— Значит, он всякий раз использует имена с корнем «слав», — заметил Влас, — вот и с Анжелой он Ярославом назвался.

— Всё так и есть. Я не знаю всех его афёр, знаю только, что до Анжелы Ратундаловой он раскрутил неслабо дочку одного из наших телемагнатов. Причём в том случае он подстроил всё так, как будто она его сбила на своей безумно дорогой машине. Девка влюбилась в него как кошка: лечила его, ублажала, одаривала, с ума сошла, короче. А тот играл инвалида, гордого и благородного бедняка. И там закончилось весьма феерично: сорока на хвосте принесла, что её папаша предложил парню огромные деньги, чтобы тот исчез. Девчонку жалко.

— М–да. Играет с людьми. Да и артист он великолепный, — задумчиво произнёс Северинов. — Михаил, если бы вам нужно было его найти, где бы вы искали?

— Я не знаю, чем он поживился у вас. Да и вообще, чем он вас взял… Но если он взял много, то может устроить себе отпуск. Или же готовит сейчас себе новую личность, новые документы, новую роль, новую внешность. И в том, и в другом случае выследить его будет невозможно. Он заляжет на дно и, скорее всего, здесь, в Москве.

— Михаил, а он может поехать к семье?

— Я не знаю. Когда я собирал на него информацию, я не занимался его семьёй. Какие у него с ними отношения, я не знаю. Этого во вводной не было. Возможно, перед новым «делом» он и захочет их повидать… Мне заняться?

— Да. Я вас нанимаю.

Уже через день Михаил докладывал Северинову, что «мастера русской джигитовки и конной акробатики Богдан, Златан и Любовь Богуши» выступают в Ярославском цирке весь сезон. Конечно, Влас и Михаил отправились в Ярославль.

Выехали рано утром, поэтому уже до полудня были у обновлённого Ярославского цирка. Их сначала не хотели впускать, а потом выяснилось, что Богуши прибудут в цирк только к двум. Пришлось ждать, отправились в кафешку со сладким названием «Августин». Там Влас рассказал Михаилу о том, как познакомился лично со Славкой, конечно, без сексуальных подробностей. Ситников тут же сообщил, что в институте Славка писал диплом по теме «IT–поддержка охранного бизнеса». Он же предположил, что история со срабатыванием сигнализации была нужна мошеннику, чтобы оказаться у Власа в офисе, где он хранил пароль от электронного замка. В два они подгребли к цирку и добились, чтобы их пропустили внутрь, к вольерам.

Любовь и Богдан Богуши находились там, они о чём–то громко переругивались, находясь в разных вольерах. Вышли к посетителям раздражённые. Влас сразу отметил, что Славка похож на мать, субтильную, голубоглазую шатенку. Как только они узнали, что речь пойдёт об их старшем сыне, то совсем замкнулись и отвечали односложно: «Давно не видели», «Да, в Москве», «Нет, не звонит», «Не знаем, где работает», «У него своя жизнь», «Да, у него сложная операция была, потерял форму», «Ему двадцать семь лет, он нам не докладывает…» Явно, что мать и отец скрывали информацию, как только Михаил и Влас ни пытались из них выудить хоть что–то новое и полезное, не получалось. Стена. В конце концов Богдан Богуш сказал, что им нужно идти тренироваться, и что лошади нервничают при виде посторонних. Пришлось уходить. Но уже на выходе их окликнул юноша. Он вышел из тёмного закутка, на ногах тренировочные лосины, высокие мягкие сапожки до колен, но главное, лицо — один в один со Славкой, только волосы темнее, длиннее и перехвачены простой резинкой.

— Я Златан. Я слышал, что вы спрашивали о Славе. Вы Влас?

— Да, — Влас жадно всматривался в лицо Славкиного брата, поражаясь сходству.

— Пройдёмте со мной, — тихо сказал парень и быстро зашагал вдоль коридора, мимо всяких подсобных помещений, мимо вольеров с обезьянами, что истерично закричали, мимо череды гримёрок, большей частью закрытых. Он привёл их к двери с надписью «Богуш», открыл её ключиком, который болтался на шнурке на шее. Они зашли внутрь, в маленькое помещение с огромным зеркалом, столиком, на котором стоял электрический чайник, грязные чашки, плетёнка с пряниками и печением. В углу штанга с блестящими костюмами на вешалках, на стенах афиши, фотографии. На кресле свалена какая–то одежда, эластичные бинты, у стены кушетка с одеялом и подушкой. Быт артистов цирка во всей красе. Златан достал из–под подушки небольшую сумку, вытащил оттуда маленький свёрток. Протянул Власу:

— Вот. Слав был здесь позавчера. Привёз деньги, подарки. Предупредил, что вы приедете. Он попросил меня передать вам вот это.

