— Милый, я скоро буду. Скоро, очень скоро.

        Спросив у стюардессы во сколько мы прилетаем, я закрыла глаза и полностью погрузила в мир песни.

— Давай поговорим с тобою о любви,

        Давай споем о том, чему мы рады,

        И будет разговор большой наградой,

        И не понять его лишь тем, кто не любил…

        Я автоматически переводила слова. Глубокая, ни с чем не сравнимая тоска просыпалась на этих строках и одновременно с ней желание быть бесконечно рядом, касаться его, видеть улыбку, слышать смех, разговаривать с ним, глядя глаза в глаза, держать его руки в своих, чувствуя, как тепло в его объятиях, разговаривать у камина о пустяках, есть вдвоем торт, играя при этом кто больше измажет друг другу лицо, а потом собирать остатки крема поцелуями, можно взять простыни и нарядиться привидениями, бегать за друг другом и "ухать". Кто-то скажет, что по-детски… Но зачем усложнять, если даже такие незатейливые идеи приносят нескончаемую радость и вдохновение.

        Я прилетела в Осаку в шесть часов вечера, спустя час после отлета. В восемь должен был начаться концерт. Здесь в отличие от Токио везде были сугробы, большие шапки снега лежали на крышах, и выглядело все до нельзя празднично. По-рождественски. Я взглянула на часы. Полтора часа до концерта. А еще нужно купить подарок и найти клуб со странным название "Fake". Расспросив нескольких человек о торговом квартале, я направилась прямиком туда. Дошла без приключений и долго бродила по лавочкам. Но сердце не ёкало, до тех пор, пока я не увидела эту картину. Она была маленькой, двадцать на двадцать. На ней было изображено кошачье семейство. Большая рыжая кошка с двумя серыми в полоску котятами и огромный черный кот с зелеными глазами. Все они расположились в плетеной корзинке и спали. Мне вдруг стало так уютно, так тепло от этой картинки, что я, не раздумывая, купила её. Продавец, седой японец, мило улыбнулся мне и, хотя я ничего не говорила, упаковал вещь как подарок, в оберточную бумагу с сердечками.

        Несмотря на свой географический кретинизм, клуб я нашла на удивление быстро. Это было большое почти полностью прозрачное здание, состоящее из металла и зеркал. Три этажа, на первом из которых переливалась всеми цветами вывеска с названием клуба. Было без пятнадцати восемь. Однако стоило мне подойти к клубу, как верзила под два метра ростом потребовал билеты. Интересно, а что я надеялась? Мамору не предупрежден, наверное даже не беспокоится. Билеты как назло были все раскуплены, даже перепродавцов не было. Так главное успокоиться, но на глаза предательски навернулись слезы. Неужели я спасую перед этим верзилой? Да тут даже танк не поможет. Я прислонилась к стене.

— Арису? Смотрите ведь это Арису Накахара. Та самая…

        Я подняла глаза, увидев двух японок во всю разглядывающую меня. Одна из них осмелилась подойти и спросить:

— Вы ведь Арису? Арису Накахара?

— Накамура, — поправила я. Вдруг навалилась апатия.

— А почему вы здесь стоите? Вы ведь должны быть с нашим Мори.

— Этот, — я кивнула головой на секьюрити, — не пускает.

— Ааа, — протянула она, отходя к подруге. Те о чем-то зашушукались, а потом она опять подошла ко мне. — Вы знаете, у нас лишний билет есть. Наш друг заболел и не смог прийти. Так что можете пойти с нами.

— Да? — у меня зародилась надежда. — Я куплю вас у него.

— Нет, что вы! — тут же замахали руками японки. — Вы не проведете нас за кулисы?

— Конечно же! — кивнула я.

        Теперь охранник не сказал не слова, мы с Аи и Юки беспрепятственно прошли в зал. Группы еще не было. Но атмосфера была до нельзя напряженной. Народ прибывал и прибывал. В основном молодые девушки, но тут и там виднелись макушки парней, щелкали фотокамеры журналистов. Я отошла в тень на балконе, где было видно сцену, но в тоже время, не попадая под прицелы камер, перед этим дав моим спасительницам по визитке. Именно их они должны были предъявить на входе за кулисы. Конечно, было глупо оставаться в зале долго, но я не могла не послушать их отсюда, как обычный зритель. И вот наконец парни вышли на сцену. Зал взорвался аплодисментами. Я улыбалась, вновь исследуя лицо любимого, но теперь уже в сценическом образе. Волосы приглажены, а, глаза, кажется накрашены. И в самом деле `Bad Boy'. А потом он запел, и что внутри меня перевернулось, потянулось к нему вперед за чудесной мелодией и таким волшебным голосом. Я остановилась, когда уже была перед лестницей на первый этаж. Вот красный луч осветил моё лицо и я на мгновение встретилась со взглядом Мамору. Песня было сбилась, но её тут же подхватили парни.

Луч ушел дальше, а я все смотрела, как они ищет в толпе меня и не находит. Любит, он меня любит! Сердце вторило его песне. А ноги уже сами несли меня туда, к сцене. Я хотела было уже проталкиваться, как кто-то из репортеров разглядел меня.

— Это же мисс Арису! — понеслось по залу. — Арису! Она здесь!

        Толпа схлынула, образуя проход, но я усилием воли поборола себя, обойдя площадку, и направилась к кулисам. Иногда оглядываясь на парней. Те видимо тоже что-то заподозрили. Около входа меня уже ждали репортеры. Однако ничего путного они снять не смогли. Появился Саратори-сан и увел меня внутрь.

— Значит, ты приехала? — грустно спросил он, когда я сквозь щель в ткани смотрела на поющих ребят.

— Я не могла иначе. Мне слишком тяжело находиться вдали от него. Когда у них будет небольшой перерыв?

— Через пять песен, они должны будут сменить костюмы, — ответил мне продюсер.

        Я еле вытерпела эти двадцать минут, и стоило лишь Мамору войти за кулисы, я тут же бросилась ему на шею.

— Мой! — прошептала я, целуя его лицо. — Весь мой! Никому не отдам.

— Кими! — Мори прижал меня к себе, боясь даже дышать, видно боялся спугнуть момент. Через несколько секунд я подняла голову. — Откуда ты здесь?

— Прилетела! Не могу так, когда ты здесь, а я там.

— Ревнуешь, — попытался пошутить он, но я приложила палец к его губам.

— Я медленно умираю без тебя.

        Дальше слова не понадобились, губы соприкоснулись, в низу живота разгорелось пламя, от которого я таяла, словно льдинка на солнце. Мы не могли напиться друг другом, просто стояли и дышали, переплетаясь душами, чувствами, мыслями. Здесь не было меня и его, здесь царили "мы". Мы как одно целое, живое существо. Его руки, нежно скользящие по коже, мои руки, забравшиеся ему под пиджак. И почему на нем столько одежды. Мне надо обязательно прикоснуться к нему, почувствовать тепло, ведь иначе я замерзну, и это будет просто сном.