– Вы так говорите, как будто… – начал было совершенно неудивленный Хеллборн (он все еще помнил о данном слове!).
– …да, я побывал там, – спокойно кивнул Алмаши. – Мой верный самолетик помог мне обнаружить Мамурт. Добираться до него по земле я бы не советовал – город расположен в самом сердце одного из самых опасных и непригодных для жизни районов Сахары. К сожалению, единственные доказательства, которые я смог вывести оттуда – осколок стекла и засушенный хамелеон – ровными счетом ничего не доказывали. Я собирался вернуться в оазис с кинокамерой, другим оборудованием и надежными свидетелями, но тут началась война.
– Очень интересно, – вклинился между ними МакДиармат, – а вам не кажется, дорогой граф, что подобные сведения могли бы оказаться крайне полезны для нашей Республики? Заброшенный и труднодосягаемый город в Сахаре, идеальное место для…
– Хорошего понемножку, Патрик, – холодно отозвался грифонский аристократ. – Поверьте моему слову, вашим воякам там нечего делать.
– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещал МакДиармат и хитро улыбнулся.
– Дела совсем плохи, – врач наконецто оторвался от пациента и повернулся к своему капитану (и пассажирам одновременно). – Будь здесь благоустроенная европейская больница с капельницей и нежным бульоном – и то вряд ли бы он дотянул до утра. Обезвоживание, многочисленные травмы… Не представляю, что он пережил.
– Не лучше ли его тогда сразу пристрелить? – спокойно предложил МакДиармат. – И выбросить за борт.
– Вам бы только когонибудь пристрелить, – нахмурилась Патриция. – Как насчет старого доброго христианского милосердия?
(«И что это с ней сегодня?» – не удивился, но задумался Хеллборн. – «Арийское наследство, Доггерлэнды какието, теперь на милосердие потянуло…»)
– Это не для меня, я еврей, – поведал МакДиармат.
– ???!!!
– Ирландский еврей, – уточнил капитан. – Моя мать была из клана МакКавеев. Моих предков еще император Адриан в Британию депортировал, и стену своего имени строить заставил. А они взяли и сбежали в независимую Ирландию!
– Ну что, все помянули своих предков? – проворчал Кюбельваген.
– Между прочим, – напомнил о себе врач (матросы уже уносили «утопленника»), – при нем был только этот бумажник…
– Ну так с этого надо было начинать! – возмутился МакДиармат. – Это по моей части, давай сюда… Хм. Гм. Что за чертовщина?!..
Хеллборн осторожно заглянул через плечо ирландца и пережил потемнение в глазах. Старый, видавший виды бумажник из коричневой кожи, был битком набит кредитными билетами Белголландского Имперского Банка. Следом за банкнотами на свет появилась черная книжка с золотым тиснением – раскинувший крылья орел и шесть до боли знакомых букв: B.A.R. B.A.R.
Белголландский Абиссинский Рейх.
Больше Джеймс ничего не успел рассмотреть – МакДиармат поспешно спрятал трофеи в карман брюк и удалился, увлекая за собой врача:
– Доктор, вы просто обязаны привести его в…
Стальная дверь, ведущая на нижние палубы, захлопнулась на самом интересном месте.
– Я встретил путника, он шел из стран далеких – и мне сказал: вдали, где вечность сторожит… – задумчиво продекламировал Алмаши.
– Откуда цитата? – заинтересовался Ганнибал. – Ктото из декадентов прошлого века?
– Можно сказать и так, – согласно кивнул граф.
Я встретил путника; он шел из стран далеких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустертых черт сквозит надменный пламень –
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что могли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
«Я – Озимандия, я – мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей!»
Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…
Пустыня мертвая… И небеса над ней…
* * * * *
…С глубокой печалью на лице Джеймс Хеллборн проводил взглядом берег, украшенный античными кушитскими пирамидками. Он готов был зуб дать на отсечение, что Зеркало, через которое на эту планету прибыл таинственный полумертвый абиссинер, находится в одной из этих пирамидок. К сожалению, вряд ли нынешние партнеры позволят ему здесь задержаться и как следует обыскать древние могильники.
