Маневрируя среди пляшущих, он прошел в зал, к стойке и, не садясь на высокий табурет, стал изучать полку с напитками. К нему подошел бармен в белой рубашке и с малиновой бабочкой и вежливо поинтересовался — что клиент будет заказывать? И он заказал сто граммов джина с минеральной водой и бутерброд с лососиной. Ему невыносимо хотелось есть, но он знал, что пока не выполнит задание, набивать желудок не стоит. Гончая бежит быстрее, когда ее живот прилип к ребрам и язык холодит слюна желаний.

Его оттолкнули — двое разгоряченных танцами молодых парней рвались к оставленным на стойке недопитым фужерам. Но его отвлекло другое: он увидел, как бармен зашел в подсобку и начал набирать номер висящего на стене телефона. «Значит, и здесь все уже схвачено», — он не стал доедать бутерброд и тут же отвалил от стойки.

На улицу он вышел тем же путем — через коридор, мимо пищеблока. «Если с минуты на минуту тут должны появиться молодцы КГБ, то и мне тут больше делать нечего» — Путин бегом направился вон из двора-мышеловки и, обогнув угол дома, мимо сараев и мусорных бачков бегом устремился в ближний просвет.

Если бы он лучше знал Ригу, он понял бы, что судьба подарила ему небесный подарок в виде поперечной улицы, соединяющей два городских района — Пролетарский и Московский форштадт. Он услышал гудки электрички, стук колес и, подняв голову, понял, что находится под железнодорожным мостом. Слева темнела могучая опора и он подался в ее сторону. Через пару минут, преодолев крутую насыпь, оказался среди переплетения рельс, зеленых и красных огней семафоров, что в ближайшие полчаса сулило ему относительную безопасность.

Он отошел к сетчатому забору, где были сложены старые шпалы, от которых исходил смолистый дух, и притаился. Вскоре мимо прошла электричка, затем еще одна… На маршрутной табличке одной из них было написано «Слока» , другая шла до Дубулты… Это было его направление…

Вдалеке показались огни, они медленно росли, приближались и вскоре он разглядел извивающийся в далеких отсветах товарный состав. На подходе к центральной станции он шел медленно, словно уставший спортсмен, и Путину не составляло труда вспрыгнуть на одну из его подножек. И он это сделал, но только после того как на пятом от тепловоза вагоне прочитал пункт назначения: «Слокский ЦБЗ». Аббревиатура простая — целлюлозно-бумажный завод… Бесконечный ряд вагонов был нагружен древесиной, так называемым балластом, который приходит в Юрмалу из Архангельска…

Чтобы вспрыгнуть на подножку проходящего поезда, прежде нужно сравняться с ним в скорости. Спурт был отменный и Путин без проблем зацепился рукой за покрытый росой поручень, что едва не испортило все дело. Спасло то, что он успел левой ногой закрепиться на подножке и перенести на нее центр тяжести своего тела…

Состав миновал центральную станцию, позади осталась башня с часами, канальчик, возле которого вознеслись два башенных крана, и, наконец, колеса застучали по железнодорожному мосту, ограниченному мощными металлическими опорами. Через три с половиной минуты поезд миновал Даугаву и его колеса покатились по ее левобережью…

Через пятнадцать минут состав прогромыхал еще через одну реку. Путин пытался вспомнить ее название, но что-то не получалось, хотя знал как оно переводится на русский — Большая река… Вспомнил: Лиелупе…

Дальше начиналась Юрмала…

Он спрыгнул с подножки где-то в двухстах метрах от станции Булдури. Приземлился мягко, откос был пологий, травянистый… Его обдало воздушной волной, в которой господствовали запахи колесной смазки. Какое-то время он лежал распластанный на земле, прислушиваясь к шуму уходящего поезда. Подняв голову, осмотрелся: слева тянулась цепочка уличных фонарей, справа — сиял контур рельса. Перевернувшись на спину, он стал рассматривать звездное небо. Почти над ним, наклонившись ручкой ковша к земле, мерцала Большая медведица. И этого было достаточно, чтобы по ней найти Полярную звезду и определить стороны света. И получалось, что где-то за цепочкой уличных огней, за лесополосой находится Рижский залив, где сейчас пустынно и безопасно.

И действительно, взморье хоть и было погружено в густую ночную дымку, однако правый его край сиял огнями — это на дальнем рейде жили своей жизнью ожидающие разгрузки иностранные суда. В районе Лиелупе каждые две секунды маяк посылал сполохи в морские просторы. Воздух был сырой, пахло водорослями и начинающей цвести сиренью

Путин не пошел по прибрежной кромке, а скрываясь в дюнах, быстрым шагом направился в сторону Дзинтари. На душе было легко и он думал не о том, что его ждало впереди, все его мысли были сосредоточены на ощущении борьбы. Борьба — вот, пожалуй, что больше всего привлекало его в разведке. И значимость, самоценность каждого шага…

Ему вспомнилась прошлогодняя командировка в Гамбург, где перед ним стояла примерно такая же задача: в парке отдыха возле мусорных контейнеров он должен был подобрать оставленную «кротом» посылку. По рассказам бывалых коллег, этот «крот» сам вышел на связь с советской дипломатической миссией, но при этом оговорив главное условие сотрудничества: он никогда не назовет своей фамилии, ни рода занятий, ни места жительства. Абсолютная анонимность, что говорило о том, что этот человек, склонный сотрудничать с ГРУ, сам имеет непосредственное отношение к разведке. Слишком профессионально он обставил свои условия сотрудничества. И первая его информация носила буквально ошеломляющий характер: речь шла о трех двойных агентах, которые одновременно работали на БНД и КГБ. Мотивировка у него была железная, все факты имели документальное подтверждение, что и стало решающим моментом в судьбе агентов-предателей. Двоих из них удалось заманить в Москву и там после достаточно пристрастной разборки, осудить и приговорить к смертной казни. Третий агент успел сбежать в Австрию, откуда его след терялся не то в США, не то в Англии…

…Где-то в районе санатория «Балтия» его внимание привлекла возня на лавочке. Послышался женский голос, ломающийся, податливый. Очевидно, то была запоздалая пара, жертва курортного романа, предающаяся неприхотливой любви…