А тут вообще Кувейт… Кому посылать требование о выкупе, если город отрезан от внешнего мира?
Другой возможный вариант — «танго» зачем-то потребовался пленный «язык». Но это опять же не слишком типично для них. Таким обычно балуются больше армии при противостоянии друг с другом. А в партизанской войне нужную информацию проще купить. Нужна информация о патрулях или обороне базы? Находим тех, кто живёт поблизости или нанят в качестве носильщика-подметальщика и за относительно небольшую сумму узнаём всё требуемое.
Так что хрень тут какая-то творится. Натуральная. Но лучше бы мне узнать, что именно это за хрень…
Допустим, федерал не бредил и одного из его отряда действительно уволокли с собой боевики. А ещё он что-то там болтал про ЦРУ… Боевики держат в плену каких-то агентов ЦРУ? Чудо… А ещё чудесатее, что об этом знает какой-то рядовой солдат. Или они были не просто патрулём, а такой же разведкой, как и мы? Допустим, им поручили выяснить, где удерживают важных пленных, а они нарвались на бродячих или не слишком «танго»… Логично? Вроде бы, да… Версия довольно реалистичная, хотя и натянутая.
— Весь вопрос в том в каком виде они утащили федерала — живым или мёртвым… — задумчиво произнёс я.
И есть ли смысл за ним идти?
Это я вслух уже не озвучивал. Отбивать труп (хотя, зачем «танго» мог потребоваться мёртвый федерал?) — это не к нам, нам это без надобности. А вот живой «джи-ай» будет полезен…
— Следы ведут на юг, — произнёс Кирк.
— Приказы, садж? — поинтересовался подошедший Дойл.
— Попробуем разузнать, куда могли уволочь этого федерала, — решил я. — Может что-то узнаем и о нашем агенте ЦРУ.
— Наше задание этого не предусматривает, — напомнил пулемётчик.
— Я знаю, Грег, — слегка огрызнулся я в ответ. — Но также оно не предусматривает и ничего конкретного — мы делаем, что хотим, но обязаны найти этого кретина.
— Тоже верно… — протянул Кирк, почёсывая нос. — Но мы хотя бы не будем спасать этого федерала — а, садж? Просто посмотрим и уйдём, да?
— А чего бы и не спасти этого парня, если получится? — вмешался появившийся Юрай, который раздал нам по паре снаряжённых трофейных магазинов.
— Мы — не спасатели Малибу, если ты забыл.
— Мы не будем отклоняться от задачи, — произнёс я. — Но мы нашли трупы американцев, так что в стороне лучше не отсиживаться, иначе спустя месяц кто-нибудь, возможно, найдёт уже трупы каких-то наёмников…
— К чёрту приказ, сэр? — прорезался в эфире слегка насмешливый голос Си Джей.
— Если дохнут наши — к чёрту приказ, — отрезал я.
Не понимают. Хреново. Вот Коннорс бы меня наверняка понял, хотя он и американец. Но полковник действительно верил в то, что «мы своих не бросаем».
Всегда есть свои и чужие — это непреложная истина. А задача человека в любой момент времени — уметь определить эту истину.
И нет, свои — не обязательно русские, а чужие — американцы, например. Или свои американцы и чужие арабы. Когда-то одни американцы сломали всю мою жизнь, а потом другой американец помог. Не за что-то, а просто так.
Нет такого народа, который состоит исключительно из хороших людей. Обратное — тоже верно.
Да, я всё ещё, даже спустя годы, чувствуя себя в Штатах, как инопланетянин. И нормальный русский человек лично мне будет всегда ближе. Но только нормальный. Не уличный беспредельщик, наглый офисный клерк или заворовавшийся депутат, а нормальный.
Русский — это ведь не индульгенция на все случаи жизни.
— Садж, на четвёртом канале, — внезапно произнёс Юрай, меланхолично прислушивающийся к сканеру, который автоматически прочёсывал эфир.
Я переключил рацию на нужную волну и…
Сначала я подумал, что это просто помехи. Но потом понял, что это не так — на фоне статического потрескивания было слышно чьё-то хриплое дыхание. Шум чего-то, волочащегося по песку. Металлический лязг. Чьи-то стоны. Бормотание. Чьё-то тихое бормотание.
— Девять, десять — умереть надейся… Девять, десять — умереть надейся…
Шорохи затихают. Глухой удар, будто бы что-то швырнули на землю. Стук. Лязг. Звон.
