– Но я ничего подобного не писал! – выдавил я наконец, совершенно сбитый с толку.

– Это сообщение напечатано на вашей пишущей машинке, – настаивал следователь. – Я взял образец шрифта несколько дней назад. А это ваша подпись, не так ли?

– Очень похожа, – отозвался я. – Но ведь это подделка.

– Но отпечатки пальцев подделать невозможно, – сухо возразил полицейский.

– Отпечатки пальцев? – ошеломленно переспросил я.

– Я получил это письмо утренней почтой и тщательно исследовал его, – объяснил детектив. – На нем повсюду только ваши отпечатки пальцев. Других нет.

Я рухнул в кресло в полном изнеможении. Несколько мгновений я был близок к обмороку. Фларри хотел было взглянуть на роковой листок, но Конканнон быстренько засунул его обратно в портфель.

– Это послание мистера Эйра, признающегося в убийстве вашей жены и объявляющего о намерении покончить с собой, – коротко проинформировал он великана.

– Поверить не могу! – ошарашенно воскликнул мой друг.

– В таком случае объясните, откуда на бумаге его отпечатки пальцев, мистер Лисон, – заявил старший офицер.

Хозяин дома лишь печально покачал головой. Я был в отчаянии: ловушка в конце концов захлопнулась. Конканнон, казалось, ждал от меня каких-то слов, но у меня перехватило горло. Тогда снова заговорил Фларри:

– Послушайте! Если бы письмо было настоящим, а Доминик струсил в последний момент, ему пришлось бы бежать отсюда, зная, что его признание обязательно попадет к вам в руки.

– Это послание с его подписью и опечатками пальцев, отпечатанное на его собственной пишущей машинке… – начал возражать полицейский.

Я взволнованно прервал его, припомнив одно незначительное происшествие. Я пояснил Конканнону, что, собираясь отправить письмо моей матушке несколько дней назад, я вставил в машинку лист бумаги, но ничего не успел напечатать – что-то меня отвлекло. А после его вчерашнего визита я заметил пропажу чистого листа из машинки.

– Надеюсь, вы не хотите обвинить в краже меня? – насмешливо произнес детектив.

– Не говорите глупостей! – гневно ответил я.

– И когда вы в последний раз видели лист в машинке? – осведомился он с издевкой.

– Тем же утром, еще до похорон, – уточнил я. – Похороны! Я отсутствовал около часа или немного больше. Кто-то мог проникнуть в дом и увидеть этот лист. И зная, что на бумаге окажутся мои отпечатки, написать это признание.

– Занимательная история, мистер Эйр, – недоверчиво проговорил следователь. – У вас недурное воображение, даже для писателя.

– В его идее гораздо больше смысла, чем в твоих измышлениях, Конканнон, черт тебя подери! – прорычал Фларри.

– Очень хорошо, – вздохнул полицейский. – Примем ваше утверждение в качестве гипотезы. Некто печатает признание и отсылает его по почте мне. После этого он должен подстроить ваше самоубийство той же ночью. Но зачем и как?

– Этот ваш некто – убийца, а так называемое признание и мое самоубийство снимают с него все подозрения, – быстро ответил я.

– Понятно, – усмехнулся детектив. – А что вы ответите на вопрос «как»?

– Ну, это совсем просто, – неожиданно вступил в разговор Фларри.

– Неужели? Ладно, расскажите мне, – пожал плечами старший офицер.

– А полиции разве неизвестно, что коттедж «Джойс» сгорел дотла прошлой ночью?

– Я полагал, что мистеру Эйру следовало бы принять яд, а не спалить себя заживо, – ехидно заметил старший офицер. – К тому же, смерть в пламени очень мучительна.

– Не строй из себя дурака, парень! – оборвал его хозяин дома. – Можешь попридержать язык, пока я пораскину мозгами? Ты выяснил, что обнаружил Кефи?

– Выяснил, – уклончиво ответил полицейский.

– На пожарище нашли керосиновую лампу? – настаивал Лисон-старший.

– Нашли, – коротко сообщил детектив. – На полу. Верхний этаж рухнул.

– Замечательно. Могу рассказать, как я бы действовал, решив совершить поджог, – рассуждал мой друг. – Не перебивай, а то у меня мысли разбегаются. В полной уверенности, что к двум часам ночи Доминик крепко спит, я бы спокойненько пробрался в жилище с канистрой бензина. Ты обычно берешь лампу с собой в спальню?

