Весь готов убивать, и в восторге от этого, подумал он с омерзением. Внезапная пустота омыла его душу. Сейчас все это не важно, не важно, подумал он.

Он заставил себя оставить все мысли в стороне. Он вскочил, когда охранник проходил мимо него, сбив того с ног в высокую, все скрывающую траву.

Человек извивался под ним, пытаясь с помощью своего оружия свалить Руиза, но Руиз снова заставил себя воспользоваться иллюзией непобедимости, которая всегда так хорошо служила ему столько долгих лет. Он задушил все попытки охранника бороться с ним и вонзил ему нож в прочную ткань зеркальной брони, потом стал продвигать лезвие к самому уязвимому – месту – глотке.

Руиз повернул лезвие, и человек умер. Кровь, дымясь, залила его руки, и он снова почувствовал неожиданную слабость.

Его сила и энергия пропали, но только на миг. Геджас уже был совсем близко, хотя ритм его шагов стал осторожнее. Руиз содрал оружие охранника с брони, вырвал его из судорожно сжатых рук и снова пополз к Низе.

К своему разочарованию он обнаружил, что это осколочное ружье, которое становилось смертельным оружием на короткой дистанции, однако на расстоянии свыше пятидесяти метров – бесполезное.

И к тому же он больше не слышал Геджаса. Либо язык стал двигаться более осторожно, либо он сообразил, что сделал ошибку, послав против Руиза охранника, и теперь выжидал в безопасном месте.

Руиз заскрипел зубами. Что теперь будет?

На бегу Геджас сообразил, что оказался большим дураком. Ведь этот убийца в конце концов одолел саму Желтый Лист. Какие шансы против этого человека у охранника, обыкновенного охранника, у которого толком нет ни брони, ни подмоги?

Вполне вероятно, что он только что вооружил убийцу оружием охранника.

Он присел на песке и снова воспользовался своим коммуникатором.

– Герин! – рявкнул он.

Ответа не было. Геджас застонал и побежал дальше.

Он притаился за одним из крупных булыжников, которые там и сям обрамляли вершину берега, вцепился в огнемет потными и скользкими руками. Что ему делать? Если он по-прежнему неосторожно подойдет к гребню холма, то наверняка убийца срежет его из ружья, и все. Но Желтый Лист может быть тяжело ранена. Он просто должен донести до нее прилипалу, прежде чем будет поздно.

Прошло секунд пятнадцать, прежде чем его страх за Желтый Лист пересилил все остальное.

– Руиз Ав! – прокричал он голосом, хриплым от страха. – Ответь мне, Руиз Ав!

Руиз услышал Геджаса с некоторым облегчением: по крайней мере, язык не подбирался к нему сзади.

Низа повернула к нему свое лицо в маске шлема. Он покачал головой и сделал ей еще один предостерегающий жест молчать. Он продумал все альтернативы, которые у него были, и обнаружил, что вариантов поведения у него не так много. Он вздохнул и приготовился. Он подкатился поближе к Низе и ослабил застежки ее шлема, так, чтобы образовалась щель, способная пропустить дуло осколочного ружья.

– Ты умираешь, но пока еще не совсем померла. Может быть, твой язык ценит твою тощую падаль, – грубо сказал Руиз.

Он надеялся, что Низа поймет все без еще каких-либо намеков, и что Геджас, если он поблизости и слушает, встревожится еще больше.

Он перенес передатчик из сапога к затылку шлема Низы, где он мог пользоваться им так, чтобы Геджас этого не видел.

– Вставай-ка, – сказал он, поднимая ее, обняв ее рукой за талию. Когда они поднялись над травой, он всунул дуло ружья в щель ее броне и так развернул ее, чтобы она защищала его от прицела Геджаса.

Она замечательно сыграла свою роль, повиснув у него на руках, словно едва была в сознании, словно не могла сама держаться на ногах – хотя на самом деле она сама несла практически весь свой вес.

– О чем ты хотел бы поговорить со мной, Геджас? – прокричал Руиз веселым, звенящим голосом.

– Посмотри! – сказала Кореана, уставясь на экран с изумлением и восторгом. – Он каким-то образом поймал гетмана. Ну и вредное же он существо! Посмотри, теперь его удача и везение помогают НАМ. Наверняка любое предательство, которое они для нас готовили, теперь потеряно. Планы их точно нарушены.

