К мыслям о бывшей подруге примешивалась предательская мысль о том, что теперь Саймон наверняка не захочет даже смотреть на него. Без огласки все же не удалось обойтись. Конечно, журналисты не стали ждать конференции, и уже к ночи в новостях светской жизни появились заметки с фотографиями Синди об его связи с рок-звездой (смешно — назвать их знакомство связью было бы наглой ложью) и такими подробностями биографии танцора как выступление в клубе в образе отвязной красотки. Синди был уверен, что после этого Саймон Блик будет относиться к нему с неприязнью или в лучшем случае общаться отстраненно-вежливо. Он, конечно, говорил, что секс с трансвеститом его репутации не повредит, но такое легко говорить в уверенности, что никто не узнает, а не когда новость о твоем поступке облетела все «желтые» издания. Танцор не представлял, как они будут работать вместе, если его все же примут в группу, но выбора у него не было. Эндрю звонил три раза. Первые два Синди трусливо не брал трубку, но на третий все же решился. Втайне он надеялся, что хозяин скажет что-то вроде: «Забей, чувак, ты классно работаешь, а остальное детали», — но, конечно, услышал он совершенно другое. Так что танцор оказался на улице, не получив ничего за почти прошедший месяц, с обещанием, что ни в один клуб его не возьмут, и все зависело от собеседования с «Черной Луной», к которому он решительно не подготовился! От одного воспоминания о фальшивой улыбке Саймона у Синди противно холодело в груди. К боязни остаться без работы примешивалось сожаление, в котором он не хотел признаваться даже себе. Саймон Блик был первым после Майка, с кем Синди было так хорошо, и обида от того, что все закончилось нелепо, коготком царапала его сердце. С Майком они расстались после одной только угрозы разоблачения, с Саймоном же тайна не продержалась и двух дней, так что рассчитывать было не на что. Что ж, Синди готовился теперь встретить любой прием с гордостью.

Ему пришлось пройти проверку у охраны на входе в бизнес-центр, а потом еще и побегать, чтобы найти студию «Черной Луны». Подлетая к дверям, Синди испугался, что на этом опоздании все и закончится, и, убедившись в его неумении следить за временем, группа укажет ему на дверь. Он с замиранием сердца постучал и, услышав доброжелательное «Открыто!», протиснулся в дверь.

Он увидел просторное, почти квадратное помещение, всю обстановку которого составляла аппаратура: синтезатор, гитара, микрофон на подставке, аудиосистема, к которой подключалось все это богатство, и стоящий особняком проигрыватель. На одной из колонок сидел и ел лапшу быстрого приготовления встрепанный красноволосый парень. Он посмотрел на Синди, оценив кислотно-голубую майку, узкие брюки и каблуки, и насмешливо присвистнул. Возле него настраивал гитару такой гигант, рядом с которым Синди даже на каблуках ощутил себя очень маленьким, хотя был нормального среднего роста. Вид у гитариста был угрожающий — длинные черные волосы падали на хмурое скуластое лицо, которого бритва не касалась дня два, скалился череп с футболки, обтягивающей широченные плечи. Синди невольно попятился.

Парень с лапшой тем временем спрыгнул с колонки, оказавшись Синди ниже плеча, а своему товарищу и вовсе по грудь, и ехидно позвал:

— Саймон! Это явно к тебе!

Синди тихо выдохнул. Из соседнего помещения вышел вокалист с дымящейся чашкой в руке. Синди не выдержал и отвел взгляд. Он знал, что поступает неправильно, но все же не мог смотреть на Саймона открыто.

— Привет, — весело сказал Саймон. — Парни, это и есть наш танцующий кандидат!

Тут Синди уже уставился на лидера в упор, изумленно моргая. Такого приема он не ждал. Саймон вел себя так, как будто ничего особенного не произошло. Синди пытался распознать признаки того, что Блик притворяется, держит лицо, ловко делает вид — и не мог. Он так и не понял, было ли поведение Саймона естественным или представляло собой ловкую игру.

— Ну и нафига нам танцор? — фыркнул тем временем красноволосый. — Саймон, у нас рок-группа, а не попсовая фигня!

— Так и я не кордебалет! — не выдержал Синди.

