То, что я постоянно натыкаюсь на случайности, круто меняющие течение моей жизни, – неопровержимый факт. В данном случае все кончилось почти хэпиэндом. Встреча в кафе спасла Алексею жизнь, а мне подкинула необходимые деньги. Которые, кстати, придется отрабатывать, потому что халява и я – понятия несовместимые.

Пока я пыталась разложить ситуацию по полочкам, Алексей, опираясь на плечо, заботливо подставленное Сашей, осторожно поднялся. Они оказались почти одного роста, и я в тайне порадовалась, что на моих кроссовках не предусмотрены десятисантиметровые каблуки. Не люблю возвышаться над мужчинами больше, чем на полголовы.

– Ты ведь не сможешь вести машину, – нахмурилась Александра.

– Точно, – согласился Панфилов. – До сих пор голова чугунная. Как будто с похмелья. Не зря док сказал, что при резком падении сахара человек ведет себя как пьяный. И реакция неадекватная. Так что придется нам посидеть тут, пока в норму приду.

Так вот почему он отдал мне деньги! А я-то подумала, что за мои красивые гипнотические глаза!

– Давай, я машину поведу, – предложила Саша.

По тому, с каким трепетом это было произнесено, и по ответному вздоху Алексея, я догадалась, что за руль она садилась всего несколько раз. И так как рисковать мне сегодня больше не хотелось, поспешила предложить:

– Если вы, господин Панфилов, согласитесь быть моим штурманом, я с удовольствием подвезу вас, хоть это и не входит в обязанности телохранителя. Кстати, об обязанностях. Не могли бы вы поподробнее рассказать, в чем они будут заключаться?

– Расскажу, – заверил меня Панфилов. – Только не здесь.

Я молча кивнула и двинулась следом за пошатывающимся нанимателем, так неожиданно свалившемся на мою голову. Его новая «десятка» не произвела бы впечатления в большом областном центре, не говоря уж о столичных мегаполисах, но в этом заштатном городке пользовалась явной популярностью. Стоило нам выйти из кафе, как стайка мальчишек врассыпную бросилась прочь от машины, представив на наше обозрение весь набор нецензурных выражений, выведенных пальцами на утративших черный цвет запыленных боках. Не моет он ее что ли?

Махнув рукой на письменное народное творчество, Панфилов передал мне ключи, и жизнь снова стала прекрасной. Особенно когда включился кондиционер.

– Разворачивайтесь, – махнул мне Алексей с соседнего сидения, и я поняла, что придется выезжать из города. Что ж, хозяин – барин. И этот барин, отрешенно глядя в окно, рассказывал мне свою такую обычную историю.

Жил-был на свете хороший парень – Алеша, из интеллигентной семьи. И были у него золотые руки, светлая голова, любимая жена да сын-кровиночка. В общем, все как в сказке. Кроме, разумеется, денег. Ну разве можно их нынче заработать ударным инженерным трудом? Вот и Алеша решил, что нельзя. А потому запрятал свой красный диплом политехнического института в самый дальний шкаф однокомнатной квартиры и решил податься в бизнесмены. Восемь лет Алеша обильно и безрезультатно поливал трудовым потом ниву российского предпринимательства, пока наконец удача, совсем как избушка на курьих ножках, не повернулась к нему передом. И все благодаря одному доброму человеку, с которым я очень скоро познакомлюсь. Этот добрый человек, Виктор Игоревич Зацепин, будучи историком и краеведом, показал Алеше место, где еще до революции добывали самую настоящую живую воду. И везли ту воду и Москву, и в Санкт-Петербург, и вообще по всей матушке России. Так что Алеше Панфилову оставалось только взять участок земли, пробить скважину, купить итальянскую линию по розливу и угрохать все оставшиеся деньги на разрешения и взятки. Зато теперь минеральная вода «Панфиловская» приносила Алеше небольшой, но стабильный доход. В общем, и на жизнь хватало, и крупная «братва» на его малый бизнес не зарилась, пока…

– Дернул черт нашего мэра, – улыбка Алексея вышла уж чересчур кривой, – начать войну не на жизнь, а насмерть с игорным бизнесом. А точнее с человеком, который весь этот бизнес у нас «держит». С Иловским Петром Петровичем – честным предпринимателем с почти чистым прошлым.