Мармо скептически посмотрел в ответ, хотя смотрел на происходящее он с таким же интересом, как и она.

– Может быть, – сказала он, – хотя все происходящее не всегда бывает таким, как кажется.

Геджас почувствовал множество смешанных эмоций. С одной стороны, Желтый Лист была жива. Но как мог он освободить ее от безумного убийцы? Было абсолютно ясно, что Руиз Ав способен на все.

Чтобы выиграть время, он прокричал:

– Ты сам не понимаешь, что делаешь. Если ты отпустишь Желтый Лист и бросишь свое оружие, я пообещаю тебе легкую и быструю смерть. Если нет, то ты вечно будешь жить в аду. Раз в год, в Наивысший День мы будем вытаскивать тебя оттуда, чтобы ты своими криками давал наглядный урок людям, как не стоит становиться поперек дороги Родериго.

Безумец рассмеялся звенящим сдавленным смехом.

– Ты рисуешь очень убедительные картинки, язык. Но у меня есть свой собственный билет в беспамятство, и он как раз тут, у меня в руке. После того, как я превращу в кисель башку гетмана, я всегда смогу сделать то же самое для себя.

– Тогда мы станем терзать твои клоны!

– Ты так и делаешь, язык! Я ничего меньшего от Родериго и не ожидал. Но я человек без воображения, поэтому эта мысль не пугает меня нисколечко.

Геджас почувствовал, что это правда. Он прикусил губу.

– Что ты примешь в обмен на жизнь Желтого Листа?

– Я не знал, что у тебя есть что-то, чего мне хотелось бы больше, чем ее смерти, – сказал весело убийца.

– Но ведь должно быть что-то! – завизжал Геджас.

От страха глаза его заволокло, и он почти ничего не мог разглядеть.

Последовало молчание. В темноте, которая царила на вершине холма, он не мог разглядеть выражение лица безумца, но он понял, что тот раздумывает, поэтому в сердце Геджаса зажглась надежда.

– Ну хорошо, – сказал Руиз Ав. – Я все еще хотел бы распрощаться с Сууком. Хотя эта мысль теперь кажется мне просто слабой прихотью… Посмотрим. Кажется, я диктую условия. Поэтому брось-ка свой огнемет.

– Как я могу это сделать? Ты просто убьешь меня, – ответил ему Геджас.

– Нет! Скажи своему человеку у орудийной арки, чтобы он сжег нас всех, если я это сделаю.

Геджас задумался. Где-то в таком плане был изъян. Вполне возможно, что безумцу надо было только увериться, что он сможет безнаказанно убить и гетмана, и языка. Но разве в таком положении у него был выбор? Он почти физически воспринимал ярость безумца, она пульсировала в ночи черным давящим пламенем. В любой момент ему может прийти в голову добить Желтый Лист, или она может сломаться под тяжестью тех ран, которые он ей уже нанес.

– Хорошо, – ответил Геджас, – дай мне минуту.

Он наклонился над коммуникатором.

– Ирсунт. Желтый Лист взяли заложником, и я должен разоружиться, чтобы к ней приблизиться. Прежде чем я успею ее спасти, направь все орудия на безумного убийцу. Если он нападет на меня, немедленно его сожги. Если он отведет оружие от шеи Желтого листа, немедленно прожги его игольчатым лазером.

Потом он встал и вышел из своего укрытия за камнем.

– Брось огнемет, – сказал его противник. Теперь голос Руиза Ава звучал уже не столь безумно, он стал холоднее и критичнее. Словно он еще крепче взял себя и ситуацию в руки.

Геджас взял огнемет за дуло и разбил механизм о камень, прежде чем выбросить его на песок.

– Что теперь? – спросил он, заложив руки за голову. Он почти ожидал, что его перережут надвое очередью из ружья. – Что теперь будем делать?

Руиз был приятно удивлен, когда язык выступил из своего укрытия и разбил свой огнемет. Вероятно, на теле у Геджаса было спрятано и другое оружие, но родериганец казался поразительно сговорчивым. Возможно, Руиз недооценил преданность языка своему гетману.