В нескольких сотнях миль от Манилы в своем тайбэйском особняке Линь Пао закрыл свой единственный глаз и стал думать о священнике, которого он убил за его зловещее предсказание. Ты умрешь насильственной смертью. Орудием твоей смерти станет маленький мальчик, который живет на западе, но родился он в Срединном Царстве. Он – часть твоей жизни и с рождения следовал за тобой как тень. Ты умрешь не позднее, чем через двадцать один день.

Линь Пао почувствовал головокружение и резко затряс головой. Этого не может быть. Его руки дрожали, когда он поднес ко рту чашку с чаем и сделал два глотка. Поставив чашку, он поднял микрофон.

– Сын ДиПалмы. В нем есть азиатская кровь?

– Да, крестный отец. Этот мальчик наполовину китаец. Маленький мальчик, который живет на западе, но родился он в Срединном Царстве.

– Ты сказал, что знаешь, где он прячется?

– Он и Бенджи собираются покинуть страну. Но я могу добраться до них.

– Сделай это немедленно.

– Клянусь памятью покойного отца, что уничтожу их и дискету.

Голос Линь Пао был бесстрастен, и это напомнило Сую, что его уважение к крестному отцу покоится на страхе.

– Если эти мальчишки доживут до завтра, – сказал Линь Пао, – я прикажу убить твою жену. Она умрет медленной мучительной смертью.

Чарльз Суй сравнивал свое сотрудничество с Линь Пао с охотой на тигра. Теперь тигр проголодался.

Он схватился за голову, потому что мигрень стала невыносимой.

Манильский международный аэропорт

ДиПалма застегнул привязной ремень и затем потер свои ноющие запястья. Через пятнадцать минут дадут разрешение на взлет, сообщил пилот. А пока полупустой лайнер стоял в темноте на рулежной дорожке. ДиПалма не мог дождаться, когда объявят взлет. Он был по горло сыт вареными яйцами.

Он посмотрел на сидящего через проход Тодда. Мальчик откинулся в кресле, глаза закрыты – по-видимому, спит. Джоун сидит рядом, положив голову ему на плечо. ДиПалма улыбнулся. Неужто это союз двух юных сердец?

Несколько минут назад у стола регистрации ДиПалма и Тодд нежно обнялись: мальчик вцепился в него так, словно ДиПалма только что вернулся с того света. Он с беспокойством отметил, что Тодд выглядит очень изнуренным. ДиПалма заподозрил, что его сына все больше тяготит бремя четырехсотлетнего отчаяния.

Тодд сказал, что с ним все в порядке, но ДиПалма усомнился в этом. Мальчик казался чем-то обеспокоенным. Черт возьми, о чем еще можно было беспокоиться? Дискета была с ними, и они возвращались домой. Пусть теперь беспокоятся Нельсон Берлин и Черный Генерал.

Дискета у Бенджи, и ДиПалма возьмет ее у него только в Нью-Йорке. Он сделает с нее несколько копий, одну положит в сейф для хранения ценностей в банке, другую передаст прокурору. Тодд сказал ему, что информация ценная, и этого достаточно. Парень проделал фантастическую работу. Никогда еще ДиПалма так не гордился им.

ДиПалма сожалел, что не смог всерьез заняться поиском доказательств слов ван Рутена о том, что Нельсон Берлин убил свою собственную сестру. Работа полицейского требовала здравого смысла и настойчивости. Он раскрывал преступления благодаря настойчивости и умению отыскать человека, который что-то знает. Это мог быть свидетель, соучастник или родственник преступника.

Как в домино: толкни одну костяшку – попадают остальные. Если ДиПалма выходил на след, то шел по нему до конца. Но он всегда был копом, и ничто так не радовало его сердце как, например, раскрыть убийство сорокалетней давности и возложить ответственность за него на одного из американских богачей.

Последние дни его беспокоили не только вареные яйца и тараканы в чае. Из его головы не выходило женское имя: Тароко. Соблазнительная певица-китаянка была любовницей Линь Пао и Грегори ван Рутена. Она исчезла без следа. ФБР и АБН не могли ее найти, хотя и не очень старательно искали. У них был ван Рутен, и он давал им информацию. Что им еще было желать?

Однако ДиПалму ее исчезновение обеспокоило. Он беспокоился, потому что знал ван Рутена. Его бывший партнер был человеком с раздутым самолюбием, не любившим терпеть унижение, а судя по всему, Тароко его унизила. Ван Рутен ни за что не оставит оскорбление безнаказанным.

Поэтому он и занялся женой ДиПалмы. Акулий Глаз всегда брал реванш.

Когда на прошлой неделе ДиПалма встретился с ван Рутеном на Губернаторском острове, имя Тароко было упомянуто вскользь, и сразу ван Рутен перешел на другую тему. Он не желал разговаривать об этой стерве. ДиПалма тогда только пожал плечами. Его это нисколько не заинтересовало.

Но лежа бессонными ночами в различных манильских тюрьмах, ДиПалма вспомнил ухмылку на лице своего бывшего партнера, когда тот произносил имя этой женщины. Вспомнил так же, как блеснули глаза ван Рутена, этот блеск трудно назвать иначе, чем «победой». ДиПалме приходилось видеть этот блеск так часто, что не узнать его он не мог.

Задачей Тароко было вскружить ван Рутену голову и одновременно промыть ему мозги, с чем она успешно справилась. Как выразился один знакомый ДиПалмы в ФБР, когда она закончила свое дело, на грудь Акульему Глазу можно было вешать табличку с надписью «Неисправен». По слухам, Тароко довела его до того, что он отправился в Атлантик-Сити, где пытался вылечить свое разбитое сердце, спустив изрядную сумму денег Черного Генерала. Но все это со слов Акульего Глаза.

Этот человек был неисправимым лжецом. По этой причине ДиПалма в своем одиночном заключении не мог не задаться вопросом о том, что случилось с Тароко после того, как она отшила красавчика Грегори.

Она не появилась на прошлой неделе в Атлантик-Сити, где первоклассное казино должно было выплатить ей сто тысяч долларов за три дня работы. Китайцы были самыми азартными игроками и толпой валили к рулеткам и столам для игр в кости там, где появлялась Тароко.

ДиПалма допускал, что арест ван Рутена мог напугать ее и заставить покинуть Америку, но почему тогда она не объявилась в Канаде, странах Карибского бассейна или в Азии. Тароко была суперзвездой в китайских общинах всего мира. Согласно источникам в ФБР, она зарабатывала много денег и ни дня не могла прожить без работы. ДиПалма не мог поверить, что такая женщина решила вдруг отказаться от ста тысяч.