— Ты неправ, дорогой мой Мелкий! — пропел весело Саймон. — Все зависит от того, как обставить появление и образ на сцене… я думал о клетке или о круге огня, но это уже детали. Пока просто посмотрите. Синди, покажешь, на что способен?

Он не притворялся. Невозможно было так притворяться, а главное совершенно бессмысленно — если бы Саймон злился на Синди из-за заметок в прессе, то это незачем было скрывать от остальных участников группы, которые могли его поддержать.

— А то, — сказал Синди, глядя прямо в глаза лидеру. — Включи что-нибудь!

Он скинул куртку, бросив ее прямо на пол, и вышел на середину комнаты. Облегчение от того, что никто здесь не относился к нему враждебно и страхи оказались беспочвенными, прогнало волнение прочь. За минуту танцор сумел сосредоточиться так, как у него не вышло за весь день.

Музыка «Черной Луны», иногда резкая и агрессивная, иногда обволакивающая, растворяла его в себе, заставляя отдаться танцу. Порой Синди обращал внимание на зрителей — удивленного Мелкого, невозмутимого гитариста и Саймона с непонятной усмешкой и странным взглядом, будоражащим кровь. Впрочем, танцору некогда было отвлекаться — необходимость импровизировать, мгновенно подстраиваться под мелодию с одной стороны не позволяла расслабиться, а с другой берегла, не давая совершать какие-то привычные действия на автомате. Синди вдруг понял, что ради такой музыки попытался бы пробиться в «Черную Луну», даже если бы их вокалистом был толстый лысый старик. Без постели, конечно… Просто давно ему не доводилось танцевать так: с полной самоотдачей, выкладываясь полностью, без попыток смухлевать и без навязших в зубах хитов сезона.

Он демонстрировал свое искусство несколько песен подряд, потом остановился, успокаивая дыхание и глядя из-под челки на своих зрителей, от вердикта которых сейчас зависела его судьба.

— Да, — вымолвил мрачный гитарист, который до этого момента не произнес ни слова, — это очень хорошо.

— А я что я говорил! — просиял Саймон, как будто в таланте Синди была и его заслуга.

Танцор облегченно выдохнул и отвел с лица волосы. Двое из троих были за. Он принят. Пока Синди не чувствовал ничего, кроме радости от того, что больше не придется сдавать «экзамен». Он знал, что порадуется позже, когда осознает себя членом группы. Может, и отпразднует, накроет дома стол для шестерых… «Для пятерых», — поправился он. — «Без Джу». Мысль немного испортила ему настроение, но все же удовлетворение от хорошо сделанной работы никуда не делось.

Мелкий фыркнул, но возражать не стал.

— Я домой, — сказал он недовольно, прошел в соседнюю комнату и вернулся оттуда уже в куртке. — Пока.

— Опять кризис жанра, — вздохнул Саймон, когда закрылась дверь в студию. — Металл, поговори с ним, а?

Гитарист спокойно кивнул и молча вышел следом. Казалось, он вообще не любил тратить слова впустую.

Синди и Саймон остались наедине.

— И что теперь? — не выдержал танцор. И тут же уточнил, чтобы не быть неверно понятым, — Я в группе или как?

— Считай себя принятым, — подмигнул вокалист. — С продюсером я сам все улажу.

— А, — кивнул Синди. — Ну… Э… Здорово! Тут можно где-то умыться?

— Направо и еще раз направо.

Синди еще раз кивнул и спасся бегством, утащив свой рюкзак. Он чувствовал себя неловко в обществе Саймона, хотя тот и вел себя непринужденно. Особенно потому что он вел себя непринужденно. Пытайся лидер группы облить его холодом, уязвить, как-то задеть — Синди знал бы, что делать. А от обычного общения — смутился.

Направо оказалась комната, где группа могла отдохнуть после репетиции, спокойно выпить кофе, а то и чего покрепче. Рядом обнаружился санузел, без душа, конечно, — все же это не фитнес-центр — но с раковиной. Для того чтобы ополоснуться и надеть чистую футболку, которую Синди предусмотрительно прихватил с собой, большего и не нужно было. Танцор стянул майку, наклонился и плеснул в лицо прохладной водой.