В отношении Кита можно было сказать, что для него на какой-то период сбылась мечта идиота — жить в шаге от работы в буквальном смысле. То есть, чтобы попасть на нее, админу только и надо было переступить порог помещения. Обратной стороной медали этой воплотившейся мечты оказался почти ежедневный стояк, с которым несчастный эстонец просыпался по утрам. И как только у Кита появились минимальные свободные деньги, он предпочел убраться из этого помещения в коммуналку к черту на кулички, то есть на проспект Буховой обороны, потому что, по его собственному выражению, в попытках избавиться от утренних радостей за эти три месяца «стер руки до кровавых мозолей».

Короче, большую часть этой особой комнаты с плотными дверями занимала огромная, просто космических масштабов «кровать-траходром», в которой, как в тайге, мог затеряться далеко не один чукча. Но это было еще полбеды. Вторая половина заключалась в том, что кожаная обивка сего производственного инвентаря была цвета весеннего неба, а потолок и две стены комнаты представляли собой гигантское зеркало.

Когда я в первый раз увидел эту ебическую красоту собственными глазами, то надолго лишился дара речи. Еще в помещении постоянно стоял специфический запах секса, выветрить который, как мы не пытались при уборке, было невозможно из-за отсутствия окон.

Имелся в комнате и второй в клубе пилон — для совсем уж «приватных» танцев, заканчивающихся, как правило, в этой самой койке. Про себя мы называли помещение «апартаменты ГХ», то есть для горящих хуев. За аренду траходрома Абрамка драл с проверенных чуть ли не под микроскопом посетителей суммы, сопоставимые с почасовыми услугами «съема». И где-то раз в месяц находились отчаянные товарищи, готовые наплевать на жутковатый дизайн помещения, которым, наоборот, хозяин очень гордился.

Абрамка в таких случаях сам надыбывал клиентов и спешил одновременно в лице мультяшных Чипа и Дейла на помощь с ключом от комнаты наперевес. Озабоченная, дымящаяся в секс томлении пара благостно исчезала в указанном перстом направлении и уединялась там по мере необходимости и собственных возможностей.

Плата за аренду апартаментов взималась не вперед, а по факту достигнутого результата, в процессе обретения которого многие увлекались и забывали о тикающем долларами времени. А вполне довольный собой Абрамка приникал к небольшому монитору в кабинете на втором этаже. В особо хорошем настроении звал он «позырить» и весь персонал.

И, конечно, наблюдая за происходящим на экране, мы большей частью ржали, потому что, как знают все взрослые люди, житейский обыденный секс полон забавных курьезов и кардинальным образом отличается от той, постановочной и «отредактированной версии», которая преподносится даже в дешевом порно.

О видеокамере, установленной в апартаментах, были в курсе все работники, но, естественно, рассказывать о небольших клубных хитростях посетителям никто из нас не спешил. Записи, сделанные в этой комнате, позволяли Абрамке почти всегда быть на плаву и платить нам регулярную и неплохую зарплату.

Второй запасной ключ от апартаментов полагалось хранить у себя на всякий случай и дежурному админу. Но ни я, ни наш третий администратор Миха, ни даже сам Кит не рисковали таскать с собой такое сомнительное счастье, подразумевающее автоматом добровольное участие в организации бордельной деятельности.

Мы сговорились, что будем держать ключ под ковриком в гардеробной и сообщать о нем только тем посетителям, в которых абсолютно уверены, и ни в коем случае не оставлять на нем свои «пальчики» и уж тем более не светиться с его передачей с рук на руки. Свое решение мы вынесли Абрамке сплоченным фронтом единомышленников, и сначала он наорал на нас всех троих, потом на каждого по отдельности, но в итоге был вынужден смириться.

И, конечно, иногда с камерой что-то случалось, в основном, если на заработки шли «свои», прекрасно знающие, где она находится. Абрамка тоже пытался первое время биться с этим, но потом также плюнул, поскольку левые доходы были важнее. Потому иногда в контрольных целях хозяин подглядывал за комнатой в замочную скважину, особенно, если был уверен, что там кто-то есть. Баловался этим делом и весь остальной персонал вслед за ним.

…Первым по старшинству к достаточно большой замочной скважине припал Кит. Минут пять я, потягивая коктейль, наблюдал его тощий откляченный зад, и даже тот выражал крайнюю степень удивления. Проявлялось это в том, что эстонец несколько раз задумчиво почесывал его сквозь джинсы, видимо, массируя мыслительный процесс и осмысляя увиденное.

— Слав, — наконец, пораженно выдохнул админ, не отстраняясь от двери и не меняя позу, — а, когда Ленька танцевать закончил? Больше двух часов, по-моему, прошло… он же раком оттуда выползет.

— Кит, подвинься, — прошелестел я, пристраиваясь в такой же позе рядом и тоже подвисая еще минут на десять. — Да, ладно, два часа… она резиновая у него, что ли?

— Слав, да что ты вообще в жизни видел? Да он сейчас такую капусту в месиво крошит, что нам за смену не светит…

— Парни, а че происходит-то? — сделал стойку бармен Стасик. — Дайте и мне позырить… Фигасе, он двоих обслуживает…

— Да что у вас уже там? — рявкнул еще минут через двадцать за спиной, видимо, давно закончивший танцевать и как всегда незаметно подкравшийся общеизвестным пушистым зверем Абрамка. — Слепились в три задницы одним комком,бормочете под нос, и не разберешь ничего.

— Да тише вы, Абрам Рубенович, не орите, — зашикали мы на него, все же расступаясь и пропуская хозяина к двери. — Там Ленька и… еще двое бандосов. На съеме он, походу. Третий час пошел.

— Да что вы врете про три часа-то? Это ж никто столько не выдержит.

— Да сами посмотрите.

Ленька не просто пахал под одним из партнеров, я б сказал, наш танцовщик прямо горел энтузиазмом на работе. При этом прямо по ходу процесса стриптизер еще умудрялся делать затяжки, попивать ром с колой и закусывать неизвестно откуда взявшейся шоколадкой. Распаренные, красные как раки, бандосы, по очереди пыхтели на нем от натуги, периодически не попадая в цель, и никак не могли достигнуть желаемого, что в общем достаточно характерно в определенном состоянии опьянения.

— Фуф, что-то я подзатрахался сегодня, — выдохнул, наконец, один из них, вытирая пот со лба. — Витек, давайте без меня. А то сердце щаз прихватит.

— Геннадий Васильевич, у меня валидольчик там в брюках, в кармане. На всякий случай всегда ношу, — отозвался ровным голосом Ленька, — Виктор Павлович, продолжим?