Оберлейтенант расхохотался в два раза громче.

– Нет, мне определенно нравится этот парень!

«А ведь он играет, – внезапно понял Хеллборн. – Притворяется. А его неведомый сценарист не стал напрягать фантазию и привлек на службу штампы и стереотипы. Якобы тупой громила, восхищенный храбрым малышом… ну и так далее. Зачем? Почему? Черт с ним, почему бы не подыграть? В ближайшие минуты заняться все равно нечем…»

И вот уже все наличные столы были сдвинуты в болееменее правильный круг аля столовая короля Артура, и тосты загремели с новой силой, и разговоры приняли совсем возвышенный характер.

– …но что мне нравится в вас, в виксах, это как вы расправились со своими красными мятежниками! – восклицал Канонфуттер.

– О, да, – оживился Хеллборн, – я тогда еще был совсем зеленым курсантом, но успел принять в этом участие! Как сейчас помню, нас подняли по тревоге… «Открывайте огонь!» «Капитан, но на мачте красный флаг!» «Конечно, идиот! Но это не наш красный флаг! Там нет «И.Х.С.» и полумесяца, а только коммунячие Крест и Молот! Утопите мерзавцев!!!» И мы их утопили! Дьявол, это была славная битва!

Настолько славная, что беллголландцы даже сняли про это цветной фильм. И англичане тоже. И даже русские, но только чернобелый – «Броненосец «Восемнадцать Провинций». И акценты расставили подругому. Джеймс все эти фильмы посмотрел. Это если не считать тщательного изучения мемуаров и документов. Ведь ему надо было играть роль!

– А вот у нас не получилось, – погрустнел оберлейтенант.

– Зато получилось у Антанты, – заметил Лашманов. – Иногда я жалею, что у фабриканцев не хватило сил добраться до Петрограда. Хотя и грех это. Сами не смогли разобраться, чего тогда на чужаков надеяться…

– Тогда все очень устали от войны, – заметил Хеллборн.

– Кроме апсаков и белголландцев, – парировал Новосельцев. – Всю войну размахивали нейтралитетом, явились под занавес на все готовенькое…

– Да, мы – морские шакалы, океанские гиены! – охотно подхватил Джеймс, и подобная самокритика сумела погасить потенциальный конфликт в зародыше. И остаток вечера прошел в теплой и дружественной обстановке. Но совершенно нерабочей.

* * * * *

На следующий день Брейвен познакомил Хеллборна с самим губернатором острова и обещанным «скучающим этнологом».

– Разрешите представить, герр Рузвельт, это генералзаминдар Джавахарлал Неру. И профессор Гаверал Роканнон.

И тот, и другой не были сикхами, а обычными индусами. Ничего странного, ведь сикхи составляют едва 20 процентов от всех граждан халистанской империи. Тот же картирмейстер ДжахангирХан – мусульманин. Про европейцев и говорить нечего – а ведь это не только офицерынаемники, но и достаточно влиятельная община промышлеников, финансистов и судовладельцев.

Джеймс попробовал поднять вопрос о возвращении «домой», но генералзаминдар Неру поспешно сослался на дела и удалился. Брейвен тоже. Хеллборн остался наедине с этнологом Роканноном.

– Господин Брейвен сказал мне, что вы историк, – заметил новый знакомый. Высокий, седой человек, лет 50 плюсминус. Еще один потасканный жизнью старый, но крепкий боец.

– Совершенно верно, – кивнул Хеллборн, но тут же указал пальцем на свою униформу (пусть и подаренную халистанскую). – Ни дня не работал по профессии. Только в студенческие годы немного копал пирамиды Матарама и Шривиджайи.

– Поэтому я и заинтересовался этим островом, – признался Роканнон. – Постройки, здесь обнаруженные, навели первых исследователей на мысль, что здесь когдато правила одна из этих древних индонезийских империй. Но нет!

– Постройки? – переспросил Джеймс.

– Вы обязаны взглянуть на эти прекрасные храмы! – воскликнул собеседник. – Мне требуется свежий взгляд. Я перебрал все возможные варианты.

– Разве их не могли построить аборигены? – предположил Хеллборн.

– Только не эти дикие люди каменного века, – покачал головой Роканнон. – Нет, это просто невозможно. Они не могли настолько деградировать.

