– Какое предупреждение? – не понял Кузнецов.

– Мина должна была сначала потребовать пароль для прохода, а потом уже взорваться.

– Как потребовать? Голосом?

– Наверное… Ладно, пойдемте вниз. Ибрагим подошел к краю ямы и вдруг резко отпрыгнул назад и громогласно провозгласил:

– Рубиновый вторник! – И добавил: – Это пароль.

– Какой пароль? – переспросил Дзимбээ.

– Мина запросила пароль.

– Я ничего не слышал, – заявил Кузнецов.

– Запрос был в радиодиапазоне, – сказал Ибрагим, его голос звучал удивленно – Боюсь, психологические проблемы Анатолия гораздо серьезнее, чем мне казалось. Он стал забывать очевидные вещи.

– Думаете, он приказал мине выдавать запрос только по радио? догадался Кузнецов.

– Боюсь, что да. Для него нет разницы, как общаться – по радио или голосом. Должно быть, просто забыл, что обычные люди не умеют разговаривать по радио без радиостанции.

– А почему эта мина не взорвалась сразу? – спросил Дзимбээ. – Ведь Токанава спокойно прошел мимо, его разорвала вторая мина, в лифте.

– Понятия не имею, – раздраженно бросил Ибрагим. – Скорее всего, еще одна идиотская ошибка Анатолия. Пойдемте вниз.

Ибрагим наклонился над дымящейся шахтой, немного постоял, а затем отступил назад.

– Надо подождать, пока остынет, – сказал он. – Не меньше часа, а скорее, часа два. У нас в вертолете есть веревки?

– Вряд ли, – покачал головой Кузнецов.

– Тогда придется за ними слетать. Все равно здесь делать нечего, еще слишком горячо.

8

Дзимбээ пробежался испытующим взглядом по искореженным стенам шахты и воскликнул:

– Ибрагим, ты неправ!

– Сам вижу, – отозвался Ибрагим снизу. – Мина взорвалась на верхней площадке. Оборудование, скорее всего, не задето взрывом.

– Оборудование в порядке? – донесся сверху голос Кузнецова. – Слава богу, прямо камень с души свалился. Я уж думал, все, конец, связь с Землей окончательно прервалась.

Дзимбээ тоже обрадовался. Хрен с ней, со связью, но если мина взорвалась именно на верхней площадке, а не в середине лифтовой шахты и не внизу, то Анатолий, вполне возможно, жив и…

– Анатолий! – заорал Дзимбээ во весь голос. – Это свои!

– Свои здесь не ходят, – донесся снизу голос Анатолия, искаженный гулкой акустикой шахты. – Спускайтесь!

Теперь камень с души свалился у Дзимбээ. Он быстро спустился по канату до того места, откуда доносился голос Анатолия, и столкнулся лицом к лицу с человеком в тяжелой броне. Это был не Анатолий.

– Тсс… – прошептал человек, но вместо того, чтобы приложить палец к губам, направил в грудь Дзимбээ пневматический ствол. – Голос не подавать, слезай с каната и отходи в сторону. Быстро.

– Ты кто? – растерянно спросил Дзимбээ.

– Служба планетарной безопасности.

– Вас же уничтожили!

– Служба планетарной безопасности Земли.

– Так… но… откуда вы взялись?

– С Земли, откуда же еще. Давай быстрее, отходи в сторону и не дергайся.

Дзимбээ спрыгнул с каната, отошел в сторону и увидел еще двух людей в тяжелой броне.

– Где Ратников? – шепотом спросил Дзимбээ, но ответа не получил, если не считать ответом красноречивый жест стволом пистолета.

Через минуту под потолком показались ноги Ибрагима, а затем и весь Ибрагим.

– Подполковник Бахтияр? – спросил официальным голосом человек, стоявший ближе всех к шахте. Ибрагим растерянно кивнул.

– Слезайте, – распорядился незнакомец, – и отходите в сторону. Сколько еще человек с вами?

Как ни странно, Ибрагим не стал спрашивать у незнакомца, кто он такой, и вообще не стал пререкаться. Ибрагим спрыгнул с каната, быстро отошел от края лифтовой шахты и застыл рядом с Дзимбээ.

– Еще один, – сказал Ибрагим, – Андрей Кузнецов.

– Без охраны? – удивился незнакомец.

– А зачем нам охрана? – в свою очередь удивился Ибрагим.

– И то верно.

В поле зрения вплыли ноги Кузнецова.

