Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Пока я возился с детьми, Катерина принялась убирать кухню. Я поиграл с Милли в прятки, что оказалось довольно просто: она три раза подряд пряталась в одном и том же месте – за занавесками. Затем рассмешил Альфи, подбрасывая его в воздух, пока в комнату не зашла Катерина, чтобы выяснить, почему ребенок плачет.

– Не знаю, – ответил я, стараясь не смотреть на металлическую люстру, качающуюся у нее над головой.

Катерина забрала ревущего младенца, и в это мгновение я решил, что она выглядит немного усталой, а поэтому сказал, что сам займусь уборкой. И ускользнул наверх, по пути собирая разбросанные игрушки. Наполнил большую ванну, добавил пены, выключил свет и зажег две свечи. Затем перенес в ванную компакт-проигрыватель и поставил «Пасторальную симфонию» Бетховена.

– Катерина, ты не можешь на минуту подняться наверх? – крикнул я.

Она поднялась и оглядела сооруженное мной гнездо быстрого развертывания.

– Я присмотрю за детьми, загружу посудомоечную машину и сделаю все остальное. А ты побудь здесь, я принесу тебе бокал вина и не позволю выйти до тех пор, пока не прозвучат последние такты «Песни пастухов»

Она обняла меня.

– О, Майкл. Чем я такое заслужила?

– Ты же два дня одна возилась с детьми, и теперь тебе нужна передышка.

– Но ведь ты тоже работал. Тебе разве не нужен отдых?

– У меня не такая тяжелая работа, как у тебя, – искренне сказал я.

После нескольких робких протестов Катерина включила нагреватель и прибавила громкости, чтобы заглушить недовольные крики «мама!», доносившиеся из кухни.

– Майкл, – сказала она, целуя меня в щеку, – спасибо. Ты самый лучший муж на свете.

Я сдержанно улыбнулся. Минута, когда твоя жена говорит такое, – не самое подходящее время, чтобы раскрывать ей глаза.

Глава вторая

Бери от жизни все

Мы все через это прошли. У всех были маленькие секреты от наших партнеров. Все мы старались не говорить о какой-нибудь неприятной подробности или мягко обходили скользкую тему. Все мы тайно снимали комнаты на другом конце города, где могли укрыться на половину недели от утомительной скуки сидения с собственными детьми. О… в последнем случае речь только обо мне.

Разные браки складываются по-разному. Адольф Гитлер женился на Еве Браун, они провели один день в бомбоубежище, а потом покончили с собой. Ладно – если они решили, что так для них лучше, не нам их судить. Каждая супружеская пара уживается по-своему: супругов связывают странные ритуалы и причудливые привычки. Часто привычки разрастаются до такой степени, что перестают вписываться в рациональное поведение. Например, родители Катерины каждый вечер вместе выходят в сад и ищут мокриц, которых потом ритуально давят пестиком в ступке и останками опрыскивают розы. Они считают свое поведение абсолютно нормальным. «Я нашла еще одну, Кеннет». «Постой, дорогая, у тебя тут затесалась многоножка, мы же не хотим давить тебя, маленькая».

Как-то раз мы с Катериной проводили отпуск с еще одной супружеской парой, и в последнюю ночь услышали через стену, как они беззаботно треплются о нас. Мол, никогда бы не вступили в брак с такими странными людьми, как я и Катерина. По их мнению, отношения между нами – весьма необычные. Чуть позже послышался приглушенный голос жены: «Ты ложишься спать или как, а то у меня сиськи от пленки вспотели». А муж ответил: «Сейчас, подожди. На моем костюме для подводного плавания молнию заклинило». Если заглянуть внутрь, каждый брак таит причудливое.

