В восемь часов вечера в четверг шеф объявил Дебре, что она может идти домой. На следующий день им предстояло ехать в Холи-Хилл, и предстоящая поездка сильно нервировала ее. Стараясь не выдать волнения, она начала продумывать план своих дальнейших действий: как приедет домой, примет душ, соберет вещи и прочтет необходимые для интервью материалы. Она полностью углубилась в размышления, когда услышала неожиданно доброжелательный голос шефа над своим ухом:

— Знаете, Дебра, вы крайне противоречивая натура. За последние дни вы безропотно принимались за любую работу, которую я поручал вам, и, как ни странно, добросовестно выполняли ее.

Лоуренс сидел на краю своего стола, слегка покачивая ногой. Дебра, не ожидавшая похвалы, оторопело уставилась на его ногу и вновь ощутила, что воспринимает его не просто как шефа, но и как мужчину, причем привлекательного. Она отметила про себя его мужественность, властность, организованность и необычайную, откровенно вызывающую сексапильность…

— А разве есть закон, по которому я должна халтурить? — наконец вслух отреагировала она.

В здании никого уже не было, рабочий день давно закончился, и все сотрудники ушли домой. Лоуренс же изъявил желание непременно за один день ознакомиться с личными делами всего персонала, и ей пришлось остаться и помогать ему. Строго говоря, это вообще была не ее работа, но Дебра заметила, что чем больше она протестовала, тем большее удовольствие доставляла ему.

— Нет, но это не похоже на вас. Или вы пытаетесь умаслить меня?

— С какой целью?

— Чтобы я перестал подолгу задерживать вас на работе и вы смогли бы встречаться со своим женатым любовником, — злорадно сказал он. — Самое благоприятное время для таких встреч — с пяти до семи: потом можно успеть приехать домой к жене и детям и не вызвать подозрений, так ведь?

Откровенный цинизм его слов разозлил Дебру. Ей захотелось честно рассказать ему обо всем, но гордость и инстинкт самосохранения опять не позволили ей сделать это. Ведь все равно правда, какая она есть, не объясняет ее фривольного поведения на вечере у Гамильтонов. И она промолчала, оставляя пресловутого женатого любовника в качестве своеобразной преграды между ними. За ней можно было на время укрыться… Хотя почему, собственно говоря, ей надо от чего-то прятаться?

Лоуренс обеспокоенно посмотрел на часы.

— На сегодня работа закончена. Я хочу успеть к девятичасовым новостям. Будет репортаж о похищении в Багдаде…

Дебра знала, что речь идет о похищении военного корреспондента одной из курдских группировок.

— Вы знаете его?

Она задала вопрос, хотя не была уверена, а стоит ли затрагивать эту тему вообще. То ли на нее так подействовала неожиданная похвала, то ли виной тому были усталость и темные круги вокруг глаз на его лице — бог весть!

— Да, мы работали вместе несколько лет назад. Он женат, и у него двое детей. Я крестный отец одного из них, — тихо ответил Лоуренс, яростно потирая висок. — Мне надо позвонить Алисе…

У Дебры сложилось впечатление, что шеф забыл о ней и разговаривает сам с собой. Ей захотелось незаметно уйти, но она, тронутая его заботой о жене друга, неожиданно для себя переспросила:

— Алисе?

Это было очередной ее ошибкой. Лицо Лоуренса посуровело, он посмотрел на Дебру, злобно блестя глазами. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал.

— Жене Арнольда. Такой женой может гордиться любой мужчина. Верная и преданная, готовая на любую жертву ради мужа, впрочем, как и Жаклин. Вы ведь знакомы с женой Роберта, если я не ошибаюсь?

Он говорил тоном испанского инквизитора, и Дебра никак не могла понять почему. Запинаясь, она произнесла:

— Да… Да. Мы встречались с ней. Она очень милая женщина.

Дебра видела, что шеф ждет от нее ответа, и сказала первое, что пришло ей в голову. Губы Райделла скривились, будто он только что попробовал на вкус бузину.

— «Милая»! — грубо рассмеялся он. — Уверен, ей бы не понравились ваши слова.

Дебра никак не могла взять в толк, почему речь зашла именно о жене Роберта, но поняла, что теперь ей надо быть настороже.