Влас осторожно развернул пакетик, перехваченный скотчем. На ладонь из пакетика выпало золотое колье, состоящее из квадратных звеньев, увенчанных ярко–красными, кровавыми камнями. Влас развернул драгоценность, и все разглядели в центре украшения кулон с крупным рубином и сеточкой–вязью золота вокруг. Красота.

— Это колье моей сестры, — сообщил Влас, — она погибла в авиакатастрофе.

Все уважительно помолчали.

— Часто ли приезжает Слав? — начал допрос мальчишки Михаил.

— Нет, очень редко. Но всегда с подарками.

— Он сообщает о своих приездах заранее?

— Нет, никогда. И, конечно, я понимаю, к чему все эти вопросы. Мне не десять лет. И я не смогу ничем вам помочь в поисках Слава. И даже если бы знал, как его найти, то ничего бы не сказал.

— А вы знаете, чем занимается ваш Слав? — строго спросил Михаил.

— Хм… Многие занимаются этим же вполне легально. И не мне его осуждать. И не вам! Всё, уходите! Мне нужно на манеж.

Караулить Слава в Ярославле бессмысленно. Родственники его не выдадут, с ними не договоришься. Кроме колье из Ярославля Влас увёз с собой фотографию Слава, которую он содрал со стены гримёрки. Он на ней такой, каким запомнился Северинову — озорной, наивный, мелкий. Михаил предложил сдать на экспертизу поддельный паспорт Вячеслава Бубенцова, возможно, внутренним органам известен производитель ксивы. Ведь наверняка парень пользуется услугами только одного изготовителя. Но и эта ниточка ничего не дала. Эксперты развели руками: да, сделано качественно, да, встречали подобные подделки, но изготовитель неизвестен.

Влас всё–таки обратился к отцу. У того в друзьях крупный чиновник в МВД. На основе Ярославской фотографии разослали ориентировку по внутренним каналам полиции. Но новостей никаких не было. Влас несколько раз сходил в клуб «Zona», помня, что Славке там понравилось. Вдруг он захочет оттянуться! Но его там, конечно, не было. Влас с Михаилом исходили вдоль и поперёк весь посёлок за районной больницей, опрашивая местных жителей и демонстрируя фотографию Славика. Ноль! Георг залез в Интернет, прочесал мелкой гребёнкой все известные ему социальные сети. Максимум, что выискал — это группу его однокурсников в «Одноклассниках» и его самого на выложенных фотках пятилетней давности.

Ещё через три недели всплыли некоторые ценности из сейфа Северинова: его сапфировые запонки, цепочка белого золота с крестиком, инкрустированным бриллиантами, и золотые часы Дэна. Драгоценности были изъяты у одного скупщика краденого вместе с ещё массой золота и драгкамней. Тот стоически молчал на допросах, не выдавая своих поставщиков (а значит, и Славку). Вернуть Власу и Дэну изъятое оказалось крайне сложно, так как никто не заявлял о краже. Опять в дело вступил всесильный друг Григория Тимофеевича. Но возвращение части ценностей не радовало Власа. Он не вернул пока главную ценность — Славку. Время шло, закончился отпуск, Михаил наездил тысячи километража, вынюхивая и выискивая Славку, они ещё раз ездили в Ярославль и даже срывались в Сочи, так как там «вроде бы видели персонажа с ориентировки». Но ничего не помогало. Удивительно, что Влас не сдавался. Упорно копал, собирал новые и новые сведения из биографии Слава Богуша. Увлечённость не проходила, чувство потери не рассасывалось, Влас не сдавался.

Друзья ему помогали как могли. Даже Анжела при встречах интересовалась. Однажды именно она, поминая Славку (Ярика), при общем неудовольствии жениха Дэна натолкнула Власа на мысль съездить в конный клуб «Корнет». Она сказала, что когда они со Славом были вместе, ему полюбился там конь Барс. А раз уж Слав лошадник, джигитовкой с детства занимался, то, может, он приедет навестить Барса. Влас поехал. Вместе с Анжелой, почти хозяйкой.