Его смех оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения Пэндера.

— А кому предлагали взять деньги из кассы организации, чтобы удержаться на плаву? Кто должен был обеспечить страховку?.. — потребовал объяснений Пэндер.

— Он имеет в виду меня, — пояснил Фелл и ухмыльнулся, взглянув на букеров.

— Ты чертовски прав — именно тебя. Итак, что же произошло, когда я обратился к тебе?

— Ты не просил меня, — возразил Фелл.

— Я не просил?.. Рой! Собирался ли я увидеться с Феллом перед забегом?

— Откуда мне знать? — ответил Рой. — А ты что, собирался?

— Послушай, ты, сукин сын! Ты же сам нашептывал мне это на ушко. Ты сам сказал…

— Но ты же не хотел идти, — недоумевал Рой. — Выходит, потом все же отправился?

— Ты чертовски прав — отправился, видя, как толкачи со стороны заставляют моих ребят принимать сумасшедшие ставки. А сейчас не лги, Фелл. Разве я не виделся с тобой на трибуне?

— Было дело.

— Ты взял деньги из кассы, чтобы покрыть убытки?

— Из твоего поведения явствовало, что ты птица слишком высокого полета, чтобы нуждаться во мне для подстраховки.

— Нет уж, отвечай прямо, Фелл! — Пэндер был вне себя от ярости, так как Фелл продолжал улыбаться как ни в чем не бывало. — Не виляй хвостом, Фелл! Держи ответ!

— Если говорить начистоту, — заявил Крипп, и головы всех повернулись к нему. — Ты ни о чем не просил. Может, у тебя и тряслись поджилки, но с просьбами ты не обращался.

Пэндер повернулся, как драчливая собака:

— Ты называешь меня лжецом?

— Да!

Пэндер стал мертвенно-бледным. Со лба на стекла очков покатились капли пота. Он вытер пот, а потом снял линзы. Никто еще не видел Пэндера без темных очков.

В наступившую тишину, подобно камню, упали слова Фелла.

— Не связывайся с Криппом, Пэндер! — с угрозой произнес он.

Это выглядело, как приглашение к драке, и Пэндер прыгнул.

Начиная от пояса Крипп был выше и сильнее всех в этой комнате. Он поднырнул под удар Пэндера и, не обратив внимания на кулак, задевший лицо, крепко обхватил сильными руками Пэндера поперек тела. Он так стиснул ему ребра, что тот вскрикнул от боли.

— Отпусти его! — приказал Фелл. Он уже был на ногах. В его взгляде не было свирепости, но он выглядел по-настоящему опасным. Даже стоя на месте, Фелл казался мощным, собранным, и сила в нем выплескивалась наружу, как электрический разряд от грозовой тучи. — А впрочем, попридержи… пока!

Крипп вывернул руку Пэндера, и тот согнулся, боясь пошевельнуться из-за страха вывихнуть плечевой сустав.

— А вы, ребята, послушайте. Он загнал вас в дыру, и ему не хватило мозгов даже на то, чтобы увидеть, как вы туда катитесь. Потом у него оказалась кишка тонка, чтобы покрыть ставки. Но себе он тем не менее урвал куш. За Минди давали на нос пятнадцать к одному. Она пришла третьей. Сколько это составило на каждый доллар ставок, Крипп?

— Восемь.

— Он получил восемь на каждый бакс, что поставил на эту лошадь, и получил свое, вернее хапанул. Пэндер использовал весь свой фонд, чтобы делать ставки на Минди, поэтому этот фонд сейчас увеличился в восемь раз. Вот откуда и должны прийти деньги, чтобы покрыть ваши выплаты по ставкам, ребята.

— Все равно не хватит, — заметил Крипп.

— Верно, не хватит. О недостающей части вы и должны побеспокоиться, парни. Но вам придется снять с себя последние штаны. Я предлагаю сделку: даю вам деньги на погашение выплат, а вы вернете должок, работая на меня. Большая часть сезона еще впереди, и вы легко возвратите все с лихвой, имея наличку в своем распоряжении. После этого вы вольны остаться или слинять. Но никто — до того, как рассчитается со мной. Ясно?

Все сказали «О’кей!», и Фелл заполучил-таки себе команду.

— А тебе ясно, Пэндер?

Пэндер не мог пошевельнуться, и ему было не до разговоров.

— Отпусти его, — распорядился Фелл.

Крипп послушался. Феллу не следовало стоять так близко: он-то должен был знать, как никто другой, ибо драка казалась неизбежной.