— Назовите мне хотя бы одну причину, по которой женщина, подобная вам, считает себя вправе отбирать чужого мужа. Хоть одну.

Оказалось, что его полностью занимала мысль об отношениях между Деброй и ее пресловутым любовником, и совсем не волновал отпор, который он получил от нее в кабинете Седрика в тот злополучный вечер. Это никак не вписывалось в ту схему, которую она выстроила, стараясь определить в ней место Лоуренса.

Она слишком часто ошибалась. Например, приготовившись к отчаянному сражению за сохранение тайны настоящего имени писательницы, она с удивлением обнаружила, что шеф целиком и полностью поддерживает ее позицию. Да и в некоторых других случаях она, ожидая от него сухости и непонимания, вдруг сталкивалась с сопереживанием и содействием. Так за что же все-таки он так ненавидит ее? Ведь она не первая и не последняя из тех женщин, что полюбили женатого мужчину. Внутренний голос призывал ее поведать ему все, но мешала уязвленная гордость.

— Нечего сказать? Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит, так, Дебра? Значит, вот вы какая — прелестная соблазнительница?

В тот момент Дебра от души пожелала себе превратиться в волчицу, чтобы на всю жизнь оставить своими зубами отметины на этом высокомерном и надменном лице, и тут же содрогнулась от этой мысли.

— Что случилось? — спросил он, наклонясь к ней.

Его горячее дыхание обжигало ей шею, заставляя трепетать. Почему, господи, почему ей так небезразличен этот человек? В этом, видимо, и крылась вся проблема, и именно поэтому она не могла ему открыть всей правды, ежедневно находясь рядом с ним и все настойчивее цепляясь за своего иллюзорного любовника.

— Вы не встречались со своим женатым приятелем всю неделю. У вас было много работы. Скучаете по нему, Дебра? Вам не хватает его ласк?

Она дрожала как осиновый лист. Мягкий шепот обволакивал ее, призывно манил.

— Мне неприятно слушать это. Я еду домой. Я…

Сгорая от стыда и смущения, не смея поднять на него глаз, она в панике бросилась к двери. Воспоминания того вечера у Гамильтонов неотступно преследовали ее, словно стая борзых собак. У нее закружилась голова от внезапного видения: она, обнаженная, лежит в кровати, а рядом стоит обнаженный Лоуренс. К счастью, шеф не задержал ее, только крикнул вслед:

— Я заставлю вас бросить его, Дебра!

Она остановилась как вкопанная, медленно повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза. Несомненно, он так и поступит, но с какой целью?

— Зачем? — прошептала она.

— Можете назвать это единоличной борьбой за сохранение святого института семьи, — зловеще произнес он, приближаясь к ней. — Предупреждаю: во что бы то ни стало, любой ценой, но я остановлю вас и не дам разрушить семью моих добрых друзей…

Зазвонил телефон, Лоуренс подошел, чтобы снять трубку, а она, воспользовавшись моментом, исчезла.

Настойчивая трель будильника разбудила Дебру. Всю ночь она бодрствовала, и только перед рассветом ей удалось наконец заснуть. Поэтому, когда раздался пронзительный звук, возвещавший, что ей пора вставать, она недовольно пробурчала что-то и перевернулась на другой бок. Но тут ее пронзила мысль, что сегодня пятница и через час к ней заедет Лоуренс. Она пулей вылетела из постели и направилась прямиком в ванную.

Контрастный душ и энергичные растирания вернули ей бодрость и доброе расположение духа. Наскоро расчесав непослушные рыжие кудри, она надела фланелевую рубашку и мягкий свитер, натянула потертые джинсы. Прогноз погоды не был обнадеживающим: усиление дождей и небольшое похолодание. Так что ее наряд будет вполне соответствовать условиям. Чуть-чуть крема и косметики — и она почти готова.

Сварив кофе, Дебра с удовольствием отхлебнула горячий и ароматный напиток и задумалась. Лоуренс не сказал ничего относительно дальнейших планов. Они возьмут интервью, а что потом? Ладно, потом будет видно. Кстати, дорога предстоит дальняя и горячий кофе в пути им не помешает. С этими мыслями она достала термос и залила в него горячего кофе. Получилось по самое горло. Отлично.