Ромка, не раздумывая, махнул синим диском. Раздался звон, как от удара гонга. Удар пришёлся плашмя в затылок Дикого котёнка. Юнец зашатался, хватая ртом воздух, выронил топорик и повалился на землю. Девица завизжала, а второй лесной охотник воскликнул в изумлении:

   - Ласка?

   Девица густо покраснела, оттолкнула труп мужчины и поднялась, стыдливо прикрывшись ладошкой.

   - Где Лисичка? - не дожидаясь ответа, сын Дикого кота кинулся к соснам на противоположном краю поляны, где из-под густой тени слышался шум борьбы, визг девицы и мелькали голые ноги.

   Там уже услышали крик. Оставив девицу в неглиже на травке, навстречу лесному охотнику бросился рыжий парень в буйных кудряшках. В руке у него было короткое копьё. На мгновение Ромке показалось, что это тот самый пастух-растаман, который привёл к нему своих людей из деревни. Но этот был выше ростом и гораздо массивнее. Широкая грудь в таких же буйных кудряшках, как на голове, и обезьяньи руки с завидными мускулами.

   Он ткнул копьём, целясь молодому охотнику в живот. Тот ловко уклонился, резиновым мячиком отпрыгнул в сторону. Рыжий повернулся за ним, тыча остриём копья. Охотник махнул топориком, тюкнув по древку. Древко выдержало удар, но противник опустил копьё. Опять блеснул металл топорика, на этот раз выше, метя в лоб рыжему.

   Ромка бежал к ним, уже понимая, что не успеет.

   Его товарищ - их оказалось двое - бросившись на помощь, обхватил сына Дикого кота сзади, прижал ему руки к бокам и оттащил назад. Рыжий ухмыльнулся, отвёл копьё для удара. Охотник извивался и дёргался.

   Раздался глухой чмокающий звук и тихий хруст, словно переломили пучок хворостин. Кудрявый пастух разинул рот, выронил копьё и осел под ноги своему противнику. Другой застыл, глядя, как его товарищ валится на траву, и подбежавший Ромка ткнул его древком трезубца под ребро.

   Тот разжал руки, выпустив сына Дикого кота, всхрапнул и скорчился на траве. Ромка с ужасом вспомнил, что на конце древка трезубца было металлическое остриё. И что древком он ткнул со знанием анатомии. Прямо в печень. Проклятье, он не хотел. Ромка с содроганием отвёл глаза от корчащегося под ногами тела и встретился взглядом с Рэмом. Тот смотрел на него, стоя над рыжим пастухом с мечом в руке.

   - Вот засада, - хрипло сказал двойник. - Пришлось в спину ткнуть. Вот засада.

   - Лисичка, - пробормотал сын Дикого кота и всхлипнул. - Они украли её!

   - Черти бы вас взяли вместе с вашими бабами, - Рэм отвернулся от убитого им пастуха, и его стошнило.

   - С чего ты взял, что твою Лисичку украли? - спросил Ромка. Главное, не смотреть на трупы. Он так долго привыкал к виду мёртвых тел в анатомичке. Так долго приучал себя не бояться крови. Он спокоен. Спокоен.

   - Они всегда ходят сюда за водой. Наш город совсем рядом. Ласка с Белочкой здесь, а Лисички с Дикой кошкой нет. Твои люди их украли!

   - Мы их найдём, - пообещал Роман. - И накажем.

   - Найдите их, дети бога, - сказал сын Дикого кота. - Потому что, если мой отец найдёт их раньше, они пожалеют, что родились на свет.

   - Тогда нам самое время помолиться своему божественному папаше, - Рэм выпрямился и теперь вытирал запачканный рот ладонью. - Если твои вояки взяли курс на город Диких котов, с нас, их вождей, спустят шкуру и натянут на барабан.

   Глава 38

   Сильный удар в середину щита отбросил Ромку назад. Рука сразу онемела, но синий диск выдержал. Острие копья угодило прямо в середину щита, и один страшный миг Роман видел себя пронзённым насквозь. Он ясно представил, как металлический лепесток наконечника пробивает тонкую синюю пластину, проходит сквозь кожаный нагрудник защиты и вонзается в сердце.

   Щит мягко загудел, упруго принял на себя удар и погасил его. Сила инерции откинула Ромку на два шага, он пошатнулся, но устоял на ногах.

   Сзади горячо дышал, прикрывая ему спину, сын Дикого кота. Ростом он был едва Ромке по плечо, но топорик в его руках порхал, как стрекоза, грозя убить любого, кто попытается зайти с тыла.

