Не дождался. Журналистка была слишком поглощена осмыслением полученной информации.

– Вы тоже являетесь соучредителем «Фармнекста»? – на всякий случай решила уточнить она.

– Увы, Женечка, я всего лишь наемный служащий.

– Гм. И все равно странно, что, работая вместе, вы не были знакомы с женой Кольцова, – пытаясь переварить полученные сведения, пожала плечами она и незаметно включила под столом диктофон. Кто его знает, сколько еще всего ей предстоит услышать, а она уже сейчас боится запутаться или забыть что-то важное.

– Ну, почему же. Я знал Марину, хотя и не очень близко, – удивленно ответил Логунов. – Марина – жена Кольцова. Как вы справедливо отметили, мы действительно время от времени посещали мероприятия, на которые принято приходить с женами.

– Да? И с кем приходили вы? – не смогла сдержать ехидного вопроса Женя.

– Сейчас безмерно сожалею, что не с вами, – виртуозно выкрутился Логунов и вновь завладел ее рукой, отчего Женин мыслительный процесс тут же сделал несколько холостых оборотов.

– А что она за женщина, жена Кольцова? – постаралась взять себя в руки журналистка и не обращать внимания на разбегающиеся во все стороны по телу будоражащие, энергетические потоки, вызываемые легкими, едва уловимыми прикосновениями к ее ладони горячих, словно заряженных невидимой магией пальцев.

– Женечка, почему вас это так волнует? – переходя на чувственный полушепот, спросил Логунов. Ужин подходил к концу, и, вероятно, фармацевт-искуситель уже начал готовить плацдарм для дальнейшего наступления.

– Мне чисто по-женски интересно, какой же должна быть жена у столь неординарного человека. К тому же ее обвиняют в убийстве, – в тон Логунову ответила Женя, при этом не дав сбить себя с курса.

– Жены таких ярких личностей, как правило, бывают двух типов. Серые мышки, готовые полностью раствориться в своем незаурядном муже. Или же наоборот, личности яркие и не менее замечательные. Марина, как мне кажется, относилась к первому типу. Ничего выдающегося я в ней не замечал.

– Она была домохозяйкой и занималась детьми? – продолжила копать благодатную почву Женя, вечер с фармацевтом удался во всех отношениях.

– Детей у них не было, а Марина, как мне кажется, где-то работала. Вероятно, просто от скуки. Денег им хватало.

– Не было детей? – переспросила мгновенно забывшая о флирте Женя. – Кому же достанутся его клиника и компания? – Как она могла раньше не задаться этим очевидным, таким существенным, если не сказать ключевым, вопросом.

– Не знаю, – не менее удивленно пожал плечами Логунов. – Я об этом как-то не задумывался.

– Но ведь должны же быть у Кольцова какие-то родственники, родители, братья, сестры? – продолжала по инерции вслух рассуждать Женя.

– Ну, разумеется, кто-то, наверное, есть. И, в конце концов, его жена все еще жива, наверное, она и унаследует имущество, – предположил легкомысленно Логунов.

– Но ведь ее обвиняют в убийстве мужа! Разве она может быть наследницей? – недоуменно спросила девушка, сетуя в душе на собственную юридическую безграмотность.

– Затрудняюсь сказать, Женечка. Мне, как человеку холостому и бездетному, эти мысли в голову до сих пор не приходили. – И он снова принялся обольщать свою чрезмерно любопытную, непоседливую даму.

Вечер закончился долгим, страстным поцелуем, от которого у Жени ноги подкосились. Конечно, Логунов предпринял все возможное, чтобы заманить Женю к себе. Безуспешно. Тогда он попытался напроситься к ней на чай, кофе, задушевную беседу, но готовая к подобному повороту событий Женя и тут не повелась на отработанные до совершенства приемы обольщения заядлого сердцееда и отделалась минимальными потерями. Хотя ей и стоило титанических усилий прервать умопомрачительный в прямом и переносном смысле поцелуй и вырваться из объятий коварного искусителя. А потом она еще минут пять стояла, прислонившись к стене в своем подъезде, не в силах шевельнуть не единым мускулом и буквально плавясь от одних только воспоминаний о произошедшем.

А потому, когда в ее кармане раздался дребезжащий сигнал вибровызова, она автоматически достала смартфон и так же по инерции сказала «Алло».