Существуют, конечно, отношения, когда люди не прибегают к хитрым способам их консервации. Такие, как правило, долго не длятся. Мои родители расстались, когда мне было пять лет, и, помню, я тогда мысленно спрашивал их: «Разве вы не можете хотя бы делать вид, что женаты?» Испытав на себе суровую и изощренную дипломатию родителей во время развода, я дал себе слово, что родители моих детей всегда будут вместе. Именно осознание важности нашего брака заставляло меня то и дело отдыхать от него. Нервозность, которую внесли в нашу жизнь дети, спровоцировала мелочную враждебность, и я испугался. Согласен, я нашел единоличное решение нашей совместной проблеме, не обговорив его с Катериной. Но не мог же я признаться в том, что мне хочется отдохнуть от детей. Люди, стремящиеся в президенты, не хвастаются этим в своих предвыборных речах. «Знаете, иногда люблю побродить по берегу в одиночестве, потому что это напоминает мне о чуде Божьего творения и о скоротечности бытия. Но в первую очередь, это дает мне возможность избавиться ненадолго от моих чертовых детей». Я любил Катерину, я любил Милли и Альфи, но иногда чувствовал, что они сводят меня с ума. Разве не лучше было уйти, чем ждать, пока все не взорвется к чертям собачьи, и дети останутся без отца семь дней в неделю?

Поэтому я не чувствовал себя виноватым. Я все равно бы набрал Катерине ванну и добавил в нее пены, даже если бы вкалывал все эти дни без продыху. Я принес ей бутылку вина и журнал «Хелло!», который, как я опасался, она давно уже читала без иронии. Налил нам по бокалу, и она притянула меня, чтобы поцеловать в губы. Пришлось уступить.

– А что делают дети?

– Милли смотрит по видео «Почтальон Пат»; ту серию, где он отправляется через Гриндейл пострелять. Альфи привязан к креслу и смотрит на Милли.

– Ну, раз телевизор работает, то ладно. Нельзя же оставлять их без присмотра.

– Никогда не догадаешься, что я сегодня видел: как Хьюго Гаррисон заходит в публичный дом.

– Правда? А ты где был?

– Ясен перец, как раз спускался по лестнице, застегивая ширинку.

– Он ведь женат? Помнишь, мы знакомились с его женой? Интересно, он ей скажет?

– Конечно, нет. «Хорошо прошел день на работе, милый?» «Очень хорошо, спасибо. Днем отлучился и заглянул к шлюшке». «Ну и отлично, милый. Ужин почти готов».

– Бедняжка. А вдруг она узнает?

– Честно говоря, я немного разозлился. Шел к нему, чтобы узнать, что он думает о моей музыке, а он удрал перепихнуться с проституткой.

– Так ты не узнал, понравилось ему или нет?

– Тебе интересно?

– Это ведь твоя музыка.

– Ну да, он позвонил мне на мобильник. Сказал, что здорово.

– Не знаю, когда ты успеваешь. Опять пришлось работать до четырех утра?

– Нет, не так долго.

– Не понимаю, почему тебе не трудиться нормальный рабочий день и не сказать им, чтобы они подождали чуть дольше.

– Потому что тогда они найдут кого-нибудь другого, у нас не будет денег, и мне придется ухаживать за детьми, пока ты будешь вкалывать проституткой для таких, как Хьюго Гаррисон.

– Невыносимая мысль. Ты ухаживаешь за детьми…

Мы рассмеялись, и я поцеловал ее. Мне нравились наши встречи после двухдневной разлуки. Самые счастливые часы.

У Катерины гладкая, очень белая кожей, маленький острый носик и большие карие глаза, с которыми я изо всех сил старался встретиться взглядом, пока она сидела в ванне. Она всегда возражает, когда я называю ее красивой, – вбила себе в голову вздорную мысль, будто у нее слишком короткие пальцы. Иногда я заставал ее в свитере, полностью закрывающем кисти рук. Она надевала его потому, что считала, будто все на нее смотрят и думают: «Вы только посмотрите на эту женщину, она была бы хорошенькой, если бы не эти ужасные пальцы-обрубки». У нее длинные темные волосы, и хотя прическа никогда не отличалась особой изысканностью, Катерина упорно стриглась у одного и того же парикмахера, даже после того, как его заведение переехало на пятнадцать миль от нашего дома. Она не желала рисковать, доверяя свою голову незнакомому человеку. Хорошо, что парикмахер не эмигрировал в Парагвай, иначе нам пришлось бы каждые восемь недель искать деньги на авиабилет.

Сейчас мне больше всего хотелось прыгнуть к ней в ванну и заняться грубым пенистым сексом, но я не стал этого предлагать – не хотел, чтобы чудесное мгновение испортил резкий отказ. Более того, я знал, что в доме нет презервативов, а перспектива заиметь третьего ребенка меня совершенно не грела. Я и для первых двух не самый идеальный отец.

5
{"b":"21075","o":1}