В списке книг, которые предложил ему Квентин, были не только энциклопедии, но и художественная литература. После одного рассказа о ныряльщике, который доставал со дна падающие звезды, Синди долго не мог успокоиться. Он и сам не знал, что так зацепило его в этой сказке, написанной простым и приятным языком, но он долго не мог найти себе места, то и дело возвращаясь к сюжету, к описанию ночного моря, серебристых следов на его поверхности, маленькой лодки, качающейся на волнах в ожидании падения очередной звезды. И наконец, Синди не выдержал, вышел в центр комнаты и начал танцевать. Он танцевал — и чувствовал запах океана, его ладони наполняло серебро, его волосы колыхались в соленой воде. Он стал тем, о ком читал, он беззастенчиво воспользовался образом из книги, и при этом самый строгий судья не обвинил бы его в воровстве.

Закончив и отдышавшись, Синди бросил взгляд на часы и набрал номер Квентина.

— Да?

— Вы были правы, — твердо сказал танцор. — Это и в самом деле бездонный колодец.

— Я рад за тебя, — улыбка маэстро была доброй и самую малость снисходительной. — Кстати, со следующей недели приступает к занятиям новая группа. Пора тебе заняться делом.

Перед первым занятием Синди так волновался, что у него дрожали руки, и чайная чашка в кабинете Квентина едва не стала жертвой этого волнения. Он ознакомился со списком учеников и беззвучно шевелил губами, пытаясь запомнить имена и фамилии, но те словно проваливались в какую-то дыру и не задерживались в памяти.

Гро Гэйсхем. Влада Морон. Люси Секст. Лиу Вахарио. Конрад Салли.

После того, как Квентин сообщил ему новость о новом наборе, Синди три дня не находил себе места. Он пытался продумать программу занятий, составить план, но выходила чушь, за которую, будь Синди на месте учеников, он бы освистал учителя через пять минут.

«Вот сейчас приду я в зал, — пророчил Синди, — и спросит меня Влада Морон: тренер, а как правильно танцевать? И что я скажу? Оно само? Слушай музыку и двигайся? За такие советы Лиу Вахарио — это вообще парень или девушка? — меня оборжет, а этот… как его… Конрад Салли выбьет пинком за дверь. И все они пойдут требовать свои деньги обратно».

— Ты уже близок к обмороку или только к истерике? — поинтересовался маэстро, но Синди было не до шуток.

— Квентин, а вы учились на педагога?

— Нет.

— Нет?!

— А что тебя так удивляет? Ты ведь тоже не учился.

— Но это я…

— Ах да, а это я, Квентин Вульф, великий и ужасный. Если тебя это успокоит, то скажу: когда я начинал, то понятия не имел, как учить всех этих людей, которые вдруг решили меня спросить, как танцевать. Поэтому я просто поступал так, как хотел бы, чтобы поступали со мной, когда я сам учился. Оказалось, что это действует.

Синди кивнул, хотя совет не показался ему полезным. Он вспомнил, как подростком учился сам, по видео, втайне от остальных. Чего ему хотелось в тот момент? Кого бы он хотел видеть рядом? Того, кто сказал бы: а теперь поднимаем левую руку вот так, а теперь поворот?.. Кто предложил бы: давай вдвоем, попробуем вместе?!

Ерунда какая-то.

— Хватит портить своим белым лицом мой кабинет, — велел Квентин. — Марш работать и прекрати трястись, ради всего святого. Ты прекрасно знаешь, что делать, просто сам еще не в курсе. Раздевалка для преподавателей налево по коридору, твой зал 48В. Встань и иди!

Синди вздохнул и пошел переодеваться. До занятия оставались считанные минуты, его ученики — его ученики, какой кошмар, — наверняка уже пришли, так что следовало поторопиться.

«Всего пять человек, скажи спасибо, Блэк, что не пятьдесят, как на семинарах Квентина, тебе еще везет».

Зал 48В оказался в другом конце здания, так что на первое свое занятие Синди опоздал, хотя под конец он уже бежал. Он затормозил у двери с бледной табличкой, пригладил растрепанные волосы, перевел дыхание и открыл дверь.

