Я почистила зубы, брызнула на лицо холодной водой, вышла из ванной и закричала:

– Мам! Сегодня в школу не иду.

– Это еще почему?!

– Как говорит наша бабуля: в силу непреодолимых обстоятельств.

В общем, в тот день я осталась дома. Печеньки, зефирки, родные мои, наконец-то у меня нашлось время для вас! Ну и, конечно же, компьютер с телефоном никто не отменял. Пользуясь статусом раненого, я целое утро читала Интернет и переписывалась с Мишей. Получилось как-то так:

– Привет! Сегодня меня в школе не будет, не ищи.

– Прогуливаешь небось?

– Как можно приличной девушке?! Я болею!

– Что с тобой?!! Рассказывай!

– Не могу. Это военная тайна.

– Хватит шутить! После уроков иду к тебе! Готовь ящик для апельсинов!

– Нет!

– Ты не любишь апельсины?!

– Тебе нельзя на меня смотреть!!! Это ужасно!!!

– Так что с тобой? Неужели стригущий лишай?!

– Как ты мог такое подумать?! Просто немного подралась.

– Как же я мог забыть! Вы, девочки, иногда деретесь!

– Очень смешно.

– Фотку хотя бы отправь.

Тут пришлось проявить смекалку. Темные очки, тональный крем и правильное освещение позволили создать более-менее приличный портрет. В общем, я неплохо провела время. Все неприятности вылетели из головы. На следующий день ездили в полицию давать какие-то дополнительные показания. Мне еще не хотели верить, что я смогла выбить нож у человека в маске. Папе пришлось подтверждать, что у меня черный пояс. В участке мы встретили Надю. Девушка казалась больной – бледная, глаза блестят. Мы смогли поговорить всего пару минут, потом ее вызвали к следователю. Вечером я ей звонила, но Надя не взяла трубку.

На следующий день мне разрешили еще раз прогулять школу. Но только чтобы последний, без всяких отговорок, неожиданных происшествий и так далее. Синяк заметно уменьшился и посветлел, но все еще выглядел ужасно. Я приготовилась приятно провести время с какао и эсэмэсочками. Мне даже удалось начать, когда зазвонил телефон. На экране высветилось «Наденька». Я тут же взяла трубку:

– Что случилось? У тебя все в порядке?!

– Долго объяснять. – Голос сестры звучал странно. – Ты дома или в школе? Я сейчас к тебе приеду.

Тут мой мозг завис напрочь. Как бы вам объяснить… Для князей Шаховских наша отличная трешка в Коньково – полнейшее недоразумение. Ее существование тщательно игнорируется. Не уверена, что они в курсе: за пределами Садового кольца Москва продолжается, и довольно далеко. В общем, с тем же успехом Надя могла сказать: «Я сошла с ума. Забыла все, чему меня учили с детства. Поэтому приеду к тебе домой».

Наверное, пауза оказалась слишком долгой – голос в трубке стал громким и испуганным:

– Ты там? Не молчи!

– Да, конечно, приезжай! – поспешно ответила я.

Нужно было попрощаться с уютными социальными сетями, картинками котиков, отправляться мыть голову и делать макияж. Надя примчалась как реактивная. Прошло всего десять минут. Ладно, больше. Просто у меня волосы длинные, пока их вымоешь… В общем, на этот раз мне пришлось встречать гостей неприбранной.

– Проходи, – говорю. – Есть хочешь? У меня папа вчера рабоче-крестьянскую похлебку приготовил.

Это, кстати, очень вкусное блюдо. Папа назвал его так, потому что картошка и мясо рубятся крупными кусками и готовятся «без всяких дворянских хитростей».

Надя поморщилась:

– Я на минутку. – Потом вытащила из кармана колоду карт и протянула мне: – Пусть полежат у тебя. Если попрошу назад, не отдавай.

– С тобой все в порядке? – Я посмотрела на сестру. Выглядела она ужасно – щеки впали, под глазами синяки, взгляд почти безумный. – Давай хотя бы кофе попьем.

– Ладно, – согласилась Надя. – Заодно погадаю последний раз.

Мы прошли на кухню. Я поставила чайник. Наденька схватила со стола колоду и дрожащими руками принялась тасовать карты. Действовала она очень быстро и всего за минуту выложила весь расклад. Последней на стол легла Пустая Сумка.

