Он зашел в комнату, как раз вспоминая очередной скандал из-за сломанного ногтя Шигеру на площадке и передергивая плечами от неприятного видения. Хотя словно в насмешку к столь противному характеру девушке Бог подарил просто ангельскую внешность. Светлые волосы, карие огромные глаза, розовые губы, белые ровные зубы. Идеальная невинность. Девственна, словно первый снег. Мамору усмехнулся. Эта "девственница" готова была прыгнуть в кровать к любому, кто предложит ей очередную дорогую штучку. Замужество её при этом ни капли не волновало. Сначала ребята пытались вправить мозги девушке, но Шигеру была неумолима в своих утверждениях. С течением времени они просто плюнули на эти замашки и закрывали глаза, когда она приходила на съемку растрепанная, с кругами под глазами от бессонной ночи, и гримеру срочно приходилось приводить её в надлежащий "агнцевый" вид.

        Мамору подошел к окну и резко раздернул шторы. В комнату хлынул солнечный свет, лучи зайцами скользнули по личику Кими, заставив ту сморщиться и зарыться поглубже в одеяло.

— Кими вставай, вставай моя радость, — прошептал он.

— Еще немножечко, пожалуйста. Я видела такой сон. Такой красивый сон, Мори, — Мамору убрал волосы у девушки со лба и улыбнулся.

— И что ты видела? Не хочешь поделиться?

— Как будто мы с тобой бежали по пляжу. По такому белому-белому песку. А рядом было море. Оно билось о берег. И вся отмель была в белой пене, в таких белых барашках. Я чувствовала, как к ногам ластится вода, а пена тает с тихим шипением на руках. Потом мы вместе бежали по краю воды и брызгались, — девушка приподнялась на локтях, глаза её горели. — В конце концов, ты повалил меня на песок…

        Мамору увидел, как Кими залилась краской, но свет из глаз сделался еще ярче.

— И? — он позволил себе небольшую вольность, наклонившись и медленно целуя её в шею. Нашел языком бьющуюся под кожей жилку и прикоснулся к ней губами, ощутив пульсацию. Он даже не заметил, как девушка наклонилась к нему и обняла певца за шею, продолжая сидеть, но уже с закрытыми глазами.

— Я не знаю, — пошелестел тихий голос. — Ты разбудил меня.

— Извини, если бы я знал, то не стал бы прерывать такой прекрасный сон, — он оторвался от её шеи, его выдержка была на исходе и только боль от сжатых в кулак пальцев кое-как вернула ему чувство реальности. — Но если ты встала, можем спуститься вниз и позавтракать. А еще я могу отнести тебя вниз на руках, если ты хочешь.

— Чтобы вместе навернулись с лестницы? Я не хочу, чтобы мы сломали шеи. Моя еще слишком мне дорога, — отшутилась девушка.

— А моя нет? — нахмурился Мамору, отодвигаясь, чтобы Кими могла встать.

— Твоя тем более, — Элисс оттолкнула его и босиком в одной полупрозрачной ночной сорочке пошлепала к ванной. Маленькие ножки, тонкие ручки, белое облачко волос, достигающих лопаток, эта сорочка с белым пухом по краям и на тонких лямочках. Элисс в этот момент была такая уютная, такая домашняя, словно всю жизнь провела в этом огромном особняке.

        В ванной зашумела вода, и мужчина улыбнулся. Когда-нибудь, он точно это знал, они вместе будут заходить в душ, и он будет целовать каждый миллиметр её мокрого от воды тела, намыливать её спину, а потом смывать пену, мыть её волосы, поражаясь их длине и цвету. А потом так же медленно любить её, и вместе они будут вырываться за пределы Вселенной, чтобы где-то в неизвестности рассыпаться миллионом ярких осколков.

— Мори, ты вше шделал с ешой? Я не хошу фтобы меня тофнило.

        Мужчина отвлекся от фантазии, разглядывая свое собственное чудо. В полотенце, со ртом, окруженным пеной от пасты и зажатой между зубов щеткой. Какая же она бывает смешная!

— Я еще вчера обговорил это с поварами. На завтрак подадут только легкие фрукты и стакан молока для тебя. Надеюсь, малышу понравится экзотический салат.

— Я тоше на это нафеюсь, — кивнула Кими, захлопывая дверь.

        Она спустилась, когда он уже читал утренние газеты. Отложив желтую прессу на "сладкое", Мамору с каким мазохистским удовольствием просматривал новости биржи, отмечая, что акции компании пошли быстро вверх. Он не представлял, чем вызван такой скачок.

— Привет, — она остановилась сзади него, положив руки на его плечи, и коснулась губами его волос. От неё пахло розмарином. — Что интересного пишут?

— Ничего такого. Ты прекрасна, — она не была прекрасна, Кими была завораживающа в этом розовом сарафане и с волосами, перевязанными белой атласной лентой. Словно видение из лета.

— Тебе, правда, нравится? — Элисс для пущего эффекта обернулась вокруг своей оси, заставив Мамору задержать дыхание, а низ его живота предательски заныть. — Я купила его вчера на какой-то распродаже. Ты представляешь, за клип мне дали три тысячи долларов. Оказывается это огромные деньги.

— Не такие уж и большие. У тебя на карточке в несколько тысяч раз больше. Неужели ты так рада такой мелочи? — певец постарался сосредоточиться на газете, но взгляд словно магнитом тянуло в верх.

— Это. Не. Мелочь, — Элисс сзади обняла его, скрестив руки у него на груди. — Эти деньги я заработала сама. Понимаешь? Са-ма! Знаешь, у меня складывается ощущение, что я не привыкла сидеть, сложа руки. Мне нужно чем-то заниматься, что-то делать.

— Ты моя пчелка, — усмехнулся Мамору, захватив её руку и усаживая к себе на колени. Ладно, тогда наши планы на сегодня: во-первых, надо съездить в университет. Мне сдать отчет, а тебе устроиться туда. Во-вторых, в середине дня, когда у тебя закончатся занятия, у меня есть для тебя небольшой сюрприз. Тебе понравится.

— Но как я смогу учиться? — надулась девушка. — Я же не знаю японского. И ты меня никуда не пускаешь.

— Ну, вчера ты снялась в клипе. Тебе мало? — усмехнулся Мамору. — Погоди. Все уладится, и ты сможешь выходить на улицу. А пока есть такой человек, как переводчик и до того дня, когда ты будешь свободно общаться на японском, он будет сопровождать тебя везде.

— Прямо-таки везде? — нахмурилась Элисс. — Что мне даже будет нельзя узнать самой ну… к примеру, где туалет?

— Так и быть, — вдохнул жених, — я напишу тебе список необходимых выражений. Но остальное должен переводить Реске.