Помещение было выше всяких похвал, и после Синди смог оценить по достоинству и напольное покрытие, и аппаратуру, и освещение, и зеркала, которые можно было закрыть экранами при необходимости, и размеры — для шестерых это был очень просторный зал. Но в тот момент Синди мог наступить на гвоздь и не заметить. Он смотрел только на собравшихся людей, которые ждали начала урока.

Кого он ожидал увидеть? Светских львов и львиц, выложивших от скуки крупные суммы, чтобы разбавить свой досуг танцами? Избалованных детей богачей, которым было «по приколу» заниматься в школе звезды? Отчаянных тусовщиков, мечтающих блеснуть каким-нибудь «приемчиком» на очередной вечеринке?

Совершенно нормальные, человеческие лица. Высокая брюнетка с руками, явно привыкшими тягать гантели и штангу. На оголенном животе просматривались мышцы пресса. Ее пухленькая русая соседка, застенчиво глядящая на преподавателя. «Несколько чересчур пухленькая, — машинально отметил Синди, — ей может быть неудобно». Мужчина лет тридцати пяти — «как я буду учить человека в полтора раза меня старше?!» — крепкий, жилистый, широкоплечий, с квадратным подбородком. Его вид упорно навевал Синди ассоциации со сколоченным на века грубым комодом или шкафом. Молодой атлет, щеголяющий прекрасной мускулатурой, медальным профилем и великолепным загаром — хоть сейчас в рекламу курорта.

Четверо. Синди поискал глазами пятого и врос в пол, потому что спиной к нему, занятый рассматриванием музыкального центра стоял Саймон Блик. Белые волосы рассыпались по плечам — очень непрактично для урока танцев, очень эффектно. Как всегда.

Синди откашлялся, ученик обернулся, и всякое сходство с Саймоном пропало. Теперь танцор видел, что если бы не неожиданность, он никогда бы не спутал этих двоих. У парня у колонок не хватало для Саймона роста и ширины плеч, был другой разрез глаз, слишком широкие скулы, слегка приплюснутый нос, не имеющий ничего общего с длинным носом Блика, а главное, незнакомец обладал очень белой кожей и красноватыми глазами. Парень был альбиносом.

Синди спохватился, что уже минуту молчит, и улыбнулся.

— Доброе утро! Если вы не знаете, то меня зовут Синди Блэк, и именно со мной в этом зале вы будете учиться танцевать. Я рад видеть здесь всех вас…

«так рад, что чуть не обоссался, пока сюда шел»

— …и предлагаю начать со знакомства.

— Влада Морон, — выступила вперед брюнетка. У нее было энергичное, крепкое, как у мужчины, рукопожатие.

Остальные рук жать не стали.

— Конрад Салли, — расплылся в улыбке атлет. Улыбка была под стать его внешности — до неприличия белозубая и обаятельная.

— Гро Гэйсхем, — кивнул «шкаф».

— Люси Секст, — голос Люси был таким тихим, что приходилось напрягать слух.

Синди повернулся к последнему ученику, который не спешил представляться. «Надеюсь, что он хотя бы не немой».

— Лиу Вахарио, — альбинос тоже улыбнулся, и Синди вдруг понял — Лиу намеренно держал паузу, ждал, когда все внимание обратится к нему. «Позер, — подумал Синди, чувствуя, как внезапно болезненно сжимается сердце и это ощущение отзывается в паху. — И определенно не девушка, да».

— Будем знакомы.

Наступал момент истины. Все формальности остались позади, и теперь Синди должен был каким-то образом учить этих людей, которые доверились его мастерству. Все они чего-то от него ждали. Насколько проще было бы, если бы они хотели изучить какое-то определенное направление!

— Это группа свободного стиля, — сказал Квентин, когда вводил его в курс дела. — Они хотят научиться тому, что умеешь ты. И я, если угодно.

В тот момент Синди был польщен таким сравнением. Теперь оно на него давило.

Он прошел к музыкальному центру.

— Сначала я хочу посмотреть, что вы умеете сейчас. Разойдитесь по залу. Когда я включу музыку, танцуйте, как можете. Все, что угодно.

На лицах Конрада и Влады проявилось недоумение. «А вы что думали, — усмехнулся Синди про себя, — сначала пробежка, разминка, растяжка? Нет уж, если мне приходится кого-то учить, надо хотя бы понять — кого».