– Ничего не получится, – пробормотала Наденька себе под нос. – Ладно, так даже лучше.

– Может, маме позвоним или бабушке? – предложила я. – Ты как-то неважно выглядишь.

Чайник закипел и выключился.

– Ты, главное, карты спрячь и не теряй, – сказала Надя, выскочила из кухни и стала одеваться.

Захотелось вырубить ее, привязать к креслу, насильно напоить кофе и накормить шоколадкой. Почему я этого не сделала? Не знаю. Когда дверь за Надей закрылась, я тут же позвонила маме и обо всем рассказала, добавив:

– Пожалуйста, натрави на нее бабулю. Пусть хорошенько вправит ей мозги.

– Откуда в тебе столько жесткости? – Мама явно веселилась.

– Я серьезно!

– Ладно. Не переживай, Сеня. Я все понимаю – у девочки муж пропал сразу после свадьбы.

На взрослых можно положиться, так ведь? Поэтому я успокоилась по поводу Нади и вернулась к обычным человеческим занятиям. Тем более что папа говорил, за ней сейчас приглядывает полиция. Про злополучную колоду я умудрилась забыть. Села за компьютер и слышу – что-то на кухне шелестит. Неужели окно не закрыла? Или наглый котяра что-то вытащил из холодильника? Скорей всего. Я бросилась на кухню:

– Аристарх, сволочь! Только попробуй что-нибудь сломать!

Кота на кухне не было. Он сидел в прихожей на шкафу и смотрел на меня как на особу, не обремененную интеллектом. Зато я увидела на столе карты, и они двигались. Мы оставили десять штук перевернутыми, а теперь они ползли обратно к своей колоде. Или мне это только показалось? В любом случае, при моем появлении карты замерли. Но они совершенно точно лежали не на тех местах, где мы их оставили.

– Вы у меня доиграетесь! – сказала я, взяла с холодильника старую жестяную коробку из-под конфет, упрятала туда колоду и для надежности замотала скотчем. – Так-то лучше. А будете себя плохо вести, сдам вас в ломбард и куплю себе новую помаду.

В тот день больше ничего необычного не происходило. Кое-что странное случилось ночью. С кухни начал раздаваться стук. Папа несколько раз вставал, пытаясь обнаружить источник звука, но у него ничего не вышло. В конце концов решили, что это дело рук соседей, смирились, позакрывали уши руками, а головы подушками.

На следующий день я, как и обещала, пошла в школу. Синяк уже посветлел, но не заметить его мог только слепой. Пришлось злоупотребить косметикой и надеть темные очки. Тот еще был номер. На меня обрушился целый град глупых шуточек. Кем меня только ни называли: и агентом Ноль-ноль-семь, и уличным бойцом, и… Ерунда – в жизни бывают вещи и похуже. Про карты я уже забыла и никак не связывала с ними подозрительные ночные стуки.

– Надеюсь, сегодня мы сможем нормально выспаться, – сказал папа за ужином. – У конторы проект на десять лимонов горит. Мозгу отдых нужен.

У меня зазвонил телефон – снова Надя. Я тут же схватила трубку:

– Привет! Ты как?

– Нормально, – уклончиво ответила она. – Можешь проверить карты? Они на месте?

В этот момент у меня у самой появилось смутное такое подозрение. Я поискала глазами жестянку из-под конфет. На холодильнике ее не было.

– Мам, а ты не видела… – начала я, но обнаружила коробку раньше, чем успела задать вопрос. Она лежала на подоконнике. Конечно, это ничего не доказывало. Скотч оставался на месте. На всякий случай я подняла жестянку и несильно ее потрясла. Было слышно, как карты бьются о стенки.

– Все нормально, они на месте, – ответила я Наде.

– Хорошо. Ты тоже давай осторожно, – прозвучало из трубки.

Мы попрощались, и я отложила телефон.

– Никаких ящериц и хомяков в доме, – строго сказал папа.

– Ты вообще о чем?

– О твоей драгоценной коробочке.

– Нет там ничего такого, – сказала я и забрала жестянку к себе в комнату.

– Поосторожней с хомяками, – проворчал мне вслед папа. – Они, если выберутся на свободу, в первую очередь сожрут твое кимоно. Оно для них на вкус как чипсы солененькие.

– Фу! – вмешалась в разговор мама. – Мы, между прочим, за столом.