— Прямо по коридору. Ступайте осторожно: на полу раненые.

— Ладно. Не задерживайтесь долго, — сказал он.

Она вышла, когда Тэп начал натягивать летные сапоги.

Елена прошла в небольшую комнату, где она жила вместе с двумя другими сестрами. Надела теплое пальто с вышитой на подкладке монограммой, сунула в карман шерстяной джемпер, перчатки, письма от родителей и несколько носовых платков. Погасив слабый синий свет, она вышла.

В коридоре, где было столько человеческих тел, беготни, крика и стонов, никто не обратил на нее внимания. Она распахнула большие двери и увидела, что время близится к утру. Она не чувствовала усталости, но ей было неприятно, что она потеряла чувство времени. Работать так долго, работать для других, вместе с другими, утратив свое собственное чувство времени, — это значило быть в дурмане.

— Это вы? — услышала она голос Тэпа.

— Да. Ну как вы?

— Раза два споткнулся о трупы, но все-таки добрался сюда.

Тэп сидел на нижней ступеньке.

— Здесь нам нельзя ждать, — сказала она. — Выйдем на дорогу дальше.

Она поддерживала его под руку, так как он шагал неуверенно. Они остановились у вырванного с корнем дерева, рядом была огромная воронка от бомбы. Она помогла Тэпу сесть на поваленный ствол. Квейль мог подъехать каждую минуту.

Они ждали около часа. Они не заметили, как Квейль и его спутники ставили бидоны в нескольких шагах от них. Они заметили только немного позднее машину, которая неслась к ним без огней. И еще Елена заметила две фигуры, подходившие к ним со стороны.

— Смотрите, — сказала она Тэпу.

— Будем надеяться, что это не патруль, — сказал он.

Машина остановилась, с шоферского места сошел мужчина, из противоположной дверцы вышел другой. Елена и Тэп поспешили к машине.

— Джон, — сказала Елена тихо.

— Да, — сказал он. — Пусть Тэп садится на заднее место. Мы сейчас принесем горючее.

— А где оно? — спросил Тэп.

— Садись на место. Оно здесь. Со мной тут два грека.

Он пошел, сопровождаемый двумя фигурами, третья — это был Меллас — тоже пошла за ними. Скоро все четверо вернулись с бидонами в руках.

— У нас нет времени для заправки, — услышала она голос Квейля. — Садитесь.

Оба грека поняли, хотя он сказал это по-английски. Открыв заднюю дверцу, они сели в автомобиль. Тэп охнул, когда они втиснулись рядом с ним.

— Осторожнее, — сказала им Елена по-гречески. — Он ранен.

— Что это еще за субъекты? — спросил Тэп Квейля.

— Греческие солдаты. Они едут с нами, — сказал Квейль.

— Зачем? Что мы будем с ними делать? Не бери их, Джон.

— Замолчи, Тэп. Они поедут с нами.

Квейль дал газ, машина вздрогнула, сорвалась с места и понеслась по большой дуге. Елене казалось, что они вот-вот попадут в воронку. Она видела, что их гонит спешка и беспокойство. Она сразу узнала Мелласа, когда он вскочил на подножку автомобиля.

— Туда, — сказал Меллас, указывая налево.

Они помчались по грязной дороге, потом по улицам разрушенного города. Иногда машина взбиралась на груды развалин, громыхая по мешанине из обломков дерева, кирпичей и спутавшейся проволоки. Квейль все время оглядывался назад.

— Погони нет, — заметил Меллас.

— А где застава? — спросил Квейль.

— Немного дальше. Я сойду здесь, — сказал Меллас.

Елена удивлялась Мелласу. Он мог попасть в скверную историю. Его расстреляют, если узнают об этом. Это он, вероятно, достал автомобиль для Джона, думала она.

Квейль остановил машину:

— Ну, благодарю вас за все, полковник. Вы окончательно не хотите ехать с нами?

— Нет, инглизи. Я останусь здесь.

— Господи, это вы, Алекс? — воскликнул Тэп.

— Ш-ш-ш… Тише, пожалуйста, Тэп.

— А что такое?

— Заткнись, — отрезал Квейль.

— Не рассказывайте никому, — сказал Меллас Елене по-гречески, но очень тихо, чтобы солдаты не слышали. — И им скажите, чтобы молчали. Когда приедете в Афины, разыщите мою жену. Мы уходим в горы. Пусть она обо мне не беспокоится. Мы будем жить в горах. Передайте это ей. Смотрите за инглизи. Надо спешить, чтобы попасть в Триккала раньше немцев. Надо спешить. Расскажите обо всем моей жене.

В его словах ей слышался конец.

— Да, — сказала она ему. — Я передам. Непременно. Прощайте. Я душой с вами.

— Я душой с вами, — сказал Меллас в ответ.

— Поехали, Джон. Пора, — торопил Тэп.

— Надеюсь, что когда-нибудь смогу отплатить вам за услугу, — сказал Квейль.

— Выиграйте для нас войну, инглизи. Этого будет достаточно.

— О'кэй. До свиданья.

— Прощайте, — сказал Меллас, когда машина рванулась вперед. Квейль перевел рычаг на вторую скорость, и они со свистом пронеслись мимо патруля. Квейль видел, как часовой вскочил, закричал и замахал руками. Квейль дал полный газ и нажал ногой акселератор.

Елена быстро обернулась назад. Она увидела смутно черневшую фигуру Мелласа и впереди часового. Увидела оставшиеся позади кровь и огонь, и пожарище, и бомбежку, и раненых, без конца прибывавших в госпиталь, и хаос, и безнадежность, и людей в горах, и смерть на их вершинах, и разлагающиеся желтые тела.

Она увидела, как часовой приложил винтовку к плечу, как вспыхнуло белое облачко, когда он выстрелил.

— Смотрите — он стреляет! — крикнула она, нагнув голову.

И больше она ничего не чувствовала и не воспринимала, кроме резких толчков несущейся машины, и не было ничего позади и ничего впереди. Был только Меллас, и эти толчки, и часовой, стрелявший в них, и возглас Тэпа: «Что за черт!», и Квейль, гнавший машину вперед, не признававший ничего и никого, кроме самого себя.

Потом она подняла глаза. Было утро.