Чуда не произошло, но Синди и не надеялся на чудо. Все еще ритмично дергалась Влада, словно отрабатывала в зале упражнение на степе, все еще сжималась Люси, размахивал руками Конрад, топтался на месте Гро, как будто не в силах переступить невидимую черту. Со стороны могло показаться, что все стало еще хуже — то один, то другой сбивался, замирал, кусал губы, но Синди знал, в чем причина, и был рад даже этим заминкам.

Они слушали. Лужа хотела стать морем.

— Уже лучше! — весело объявил Синди, когда танец закончился. — Теперь обсудим…

К концу занятия он был взмылен больше всех, хотя его роль сводилась к наблюдению и работе языком. Ученики же были оживлены и полны энтузиазма.

— Значит, когда мы сможем станцевать то, о чем рассказываем сначала, мы научимся? — спросила Люси.

— Почти, — подмигнул Синди. — Когда я буду примерно догадываться о том, что вы слышали, без ваших слов.

— А она точно действует, эта методика? — вдруг подал голос Лиу. — Вдруг мы так и будем двигаться криво, просто считать, что мы теперь классные танцоры?

— Ты сомневаешься? — повернулся Синди.

— Ну, вообще-то да. Мы же не видели, как ты танцуешь. Ты все занятие просто ходил и смотрел.

Синди посмотрел в красноватые глаза Лиу и понял, что его провоцируют. Лиу вовсе не сомневался. Лиу хотелось посмотреть на него. Синди же не хотел раньше времени выступать перед учениками. Если бы в начале его собственного обучения перед ним появился Квентин, Синди вполне мог заработать комплекс неполноценности, а такой судьбы он никому из присутствующих не желал. Кстати, о маэстро…

— Квентин Вульф сам выбирает сотрудников. Или ему ты тоже не веришь?

— Доверяй, но проверяй!

Хуже всего было то, что остальных слова Лиу заставили усомниться. Синди видел, как нахмурилась Влада, как сдвинул брови Гро. Он рисковал потерять доверие учеников, а это означало провал всех начинаний.

— Хорошо, — усмехнулся он. — Та же музыка. Я станцую…

— Эй, — прервал его несносный Лиу, — ты же сам сказал, что остальные должны догадаться без слов.

— Примерно, — напомнил Синди. — Но ладно.

Музыка этого занятия всегда напоминала ему анатарскую осень. Синди вслушался, как всегда позволяя мелодии бросить его в свой мир.

Прохладный ветер и прозрачный воздух. Фредди распахивает окно, впуская в дом свежий горьковатый запах. Тим поет по утрам «Ушедшее лето», надевает видавшую виды куртку и отправляется в парк. Мартин собирает цветные листья — потом он все равно швырнет их в воздух, охапкой. Синди падает в листья спиной…

Саймон. Саймон, достающий из шкафа пальто и шляпу. Разводящий костер на берегу, куда они выбрались всей группой отдохнуть подальше от людских глаз. У него все равно тогда ничего не получалось, Саймон обматерил с загибом дрова и зажигалку, и в итоге костер развел Металл… Саймон, разгуливавший по улице без перчаток и с порога засовывающий Синди под толстовку холодные руки, зловеще хохоча. Саймон, поджидающий Синди в парке, в лучах осеннего солнца красивый до того, что у опоздавшего танцора екает в груди. Гонящий байк вперед, как всегда, с презрением к правилам и ограничениям скорости, так что в ушах свистит — ветер, в этой музыке и правда слишком много ветра…

Синди увидел знакомую белую шевелюру, качнулся вперед — и отшатнулся что-то прочитавший в его взгляде Лиу. Скрипка вскрикнула и затихла, умолкли клавиши. Вот и все.

Ученики смотрели на него, и, если Синди что-нибудь понимал, прикидывали, сумеют ли они когда-нибудь так же. Танцор сделал в уме пометку непременно выбить из них это «так же».

— Любовь, да? — спросил Конрад. Каждая мышца его лица свидетельствовала о работе мысли.

— У тебя это река, не забывай, — напомнил Синди. — Ну что, кто-то надумал сменить преподавателя?

Желающих не нашлось.

— В таком случае, расходимся, мы и так уже прозевали окончание урока. Увидимся через два дня. Не забываем дома слушать, думать и танцевать. До встречи!