— Дерьмо… Г-где я, что… Нет! Боже, нет!..
— Бог? — чей-то хриплый голос с клокочущими нотками в тоне. — Веришь в Бога, человек?
— Д-да! В-верю! Ради всего свя…
Глухой звук. Отчаянный вопль. И прорывающийся сквозь крики хриплый хохот:
— И где же твой Бог сейчас?
Хохот. Удар. Крик.
— И где же твой Бог сейчас?
Хохот. Ещё удар. Ещё крик.
— Боги этого города — мы!..
Я переключил частоту и выругался.
— Ваша честь, — подал голос Си Джей. — Прошу занести в протокол мои слова — здесь происходит какая-то чертовщина.
12
— Следы ведут туда, — лежащий на гребне бархана Кирк указал в сторону наполовину занесённой песком многоэтажки. — Ставлю четвертак, что это и есть Гнездо.
— Очень смешно, блин, — фыркнул Юрай, лёжа рядом.
В чём юмор?
А в том, что около этой многоэтажки лежал разбившийся, но всё равно узнаваемый американский самолёт F/A-18 «Хорнет». Шершень, то бишь.
Гнездо Шершня — поэтично, блин…
— Си Джей, обезьян видишь? — постучав по микрофону, поинтересовался Кирк.
— Неа.
— А я бы не стал называть их обезьянами, — буркнул Дойл. — Они положили троих федералов и двоих взяли в плен.
— А может и не двоих, — поддакнул Юрай.
А может и не только федералов…
Бархан, на гребне которого мы лежали, покрывал расположенную в сотне метров от здания вертолётную площадку. Это можно было определить по торчащим кое-где кускам стальных конструкций и лёгкой вертушке, лежащей на боку с искорёженной хвостовой балкой и изломанным винтом.
Многоэтажка эта, похоже, когда-то была чем-то вроде телестудии. Во всяком случае решётчатая радиовышка, валяющаяся на земле, была довольно узнаваемой, как и ряды полуразбитых громадных спутниковых тарелок. Логотип этой телестудии — здоровенная зелёная закорючка, ни о чём мне не говорил. А английские буквы изрядно побило и пообрывало бурей, так что был ли это офис знаменитой «Аль-Джазиры» или просто какой-то мелкой конторы в стиле «Лесть-ТВ» — было неизвестно.
— Какой-то постапокалипсис прямо…
— Си Джей, не забивай эфир.
Где-то в центре города вновь были слышны выстрелы и взрывы, но вокруг нас было тихо. Как обычно — только шелест песка и скрежет стальных конструкций, раскачиваемых ветром…
Стоп.
— Двое, — вновь послышался голос Си Джея, занимавшего позицию примерно метрах в двадцати правее. — Дистанция триста. Идут на юг. Вооружены.
Мог бы и не уточнять — ясен пень, что это вооружённый и очень вероятный противник, а не двое туристов вышли погулять.
— Берём их.
Кирк и Юрай быстро перебежали влево и спустились с края площадки вниз. Из песка повсюду торчали фургоны и какие-то контейнеры, так что в укрытиях недостатка не было. Взять двоих кретинов, изображающих из себя патруль, тоже особого труда не составило, так что спустя пару минут мы уже собрались тесным наёмническим кружком над оттащенными за груду каких-то ящиков «танго».
— Английский понимаете? — первым делом поинтересовался я, доставая из кобуры пистолет и привинчивая к нему глушитель.
Я нацелил Mk.23 на боевиков.
Первый «танго» — тот, что на вид был помоложе, слегка побледнел при взгляде на пистолет в моей руке. А вот второй — который постарше, немедленно разразился потоком малосвязной и неоригинальной брани на английском.
— Американские солдаты — они там? — спросил я, указывая головой в сторону Гнезда. — Агенты ЦРУ?
— Да пошёл ты, говнюк! Чёртов сраный ублю…
Хлопок.
Во лбу «танго» появился столь желанный для многих херомантов и экстрасексов третий глаз. Песок под боевиком окрасился красным, а сам он затих.
— Ответ неверный, — я перевёл оружие на второго боевика. — Повторяю — американские солдаты и агенты ЦРУ здесь?
— Да-да, здесь! — часто закивал араб. — Там! Они там!
— Не части — говори разборчивее.
