– Вот и все, – подытожил командир дивизии. – Погиб в бою с русскими. Смертью героя. Семье пенсия перепадет. Хотя эти туземцы все равно на алкоголь или опиум потратят.

– Он из мусульман, они же не пьют, – возразил ктото из подчиненных.

– Плохо ты знаешь мусульман, – усмехнулся Антуан. – Все, этот вопрос закрыт. Не хватало еще разводить трибуналы и подогревать слухи о наших военных преступлениях.

– У нас остался еще один свидетель, сэр, – напомнил англичанин и кивнул в сторону госпиталя.

Полковник прикусил губу и задумался. Еще раз осмотрел своих людей и подобрал брошенный револьвер.

– Лейтенант Берг, успокойте даму и проводите ее домой. Гденибудь по дороге… Прискорбный несчастный случай. Шальная пуля. На войне такое случается. К тому же, русская пуля. Разумеется, русские газеты все равно станут кричать во весь голос о наших зверствах, но ведь наша совесть будет чиста. Не правда ли?

– Так точно, господин полковник, – щелкнул каблуками лейтенант Берг и задумался. Он найдет способ не выполнить этот приказ.

* * * * *

Полковник Антуан пытался подвести итоги первой половины дня. Почти все вражеские позиции в его зоне ответственности взяты под контроль. Почти.

– Мозель! – окликнул он своего адъютанта. – Мозель, пошлите когонибудь к лейтенанту Крамеру.

– Да вот же он идет, господин полковник, – отвечал адьютант.

И действительно.

Эрстлейтенант Крамер ворвался в кабинет Антуана подобно урагану.

– Вон, – коротко бросил он Мозелю.

Адъютант вопросительно посмотрел на своего командира.

– Мозель, оставьте нас, – спокойно сказал полковник, но взгляд его похолодел.

– Я туда больше не пойду, – сообщил Крамер, как только дверь за Мозелем закрылась. – Я уже потерял кучу людей. Мне не с кем воевать.

– Лейтенант, вы получили приказ, – взгляд командира еще больше похолодел. – Вы должны захватить этот бастион.

– Это невозможно. У нас совершенно нет тяжелого оружия.

– Меня это совершенно не интересует, – заметил полковник. – Используйте морские мины, византийский сифон, церковный ладан – выкурите их оттуда. Это приказ.

– Плевать, – безапелляционно заявил Крамер. – Плевать я хотел на ваши приказы.

– Что вы себе позволяете?!.. – привстал Антуан.

– Да пошел, ты, валлонский петух, – ответил викторианец. – Ятудабольшенепойду. Можешь сам штурмовать. А будешь много выступать – я гарантирую тебе неприятности дома. Ты вообще помнишь, с кем ты разговариваешь?

Полковник Антуан помнил. Викторианский аристократ, белая кость, папенькин сынок, ублюдок…

Последние несколько слов полковник произнес вслух. Эрстлейтенант только усмехнулся.

– Пошел вон, – сказал на этот раз уже Антуан. Крамер пожал плечами и вышел. Честь не отдал, дверь за собой не закрыл. Полковник направился за ним, на ходу извлекая из кобуры длинный тонкий маузер. Спускаясь по ступенькам, окинул взглядом дворик – никто не смотрит в его сторону – вскинул пистолет и выстрелил.

На звук выстрела обернулись, но полковник уже вел беглый огонь совсем в другую сторону.

– Там, на башне, русский стрелок! – крикнул Антуан. – Мозель, возьмите солдат и все тщательно осмотрите! И ктонибудь, помогите лейтенанту Крамеру.

Солдаты и офицеры разбежались в разные стороны согласно инструкциям командира. Антуан подошел к лежащему на земле Крамеру. Как ни странно, тот еще был жив. Опытным взглядом бывалого вояки полковник оценил положение и поставил диагноз. Отлично, пуля прошла навылет, как он и рассчитывал.

– А знаешь, что самое интересное? – прошептал Антуан, наклонившись к самому уху лейтенанта. – Ты еще можешь выжить. Только говорить уже не сможешь. И никому не расскажешь, что здесь произошло. Да, и написать об этом ты тоже не сможешь.

Вернулся Мозель и доложил:

– Снайпер ушел.

– Кто бы сомневался, – горько усмехнулся полковник. – Профессионал, сразу поменял позицию. Соблюдайте осторожность, сообщите ближайшим отрядам – пусть будут начеку.