– Тогда кто? – заинтересовался Джеймс и напряг память. – В прежние века здесь проплывали самые необычные флоты… Сингалы царя Паракрамабаху? Монголы Кублайхана? Белые кхмеры Джаявармана? Чжурчжени Пусяня Ваньну? Китайцы 1421 года?

– Похоже, вы не пропускали ни одной лекции, – с уважением посмотрел на него индиец.

– Еще как пропускал, – легкомысленно рассмеялся Хеллборн. – Толстые книжки люблю читать. Бывало, сидишь на «телефонном дежурстве», ночь длинная, спать нельзя, заняться нечем… Так как, нравятся вам мои предположения? Кого я еще забыл? Тайцы короля Наресуана? Морские крестоносцы Раджендра Чола? Уж не альбионские ли египтянцы? – Джеймс снова рассмеялся, на этот раз натужно.

– У вас найдется несколько свободных дней, господин Рузвельт? – задумчиво посмотрел на него господин Роканнон.

– Я надолго застрял на этом острове, – с тоской заметил «герр Рузвельт». – Режим секретности, военное положение. Вы можете мной располагать.

– Тогда я обязательно свяжусь с вами в ближайшие дни. Был рад знакомству.

– Взаимно, – раскланялся Хеллборн.

В самом деле, что он теряет? Загадочные чудеса и неизвестные ужасы? Быть может, за воротами военного лагеря он быстрее найдет решение – как выбраться с этого островка.

Возвращаясь в пещеруквартиру, Хеллборн наткнулся на Мэгги. Она снова шла к озеру, облаченная в легкомысленный халатик (переделанный из халистанской форменной рубашки).

– У меня ничего нового, – только и сказала она.

Да, они продолжали наблюдать и собирать любую полезную информацию.

– Аналогично, – признался он.

– Плечо больше не беспокоит? – внезапно спросила Жемчужина.

– О чем ты? – не сразу вспомнил Джеймс. – Ах, да…

Странное дело, шрам от пули абиссинера остался, но боль, действительно беспокоившая в первые сутки, совершенно улетучилась. Хеллборн смутно понимал, что в его рассуждениях и наблюдениях присутствует какойто логический изъян, но в настоящий момент не мог его обнаружить.

– Нет, совершенно не беспокоит.

– Тогда спокойной ночи, – сказала она и удалилась, даже не дождавшись ответа.

Джеймс задумчиво посмотрел ей вслед.

* * * * *

К завтраку на следующее утро Мэгги не явилась. К обеду тоже. Ближе к вечеру Хеллборн понастоящему забеспокоился. Он не был уверен, стоит ли поднимать тревогу – возможно, она чтото затеяла в интересах общего дела, и преждевременная тревога может все погубить – как это уже случилось однажды. «А после всего она назовет меня дураком!» Но потом ктото из халистанских аэронавтов нашел ее халатик, зацепившийся за поплавок каттумаржабля. Уверенный в худшем, Хеллборн принялся настаивать на водолазном обследовании дна озера. Халистанцы не согласились.

– Ночью опасно, можем зря потерять людей. Если ваша подружка нырнула вчера вечером, торопиться все равно некуда, – хладнокровно заметил губернатор Неру, лично прибывший на место развернувшихся событий. Они стояли на берегу втроем – Неру, Брейвен и Хеллборн, в круге света корабельного прожектора, в некотором отдалении от остальных солдат и офицеров.

– Она не моя подружка, – нахмурился Хеллборн. – Госпожа Кам Бик Фай – высокопоставленный офицер союзной армии и член королевского дома одного из доминионов Белголландской Империи. Пропала без вести на территории вашей военной базы. Просто великолепно! Мало того, что вы фактически удерживаете нас в плену, так еще и никак не заботитесь о нашей безопасности. Вот оно, халистанское гостеприимство и понимание союзнического долга!

Теперь уже генералзаминдар нахмурился, но ответить ничего не успел. Брейвен тоже был рядом, и Хеллборн понизил голос, так что его могли слышать только губернатор и старый апсак:

– Или вы утащили ее в подвалы своей контрразведки, господин Брейвен? Дабы побольше узнать о секретах нашего гидрожабля?

Брейвен покраснел, губернатор нахмурился еще больше. И неизвестно, как далеко мог бы зайти этот разговор, если бы к ним не присоеднился новый участник драмы.