– Нет, только свечу, – ответил я.

Фларри возбужденно расхаживал по комнате.

– Правильно. Я бы зажег лампу и, держа ее в руках, осторожно поднялся по лестнице с канистрой. Потом перевернул лампу на пол и вылил бы на нее бензин. Или, может быть, просто бросил спичку, – объяснял Лисон с горящими глазами. – Все помещение тут же вспыхнет, но я еще успею сбегать вниз с канистрой, запереть дверь коттеджа, чтобы помешать Доминику выбраться, если в нем еще теплится жизнь, и убраться подальше оттуда раньше, чем пламя охватит весь дом.

– Но какой смысл в ваших действиях, если вы не видите мистера Эйра в постели? – поинтересовался детектив скептически.

– А как я могу его разглядеть в темноте? Я же не стану входить и обшаривать постель на ощупь, чтобы убедиться, – усмехнулся бывший боевик. – Я просто проделываю эту милую шутку с бензином и лампой, а потом быстро сматываюсь.

– Ты мог бы сколотить себе состояние, рассказывая такие небылицы на ярмарке, – насмешливо заявил Конканнон, но я заметил, что рассуждения моего друга произвели на него впечатление.

– Однако ты так и не добрался до яда, – продолжал он. – Предполагалось, что мистер Эйр, выпив его, устроит себе огненное погребение?

– У него рядом с кроватью могла стоять лампа, а в предсмертных конвульсиях он бы ее перевернул, – объяснил Фларри не без удовольствия, – и случайно устроил пожар.

– Но потом мы бы не обнаружили в теле яда, – заметил Конканнон, вступая в игру.

– Да вы бы не потрудились искать яд в обугленном трупе?! – воскликнул бывший командир бригады. – У вас же было признание…

– Нет, мы непременно проверили бы! – возмутился офицер.

– Возможно, тот парень, напечатавший письмо, накапал яду… Доминик, у тебя стоит стакан с водой на прикроватном столике? – заинтересовался Фларри.

– Нет, – ответил я.

– Возможно, ты привык пропускать стаканчик на ночь? – расспрашивал Лисон.

– Не всегда, – возразил я. – Только время от времени.

– Тогда он мог бы налить отравы в виски и надеяться на лучшее, – заключил мой друг.

– Все это только рассуждения, – нетерпеливо прервал его Конканнон. – Я не отрицаю, что ваши предположения могут оказаться оправданными. Но тогда кто же такой этот мистер Икс в конце концов?

Я хотел было ответить, но Фларри опередил меня.

– У Кевина есть ключ от дома, – ровным голосом сообщил он. – Его не было на похоронах. Он считает, что ты собираешься обвинить его в убийстве Гарри, поэтому ему выгодно свалить все на Доминика.

– К тому же, – добавил я, – пишущая машинка не идет у него из головы: только утром он предлагал заменить ту, что я потерял при пожаре.

– Значит, ты считаешь виновником пожара своего брата, Фларри, – подвел итог старший офицер. – Я навестил его час назад. Он утверждает, что всю ночь провел в постели, что подтверждает и миссис Лисон.

– Еще бы! – фыркнул мой приятель. – Но у Кевина хватает исполнителей его приказов, и ты об этом прекрасно осведомлен. Ты расспросил его, где он шлялся во время похорон?

– Нет. Но это мы тоже установим, – пообещал детектив. – В моем распоряжении пока нет армии полицейских.

– Зато у вас достаточно людей для наблюдения за мной, – вставил я довольно едко.

Конканнон понял намек.

– Я действительно снял с вас охрану пару дней назад, – с сожалением произнес он. – Согласен, это было ошибкой. Наблюдатели могли бы предотвратить пожар в вашем доме.

– Я догадываюсь, что вы лишь отослали их подальше от моего жилья, рассчитывая, что у меня возникнет соблазн сбежать отсюда.

Конканнон пропустил мою реплику мимо ушей. Вместо ответа, он заявил Фларри, что хочет кое-что обсудить со мной с глазу на глаз. Подмигнув мне, хозяин дома удалился. Без его присутствия я чувствовал себя до странности беззащитным. Старший офицер начал подробно допытываться у меня о событиях предыдущей ночи: «Во сколько мы легли спать? Кто сообщил нам о пожаре? Спал ли я, когда в дом Лисонов постучался известивший нас сосед?» И так далее и тому подобное.