– Женька, ну наконец-то, весь вечер до тебя дозвониться не могу! – послышался из динамика укоризненный голос Лизы.

– А, это ты? – протянула Женя и все в том же расслабленном забытьи отключила связь.

Спустя секунду телефон снова завибрировал, и на этот раз Женя смогла кое-как собраться и уже ответила на звонок почти что осознанно.

– Женя! Женя! Ты что все время пропадаешь? – взволнованно кричала в трубку Лиза. – Я тебе весь вечер звоню.

– У меня телефон был отключен, – отлипая от стены и начиная подъем к себе в квартиру, проговорила Женя. – У меня важная встреча была.

– А, – успокоилась Лиза. – Я звоню сказать, что мы уже обо всем договорились, ресторан заказан, так что в субботу в семь часов изволь быть при полном параде! Ты в чем пойдешь?

– Куда? – все еще рассеянно спросила журналистка.

– С Платоном знакомиться! – немного испуганно и оттого нервно напомнила Лиза.

– А-а. Слушай, Лиз, я сейчас еще не дома, мне говорить неудобно. Давай завтра, – сообразила, наконец, предложить Женя и отключилась, не дожидаясь ответа подруги.

– Итак, что мы имеем, – рассуждала Женя, сидя на кухне за чашкой утреннего кофе. Сегодня мысли ее были ясными, настроение приподнятым, а деятельная натура и пытливый ум требовали немедленных практических действий.

Во-первых, сам Александр Логунов. Сегодня Жене отчего-то было комфортней называть его по имени. Наверное, для краткости, но уж точно в этом желании не было ничего личного. Она было облизнула губы и начала вспоминать их вчерашнее прощание, но тут же одернула себя и вернулась к делам.

Логунов бывший фехтовальщик, а значит, холодное оружие, резкие выпады и склонность к нападению у него на подкорке записаны. Что ему делить с Кольцовым? Должность, любовницу, – кстати, он так и не раскололся на сей предмет. Что говорит не в его пользу. Убивать, скорее всего, не собирался. Хотел выяснить отношения, повздорили, он вспылил, а дальше сработал рефлекс. Боксер производит хук правой, борец бросается врукопашную, артист расцарапывает лицо, а фехтовальщик схватился за клинок. Звучит логично и правдоподобно, удовлетворенно подвела черту Женя под первой версией.

Версия вторая. Неизвестный пока наследник. Тут убийство было наверняка продуманным и хорошо подготовленным. Потому как в его результате ликвидировался не только Кольцов, но и главная наследница, Марина. Она же превращалась в козла отпущения. Этот вариант сложнее, тоньше, а потому, вероятно, правдоподобнее. Хотя не факт.

Версия третья. Любовница.

«А что любовница? Любовница как раз ни при чем. Она при жизни Кольцова была в шоколаде, а с его смертью теряла все», – наливая себе еще кофе и плюхая туда две ложки сахара и большую ложку взбитых сливок, размышляла Женя. Девушка любила поесть и не переживала за фигуру, потому как была патологически худощава, что неизменно являлось предметом зависти всех ее знакомых.

Хотя, если предположить, что Кольцов вдруг передумал разводиться и решил вернуться к жене, мотивы у дамочки появляются. Но вот где доказательства, что он передумал? Надо звонить Марининым родителям. Заодно выяснить, как называется клиника Кольцова, и смотаться туда. Вдруг в клинике еще парочка мотивчиков для убийства обнаружится.

Позвонить Женя не успела, ожил ее мобильник.

– Евгения Викторовна, – прозвучал в трубке настойчивый взволнованный голос, – это Илья, сосед Марины Кольцовой. Вы обещали мне перезвонить и не перезвонили, и вчера целый день на звонки не отвечали. – В голосе мальчика звучали обиженные укоризненные нотки.

Женя улыбнулась, тронутая такой преданностью и горячностью. Славный мальчик. Но сообщить ей ему было, увы, нечего.

– Здравствуй, Илья. Я действительно не перезвонила, и вчера у меня был отключен телефон. Я сутки напролет занимаюсь Марининым делом. К тому же у нас были проблемы с адвокатом, – решила сообщить взволнованному подростку что-нибудь безобидное Женя.