Пэндер резко развернулся, оказавшись вплотную к Феллу, а потом отклонился всем телом и нанес ему удар. Удар пришелся в голову, сбоку, но, выйдя из клинча, Пэндер не ощутил ответного удара.

Фелл стоял, вскинув голову, и буквально захлебывался от смеха. Он лишь едва покачивался от каждого удара Пэндера, словно не чувствуя боли, и ревел от громкого безумного смеха прямо в лицо Пэндера.

Потом ударил он.

Кулак обрушился на рот Пэндера, а Фелл продолжал смеяться. Когда Пэндер очухался, то сделал хук левой, и Фелл, хотя и видел замах, снова не сделал попытки уклониться: он принял удар и опять засмеялся.

— Крипп, — это было похоже на всхлип, — помнишь, что я говорил, о носах? Крипп? — Удар в грудь прервал его речь, но Фелл не выглядел пострадавшим. — О боксерах с идеальными носами? — Тут Фелл снова схлопотал удар, но опять не обратил внимания на него. — Что за боец, который опасается за свою внешность?! Слышишь, Пэндер? В драку надо вкладывать душу!

И на нос Пэндера обрушился сокрушительный, страшный удар.

Пэндер попытался было отступить, однако кто-то толкнул его вперед. Кровь залила ему всю манишку. Когда он опять услышал смех Фелла, то потянулся за своей пушкой; но даже если бы и нашел ее, то все равно ему не хватило бы времени: от следующего удара Пэндер рухнул на пол.

Фелл отступил назад. Он тяжело дышал, лицо было разбито, но не это бросалось в глаза. Бросалось то, что этот человек, казалось, был соткан из одних мышц.

— Поднимите его! — распорядился Фелл. — Спальня в задней части квартиры. — Затем улыбнулся, кивнул Криппу, и они вдвоем вышли.

Люди сгрудились вокруг Пэндера, ни слова не говоря о драке, хотя никому из них еще не доводилось видеть такую. Самым странным было то, что за все время потасовки Фелл так и не разозлился по-настоящему ни разу.

Над Лос-Анджелесом сквозь дымку смога нещадно палило солнце, и, чтобы уберечь комнату от горячих лучей, все шторы были плотно закрыты. В конференц-зале из-за того, что все шесть огромных окон закрывали бежевые шторы, стены выглядели даже бесцветней, чем на самом деле. За столом сидели трое мужчин, все в деловых костюмах. Один курил сигару, другой пил содовую воду, а третий рисовал маленьких чертиков на листке блокнота.

— Ну? Что насчет Сен-Пьетро? — спросил Браун, ни на кого не глядя. Вынув изо рта сигару, он смотрел на пепел.

— Это проблема, — отозвался Шаун.

Эдвин прекратил рисовать:

— Пэндер не годится. От него толку мало.

— А Фелл?

— Он-то и есть проблема.

Минуту они сидели молча.

— Он держит Пэндера на подхвате. Для случайных работ.

— Это не имеет смысла.

— А что имеет смысл? Фелл из кожи лезет, чтобы открыть второй ипподром, скупает недвижимость. Ему нужны новые клубы, он скармливает огромные куски Саттерфилду, а у него такая глотка, что никогда ничем не подавится: швыряется нашими деньгами, как своими собственными… или как…

— Или как?

— Как черт-те что, вот как! И все за наш счет. Синдикат теряет, а Фелл выигрывает. И эта недвижимость…

— Он знает Сен-Пьетро. Возможно, это имеет смысл.

— Есть ли смысл скупить целиком прерию?

Шаун взялся за содовую, и двое других ждали, пока он допьет стакан.

— Вся штука в том, что он не советуется с нами. И движется, правда, куда — неизвестно.

— И движется чертовски быстро.

— Взять хотя бы это дельце с треком. Две гоночные дорожки имеют смысл. Это означает, что сезон продлится вдвое дольше. Но не имеет смысла то, как он гонит. У него уже есть земля, и он использует те же самые планы, как и для первого ипподрома.

— Главное, что он не консультируется с нами. Может ли Сен-Пьетро обеспечить сезон, вдвое больший по продолжительности? Достаточно ли посетителей? И не станет ли это так бросаться в глаза, что привлечет к нам внимание полиции? Вся загвоздка в том, что мы ничего этого не знаем. И Фелл не может знать, так как ни с кем не советуется. Мы заполучили дорогостоящего спеца — талант да и только! — чтобы проверить все эти вещи, но Фелл…