Он вывалился в коридор, мечтая только о стакане воды и свежей футболке, уже не слушая, как прощаются остальные. Автомат с водой был, к счастью, полон, и Синди поспешно схватил стакан, стал пить до того жадно, что часть воды проливалась и стекала ему за вырез майки.

— Синди! — окликнул его кто-то.

Синди обернулся и увидел, как к нему спешит растрепанный Лиу.

— Ты бы собрал волосы в следующий раз, — посоветовал танцор. — Будет удобнее.

«В первую очередь удобнее мне. Я не хочу думать на уроках еще и об этом».

Лиу посмотрел на него и вдруг усмехнулся.

— А правда, что те, кто хорошо танцует, так же хороши в постели?

Это был даже не вопрос на грани фола — это была очередная провокация, рассчитанная отнюдь не на реакцию преподавателя.

Можно было бы поддаться. Лиу был молод, красив, хорошо сложен, нахален и обладал живым воображением, что было его явными плюсами как любовника. Можно было подыграть. И постоянно сравнивать его с тем, другим, неважно, в чью пользу — сравнивать все время, думать о прошлом… Ни Синди, ни Лиу такого не заслуживали. Не говоря уже о том, что они на самом деле были учителем и учеником, пусть даже Синди не привык к новому статусу.

Смутить же его со времен плотного общения с журналистами было трудно.

— Так ты сюда пришел не учиться, а уровень повышать? — небрежно поинтересовался он.

Лиу тоже было сложно загнать в угол.

— Нет, просто хочу получить подтверждение. Любопытно.

— Собери статистику, — пожал плечами Синди. — Это школа танцев, так что ты по адресу. Удачи.

Он развернулся и пошел в раздевалку. Еще не хватало, чтобы Лиу решил, что Синди так флиртует, раз не прерывает разговор.

— Мне было бы достаточно одного подтверждения, чтобы убедиться! — крикнул Лиу ему в спину.

Синди не ответил.

В раздевалке для преподавателей уже никого не было — остальные закончили занятия вовремя, переоделись и разошлись по домам и на другие уроки. Синди залез под душ и просто стоял минут пятнадцать под горячими струями, ловя губами отдельные капли. Он чувствовал себя эмоционально выхолощенным, а на языке по ощущениям протерлась дырка от объяснений. На ум приходили воспоминания о временах Красотки Мерилин, когда Синди проводил на сцене часы. И это всего одно занятие у маленькой группы!

Синди нехотя выбрался из-под душа, выволок распаренное тело в раздевалку, натянул трусы и растекся по скамье, вытянув ноги в проход. После напряжения наступило приятное безмыслие, хотелось качаться на его волнах и ничего не делать.

Осуществить это ему не дали. Зазвенел комм, и если любого другого Синди мог послать подальше, то звонок Квентина Вульфа он не мог проигнорировать как минимум по трем причинам.

— Жив? — поинтересовался маэстро, глядя на красную после горячей воды физиономию Синди. — Тогда зайди ко мне, поделишься впечатлениями.

Делать было нечего, Синди оделся и заставил себя подняться до кабинета начальства. Квентин улыбнулся:

— Вижу, занятие прошло плодотворно.

— О да, — отозвался Синди и упал в кресло. — Кажется, что они впятером на мне ездили. Как вы можете учить сразу пятьдесят человек?

— Все приходит с опытом, как бы банально это ни звучало. Ты еще посмеешься над своими переживаниями. Итак, тебя можно поздравлять с успехом?

— Если никто не придет орать и расторгать договор, можно. Сейчас я и сам не знаю.

— Не замечал за тобой стремления прибедняться, — заметил Квентин. — Что это за внезапное кокетство?

— Это не кокетство, — вздохнул Синди. — Просто такое чувство, будто я копался в чужих мозгах без наркоза.

— А как ты думал, — пожал плечами Квентин. — Привыкай, что теперь ты кого-то учишь. Они еще начнут ходить к тебе за советом, в печалях и с распущенными соплями.

— Вроде меня сейчас, да? — улыбнулся Синди.

— Вроде того, — не стал спорить Квентин. — Кстати, за своими переживаниями ты обратил внимание на зал или тебе было не до того?

— Обратил, — кивнул Синди. — Отличный зал. Очень… никакой.