   Они пришли слишком поздно.

   Город появился внезапно. Они пробежали через сосняк, вылетели на широкий луг, поросший ядовито-зелёной травой, потом Ромка перескочил какой-то низенький забор, а потом... Потом на него сбоку вылетел кто-то, орущий диким голосом, и попытался убить ударом дубины.

   Ромка едва успел отклониться, совсем немного, и дубина лишь вскользь задела шлем. Он даже сумел устоять на ногах. Человек, истошно вопя, развернулся, махнул дубиной, на этот раз целя в рёбра. Роман машинально выставил перед собой синий диск, который так и тащил с собой от самого болота. Диск от удара вдавило в плечо, сильный толчок вышиб воздух из лёгких, а здоровенная дубина вдруг отскочила от щита, как резиновая.

   Ромка увидел, как она отлетела назад, прямо в лицо владельцу. Выскочивший из-за спины сын Дикого кота в прыжке свалил ошеломлённого противника наземь и прикончил своим топориком.

   Между домов метались тени. Едкий дым от тлеющих крыш стелился по извилистым улочкам, превращая людей в привидения.

   - Они зажгли город! - крикнул Рэм. Глаза его, и без того красные после ночи у болота, слезились от дыма.

   - Это мои люди, - сказал в отчаянии Роман, глядя на труп человека с дубиной. Тот лежал, уткнувшись лбом в ступени чьего-то дома, и из перерубленной шеи вяло сочилась кровь. Ромка смутно помнил, что видел его в толпе рабов, что шли за ними от самого царского дворца.

   - Так заставь их это вспомнить, - хрипло ответил Рэм. - Пока бабы и грабёж не ударили им в голову.

   Дым затянул улицы, он стлался по земле, завивался клубами вокруг ног. Ромка повертел головой, пытаясь найти источник пожара, но ничего не увидел. Только неясный кроваво-красный оттёнок дыма говорил о том, что где-то полыхает огонь. Потом из-за угла ближайшего дома вылетели, хрипло вопя, трое вояк с копьями и бросились в атаку.

   Ромка восстановил равновесие, отпрыгнул вбок, уклонившись от нового тычка копьём. Нападавший рыкнул, бросаясь вперёд:

   - Убью, болотная крыса! - и Роман узнал его. Это был Свистун, товарищ Губотряса. Глаза его, красные на чёрном от пыли и копоти лице, бессмысленно шарили вокруг, словно не видя.

   - Свистун, это я! - перехваченным горлом выкрикнул Роман, отпрыгнув вбок и увернувшись от нового удара. Солдат неуверенно завертел головой. Копьё его опустилось, и Ромка увидел, что Свистун едва понимает, что происходит.

   Двое других бестолково тыкали копьями в Рэма. Тот с удивившей даже Ромку лёгкостью подпрыгнул, в прыжке оттолкнулся от стены дома и свалил с ног ближайшего к нему противника. Тот повалился в пыль, толкнув второго, и Рэм тут же подсёк тому ногу. Сын Дикого кота бросился на подмогу со своим топориком.

   - Нет! - гаркнул Рэм и двумя точными ударами оглушил обоих противников, не успели они подняться с земли. - Они мои!

   - Это дым, - сказал сын Дикого кота и фыркнул. Глаза его, тоже покрасневшие, лихорадочно блестели, ноздри раздувались, втягивая белёсую, едкую гарь. - Он ударяет нашим врагам в головы, и их легко одолеть.

   - Что за дрянь такая, - Рэм тяжело дышал, глядя на бестолково топчущегося на месте Свистуна. - Они пьяные?

   - Наши женщины всё лето собирают листья молочного дерева, - сказал молодой охотник. - Они находят его на болоте, срывают самые молодые побеги и сушат их под крышей дома. Много-много листьев. Их можно толочь и делать яд для стрел. Можно зажечь, и дышать этим. Наши жрецы видят духов...

   - Враги глупые, зажгли дома. Теперь они как пьяные, - подхватил его брат. - Они потеряют нас в дыму.

   - Они в этом дыму перережут и вас и себя! - Роман взял за плечо Свистуна и потряс его. - Очнись! Это я, Ром. Где остальные? Где Губотряс?

   Тот неуверенно махнул рукой:

   - Там. Ищет предателей. Эти мерзавцы проткнули копьём нашего Кривоноса и сбежали. Прихватили девок и ушли. Мы тоже хотим девок.