дымилась гора Огненного Змея.