- Ещё и Лёха приезжал? Зачем?

- Ну, ты компьютер какой-нибудь старенький и паршивенький просила?

- Просила, - Светлана вспомнила сцену выклянчивания у Дрона с Лёхой компьютера. Именно старенького, паршивенького, какого не жалко.

- Для кого цыганила-то? Сдаётся мне, не для себя. Так?

Она помотала головой. Нет, разумеется. Её к компьютеру без группы поддержки подпускать рано. Нажмёт случайно не на ту кнопочку и - прощай, современная техника.

- Не помню, я тебе говорила про Ольгу Александровну? Нет? Чудно. Мне казалось, говорила. Это та женщина, которая нам Валерия Петровича сосватала. Забыл? Специалиста по травмам позвоночника.

- А он Петрович разве? Мы с ним в три минуты скорешились, сразу на “ты” перешли.

- Ты со всеми на “ты”. Всеобщий друг, - нахмурилась Светлана, не одобрявшая стремление Дрона к панибратству. - И не перебивай, пожалуйста. О чём это я? Ах, да, про Ольгу Александровну… нет, всё же что-то говорила. Точно! Вспомнила. Когда пиво у тебя в последний раз пили все вместе. Обещала привести к ней и показать, где настоящая беда прописалась.

- Это когда у тебя безобразная истерика случилась? Помню. Про Ольгу Александровну не помню, забыл напрочь, - Дрон специально дразнил её, строил придурковатые рожицы.

Светлана прыснула, взяла Дрона под руку, повлекла прочь от остановки, опять же, в противоположную дому сторону.

- Ты будешь слушать, нет? У этой Ольги Александровны и муж инвалид, и сын. Представляешь? Кошмар какой-то. Я её сыну уроки английского даю. Бесплатно. Вообще, семья чудная. И мальчик очень хороший. Но… практически прикован к дому. На улице бывает по полчасика. Сидит на скамеечке у подъезда. И то не каждый день. Вот Рябцев мне и посоветовал достать Павлику компьютер. Мол, пригодится в жизни. Мало, мне посоветовал, так и Павлика идеей заразил.

- Это какой Рябцев? - перебил Дрон, притормаживая. - Знаменитый Витька безбашенный?

- Ага.

- А он здесь с какого боку?

- А я его к Ольге Александровне привела. Очень надо было. У меня ведь в классе, бог знает, что творилось. Наркотики разные… Потом как-нибудь расскажу, после. Вот, а Витька… В общем, Рябцев теперь над Павликом нечто вроде шефства взял. Так представляешь, Люля обиделась на меня. Рябцева туда отвели, а её нет. Сто лет на меня дулась. Пришлось и её туда вести.

- Люля - это Панкратова? - на всякий случай уточнил Дрон, раздумчиво проговорил: - Хм… мне что ли обидеться?

- Здрасьте! - возмутилась Светла. - Чем же я перед тобой-то провинилась?

Дрон лукаво усмехнулся.

- Ну, как же? Обещала меня к этой, как её… Ольге Александровне отвести, жизни поучить, уму-разуму. И не отвела. Рябцева отвела. Даже Панкратову свою ненормальную. А бедненький Дрон, выходит, не заслужил пока. Рылом не вышел. Компьютер просила? Просила. Для каких целей - не уточняла. Мы с Лёхой его тебе уже подключили и отладили. Я чего тебя целый вечер дожидался? Самому всё показать, объяснить. А его, получается, надо к какому-то Павлику перетаскивать и там устанавливать. И Лёхе сказать нельзя. На весь свет разорётся.

Юрка шутил. Но была, была в его словах неприятная для Светланы правда. Компьютер они наверняка на машине привезли. Вот и надо бы сразу не к ней, а к Павлику. Теперь же ломай мозги, как электронное хозяйство к Ольге Александровне переволакивать. Дрона с Лёхой опять просить? Лёха на дыбы встанет. Он только для своих такой добрый. Дрону сказать? Язык не повернётся. Нельзя ему пока никакие тяжести поднимать. Значит, Рябцева с компанией подключать. Тоже не получится. Витя взбесится. Не хочет, чтоб о Павлике дружки пронюхали. По разным причинам не хочет. Значит, втроём. Люля, Рябцев и она. Да какая-нибудь сумка-тележка. Её у соседки можно одолжить. А Дрона потом позвать, чтобы заново подключил, отладил. Нет, что у этих парней в голове делается? Почему предварительно в известность не поставили?

- Юр, отчего вы меня заранее о компьютере не предупредили?