"Что ни делается – все к лучшему. Напуганные солдаты станут смотреть в оба и потери уменьшатся".

* * * * *

А лейтенант Крамер не выжил. Умер по дороге в госпиталь.

* * * * *

Вицемаршал Сиберг поднялся по ступенькам на второй этаж. Выглянул в окно. Неопределенно хмыкнул. Толкнул дверь.

– Я доложу шаутбенахту, герр маршал, – вскочил адъютант.

– Еще чего, – отодвинул его в сторону Сиберг. – Я какнибудь сам.

– Явились отнять у меня победу, герр маршал? – попытался пошутить ван дер Хам. Но глаза его смотрели настороженно.

– Совершенно верно, – легко согласился Сиберг. – И вы знаете, это будет совсем нетрудно, контрадмирал.

– Я получил новое звание? – не стал кокетничать герой дня.

– Совершенно верно, – повторил высокий гость. – Новое. Оно же последнее.

– Вас не затруднит объяснить? – спросил ван дер Хам. – Это же и победы касается.

– У нас был полный набор великолепных планов, Пауль, – Вицемаршал тяжело опустился в ближайшее кресло. – Например, адмирал ван дер Бош собирался атаковать русских при свете дня, с развернутыми знаменами. Его план запоздал примерно на столетие, но он все равно имел хорошие шансы на успех. Губернатор Ольсен предлагал ограничиться взрывом брандера. После чего появиться под флагом спасателей, с госпитальными кораблями и медикаментами. Извлечь русских изпод развалин, расстрелять мародеров, привлечь симпатии аборигенов, расставить гарнизоны в ключевых точках, затем атаковать на дипломатическом фронте, и только в самом крайнем случае пустить в ход оружие. Адмирал де Клерк планировал немедленную ночную высадку и атаку после взрыва брандера. Тоже хороший план. Люфтмаршал Карпентер собирался воевать исключительно дирижаблями. Господь ему судья. Но вы! На вас положились. Вашему мнению доверились – как прослужившему на островах пять с лишним лет, как хорошо знакомому с "местностью и с местными". Вам доверили эту битву. Вас, простого шаутбенахта, поставили впереди заслуженных адмиралов и маршалов. И что сделали вы? Какойто винегрет. Высадка коммандос с "гостевых кораблей", частичная высадка с дирижаблей, потом взрыв брандера – от которого погибло неизвестно сколько наших людей – потом снова дирижабли, и только теперь подошли морские корабли. Черт знает что.

– Я выиграл битву, – тихо заметил ван дер Хам. – Я захватил острова. Остались только отдельные очаги сопротивления…

– Еще много дней возиться будем, – пожал плечами Вицемаршал. – Если вы забыли или не знали – у нас судят даже победителей. Вами очень недовольны дома – на самом верху. Плохая, грязная война, герр контрадмирал. – Сиберг резко встал. – Могу одолжить вам пистолет с одним патроном.

– Не надо, – нашел в себе силы ответить победитель.

– Тогда прощайте.

Пауль ван дер Хам долго смотрел в закрытую дверь. Потом поднял трубку и приказал адъютанту найти сержанта Накатоми.

– Я слушаю вас, господин, – поклонился верный сержант, появившись в кабинете.

– Я принял решение отправиться к предкам, – ответил ему контрадмирал. – Ты поможешь мне, как это принято у вашего народа?

– Я был счастлив служить вам, господин Пауль. Все эти годы. Я не оставлю вас.

Ван дер Хам опустился на колени, прямо на дощатый пол кабинета. Не было времени искать специальный японский коврик. Достал из кобуры позолоченный "керрр" сорок пятого калибра, снятый четыре года назад с испанского офицера на северном берегу Новой Голландии. Взвел курок. Глубоко вздохнул. И тут же, быстро, чтобы не успеть передумать, приставил дуло револьвера к виску и нажал на спуск. В то же самое мгновение сержант Накатоми опустил свой меч на шею контрадмирала.

Когда все было кончено, верный японец подобрал "керрр", выпавший из безжизненной руки командира, и вторую пулю пустил себе прямо в рот.

* * * * *

– Товарищи! – повысил свой голос канонир Овчинников. – Вы понимаете, что произошло, товарищи? Позорное поражение прогнившего царского режима ясно всем показало продажность и гнилость существующей системы! Взгляды передовых сил всего мира сегодня прикованы к Порту Жемчужному, где отсталая и феодальная царская…