– Рад, что ты жив, Анатолий, – сообщил их владелец, качнул канат, на котором висел, разжал руки и приземлился рядом с Дзимбээ. – Мы думали, что вы с Якадзуно… – продолжил он свою мысль и в этот момент увидел, что на площадке собралось целых шесть человек.

– Я не Анатолий, – улыбнулся незнакомец и поднял вверх лицевой щиток шлема. – Разрешите представиться – полковник Мартинес.

– Тот самый Гильермо Мартинес? – спросил Ибрагим.

– Тот самый.

– Анатолий уже на Земле?

– На Земле.

– Мы арестованы? – подал голос Кузнецов.

– Нет, что вы! – деланно изумился Мартинес. – Вы не арестованы и даже не задержаны, земная СПБ не имеет к вам никаких претензий. У эксперимента поменялся заказчик, только и всего.

Кузнецов растерянно помотал головой.

– Ни хрена себе поворот событий, – констатировал он. – Неужели Ассамблея одобрила наш эксперимент? Не могу поверить.

– И не надо верить, – ухмыльнулся Мартинес. – Кого волнует, что одобрила Ассамблея? Если вам так важно знать, что о вас думают народные избранники, знайте – они ничего не думают. Они не в курсе.

– Это переворот? – спросил Дзимбээ.

– Нет, что вы, типун вам на язык! Никакой это не переворот, это просто прагматичный подход к ситуации. Генерал Дзен Тао заинтересовался вашим экспериментом, он считает, что будет очень полезно и занимательно посмотреть, чем он закончится. Можете считать, что вы получили высочайшую поддержку.

Кузнецов просвистел какуюто знакомую мелодию.

– А почему бы и нет? – неожиданно воскликнул он и протянул Мартинесу руку для рукопожатия.

Мартинес пожал ее, но Дзимбээ показалось, что на его лице промелькнула брезгливая гримаса. Дзимбээ понимал его – такая степень прагматизма граничит с полной беспринципностью.

– Давайте поднимемся наверх, – предложил Кузнецов, – и все обсудим в более подходящей обстановке. У вас никакого транспорта нет?

– Откуда у нас транспорт?

– И то верно. Тогда надо вызвать еще один вертолет, в нашу машину мы все не поместимся.

9

Якадзуно открыл глаза и обнаружил, что окружающее благоухание ему вовсе не приснилось. Он лежал посреди цветущего сада, прямо перед ним возвышалась цветущая яблоня, правее произрастала целая роща цветущей вишни, вся земля была устлана ковром цветущей земляники… Что за черт! Они же цветут в разное время года!

Якадзуно присмотрелся к яблоне повнимательнее и заметил, что она не отбрасывает тени. Он поднял глаза и обнаружил небо, украшенное легкими перистыми облачками, а в небе нормальное земное солнце, более желтое, чем деметрианское. Он опустил взгляд и увидел, что тень у яблони появилась. Все стало понятно.

Якадзуно попытался вспомнить, как оказался в виртуальности, и не смог. Некстати вспомнилась байка про одного человека, который очень боялся вида текущей крови. Однажды он заразился венерической болезнью, пошел к врачам, у него стали брать анализы, а последним из них был анализ крови из вены. Медсестра воткнула иглу, велела держать пробирку, а сама кудато ушла. Этот человек посмотрел на собственную кровь и потерял сознание. Он упал на пол, а по пути опрокинул столик с другими анализами. А потом очнулся на полу, видит – лежит на кафеле, штаны спущены, кругом много крови и осколков стекла, из вены торчит игла, а как он здесь оказался – не помнит. Брр…

Поднапрягшись, Якадзуно вспомнил, что перед тем, как попасть сюда, он находился на Земле, в санатории СПБ, он туда прилетел за компанию с Анатолием, а потом Якадзуно попросил выпустить его оттуда, его посадили в самолет… или нет…

Краем глаза Якадзуно заметил неясное шевеление, он взглянул в ту сторону и его сердце дало сбой. К нему шла Лейла, та самая Лейла, только сейчас она была почемуто одета в кимоно и таби и выглядела в точности так, как тогда, когда ему было пятнадцать лет, а ей тринадцать. Сейчас ей, стало быть…

Якадзуно разобрала злость. Эти уроды поместили его душу в виртуальную тюрьму, а теперь послали ему парламентера в облике той, которая когдато была для него самым светлым образом во всей Вселенной… да и сейчас, пожалуй, тоже. Вряд ли они могли сильнее поглумиться над душой Якадзуно.