- Да мы сюрприз хотели сделать. И потом, кто же знал, что в субботу тебя можно дома не застать? Где ты, кстати, разгуливала в цивильном платье, с наштукатуренной физиономией?

Один неосторожный вопрос. Всего один. А настроение, начавшее было подниматься, вернулось в исходную точку. Напомнил о себе вечер в ресторане. Так сильно - в носу защипало и захотелось плакать. Светлана удержалась. Прикинулась, будто не заметила вопроса, не расслышала. Постаралась сменить тему.

- Мои родители тебя вопросами не замучили? А то они любят.

- Представь себе, мы очень мило провели время. Чай, варенье, курабье, светская беседа о погоде, о литературе, о видах на урожай, о тебе, солнце моё.

- Обо мне? Интересно, что?

Дрон остро, внимательно взглянул на её хмурое лицо, на ссутулившуюся, скукоженную фигуру подруги.

- Э, нет, солнце моё, так не пойдёт, - повертел пальцем перед её носом. - Сначала ответь мне, где была, и что там с тобой нехорошее приключилось?

У Светланы опять подозрительно защипало в носу, заломило глаза, стиснуло горло. Она хрипло выдохнула:

- Не могу.

- Ну, да? - не поверил Дрон.

- Честно, Юр. Не могу. И хотела бы… Не даёт что-то, не пускает.

- Не пускает? - вслух размыслил Дрон, снова остановился. - Тогда тебе выпить надо, подруга. Опрокинешь пару стопок, и отпустит. Гарантирую. На себе проверял.

- Выпить? - переспросила Светлана, прикидывая, стоит ли. - Может, и выпить.

- Где у вас здесь трактир поприличней? - Дрон всё же был человеком действия. И впрямь, чего тянуть, коли решение принято?

- Нет, - Светлана и сама была не рада своей реакции, резкой, категоричной. - Не сейчас. Ни в какой трактир не пойду. Хватит с меня трактиров.

Дрон искоса кинул на неё нежно-жалостливый взгляд, что-то покумекал, совещаясь с самим собой, и почти безразлично предложил:

- Можно ко мне поехать. Выпивка у меня в баре найдётся. И никаких тебе жующих рож по соседству.

Светлана не долго обдумывала. Согласилась почти сразу. Домой сейчас нельзя. Родителей предупредила, что вернётся очень поздно, вероятно, на следующий день. А теперь возьми и явись раньше некуда. Всё сразу поймут. Задушат сочувствием. Водить Юрку по улицам? Он устаёт быстро. Она не садист какой-нибудь. И не алкаш, чтобы потреблять с ним спиртное на одной из лавочек, детских площадок или в подъезде. На учеников, кстати, нарваться можно. Ученики - они вездесущи. Поди потом, отмойся от грязи, от нелепых слухов и предположений.

Дрон обрадовался её согласию, оживился. Быстро, насколько мог, отправился к проезжей части, машину ловить. После больницы общественный транспорт был для него утомителен. Он бодрился, прикидывался автоснобом, но ввести в заблуждение Светлану с Лёхой ему не удавалось. Особенно тяжело переносил метро, где начинал задыхаться уже на эскалаторе. Бледнел, пыхтел паровозом, утирал со лба крупные капли пота и заявлял об отсутствии в его роду кротов.

Пока Дрон “голосовал”, Светлана думала о нём, стараясь отвлечься от Дубова и нанесённого им оскорбления. Удивительно, но получалось это легко. О Дроне думать было приятно. Вон стоит, руку протянул, оглядывается на Светлану с улыбкой. Радуется. Совершенно ясно, чему радуется. И вечер получился не одинокий. И нужен оказался, не вовсе бесполезен. Пригодилась-таки его потребность оберегать, защищать. Светлане чудилось, будто она видит Юрку насквозь. Пока ехали в машине к нему домой, лишний раз утвердилась в своих предположениях. Дрон веселился, рассказывал о Лёхе с Юлей, о некоторых смешных случаях, подсмотренных им в окружающей действительности, о вредной соседке, непонятно с какого бодуна вдруг разжившейся огромной собачищей по кличке Дуся:

- Прикинь, теперь эти две, извини за выражение, суки весь подъезд терроризируют.

Шофёр несколько раз оборачивался к ним, увлечённый водоворотом дроновских разглагольствований, вставлял свои “пять копеек”. И у него забавно получалось. Светлана оглянуться не успела, а уже приехали. Поднялись по лестнице, вошли в квартиру.