Быть может, стоит попробовать разговорить спасенного «утопленника»?
Но в корабельный лазарет Хеллборн пробиться не сумел. Охранники у входа вежливо предложили альбионцу обратиться за разрешением к МакДиармату. Джеймс немного поразмыслил над этим предложением и решил не раскрывать дополнительные карты раньше времени.
…Уже мертвого абиссинера грифонские моряки выбросили за борт незадолго до рассвета.
* * * * *
Баварская Восточная Африка – аномалия на политической карте планеты Спекуляция. Частное владение баварского королевского дома, изрядно расширенное за счет соседних европейских колоний, покупка которых едва не разорила Баварию и вынудила короля ТассилонаЛюдвига присоединиться к ЗападноГерманской Империи. Но ЗГИ проиграла последнюю мировую войну и исчезла, в то время как Баварская Африка наконецто начала приносить стабильный доход и вообще процветать. Драконские интербригады замерли на ее южной границе – великие державы решили, что южноафриканским коммунистам для построения нового мира с лихвой хватит уже покоренных стран и провинций, после чего поспешили гарантировать нейтралитет БВА. Плечом к плечу на Занзибаре и в других портах последней германской колонии замерли крейсерастационеры под всеми возможными флагами, от кальмарского до петросибирского. Грандиозная сеть каналов и шлюзов соединили Белый Нил через Викторианское море с Индийским океаном.
Но все это и многое другое в настоящий момент совершенно не интересовало Джеймса Хеллборна. В то время как корабль пересекал владения баварского дома, Хеллборн скрывался в своей каюте, опасаясь спугнуть удачу и сглазить само Предприятие.
И, не исключено, что он поступил абсолютно правильно, потому что 16 июня 1940 года, около 14 часов дня по местному времени, разоруженный корвет «Латимерия» Грифонского Императорского Флота бросил якорь в заливе Банзаре, в какомнибудь километре от побережья Антарктиды.
* * * * *
Строго говоря, понять где кончается океан и начинается берег было не такто просто – лед, снег, пар и полярные сумерки этому никак не способствовали. Температурой за бортом Хеллборн был вполне удовлетворен – не выше минус 15 градусов по Цельсию. Приятный альбионский холодок. Патриция, с которой Джеймс в последние дни почти не виделся, тоже поспешила выбраться на палубу и даже немного расцвела. Прочие участники экспедиции были настроены не так оптимистично. Особенно МакДиармат, никак, впрочем, не комментировавший окружающую среду.
Лед, снег и пар? Пар? Именно так, ибо «Латимерия» была сама себе ледоколом. Хеллборн даже не пытался понять принцип действия теслопояса, явно снятого с пустынного корабля, подобного тем, принявшим участие в битве за ресторанчик «West of the Border». Теслопояс переводил твердую воду в газообразное состояние – бОльшего от него и не требовалось.
Вдоволь полюбовавшись на антарктические пейзажи и даже подстрелив одного наглого поморника, соучастники собрались в каюткомпании и разложили на столе карты.
– Просто поразительно, – заявил Хеллборн, изучая тщательно прочерченные маршруты прежних антарктических экспедиций. – Вот этим парням оставалось какихнибудь двадцать километров до оазиса, когда они решили повернуть назад. Этот капитан промахнулся всего на 15 километров. Этого похоронили за десять, если не восемь километров до цели… Удивительное невезение!
– Поэтому мы так рассчитываем на вас, мистер Хеллборн, – вкрадчиво заметил МакДиармат.
– Ну что ж… Вот ближайший из оазисов – Фрэнсисберг. Сто девяносто километров по прямой.
«На планете Земля1 – крупнейший город и столица Альбионской Республики. А здесь?..»