– Вот именно «почти»! – нервно вставила Саша с заднего сиденья. – Все знают, что он не сидел только благодаря взяткам! И теперь он хочет…

– Погоди, Саш, – перебил ее Панфилов. – Хотеть-то он хочет. Но вот на что он ради этого готов пойти…

– Да на все! – Александра с каждой минутой заводилась все больше. – Если ты уже телохранителя для Пашки нанял…

– Для кого? – прозвучавшее имя вызвало у меня такое торнадо эмоций, что я чуть не задавила перебегавшую дорогу курицу.

– Для Пашки. Нашего десятилетнего оболтуса, – пояснил Панфилов и продолжил: – В общем, наш мэр… вон он, кстати…

Алексей махнул рукой, и я была осчастливлена лицезрением первого джентльмена Ухабовского района. С огромного рекламного щита на меня приветливо смотрел актер Ивар Калныньш, опираясь рукой на слоган: «Нашему району достойное будущее». Почему-то стало очень досадно. С таким лицом не в политику – в кино прямая дорога. И была бы у народного избранника всероссийская слава, а не призрачная власть в захолустном уезде…

Рекламная улыбка мэра уже припорошилась пылью, вылетевшей из-под наших колес, а я все никак не могла отделаться от этой мысли и сосредоточиться на рассказе Алексея. И удалось мне это, когда он уже красочно описывал свой разговор с владельцем всех окрестных казино.

– Постойте. Я что-то упустила, – пробормотала я. – Причем тут вы?

– При том, что, опережая готовящийся Указ президента об игорных зонах, мэр подписал постановление, запрещающее азартные игры в нашем Ухабове.

– И он до сих пор жив? – вырвалось у меня.

– Жив, – усмехнулся Алексей. – Потому что оставил Иловскому лазейку. Казино и автоматы могут работать, но не ближе чем в двенадцати километрах от городской черты.

– Ерунда какая! – фыркнула я. – Какую прибыль можно получить в двенадцати километрах от города?

– Мою, – Алексей дернул щекой, и я превратилась в слух.

– Дело в том, что по каким-то непонятным причинам народ наш азартные игры не жалует, – продолжал Алексей. – Иловский давно бы прогорел со своими казино, если бы километрах в одиннадцати от города не построили бы отели для наших российских рокфеллеров. Они не пустуют никогда – очень уж приглянулся уставшим от Ницц и Канар бизнесменам наш тихий околоток. Вот и вырос в бывшем заповеднике на берегу обалденно красивого озера этот вип-городок. Тишина. Благодать. И… Скука. Вот и зачастили богатые клиенты в Ухабов – приобщиться к порокам цивилизации. Им развлечение, Иловскому сверхприбыль…

– А теперь лавочку закрыли, – вставила Саша, неодобрительно сверкая глазами в затылок мужу. – И поэтому Иловский пришел к тебе…

– Зачем? – я все еще не понимала.

– Затем, уважаемая Ника, – Панфилов повернулся ко мне всем телом, – что мой земельный участок, находится как раз в двенадцати километрах от города. Затем, что там есть и свет, и водопровод и канализация. Затем, что вип-городок – на другой стороне озера. Затем, что лучшего места под развлекательный комплекс Иловскому не найти.

– И вы отказались уступить ему свою землю, – я, наконец, начала немного соображать. – Но ведь этот Иловский наверняка предлагал вам хорошие деньги. Почему вы отказались? Ведь вы отказались?

– Вот именно, отказался! – Саша была уже близка к истерике. – Дурак! На эти деньги мы могли бы в Москву переехать. И новое дело открыть!

– Успокойся, Сашка, – на этот раз голос Алексея звучал почти грубо. – Мы уже обсуждали это. Если бы Иловский вел себя не как упившийся барин, уверенный, что стоит ему потрясти у меня перед носом пачкой евро, и я на четвереньках за ними поползу, все могло бы быть по-другому.

– Все было бы по-другому, если бы ты не слушал своего Зацепина, раскрыв рот, как третьеклассник на сеансе стриптиза, – Саша все еще кипела праведным гневом. – Это он тебе голову заморочил своими идеями национального возрождения. Нравственностью. Честью и достоинством!

– Что плохого в чести и достоинстве? – на всякий случай я решила поддержать своего нанимателя. И пусть его супруга сверкает на меня глазами в зеркало заднего вида.