И он сказал:

– Я был искренен тогда. Но я забыл, что ты сосватана…

– Мне это неважно, – тотчас перебила она. – Главное, ты не лицемерил. Больше мне ничего не надо.

И она растворилась во тьме.

Словен долго смотрел ей вслед, чувствуя, что в мире этом для него много переменилось. Когда-то, еще в ранней юности, у него была первая любовь, суматошная, бестолковая, наполненная чудесными мгновениями коротких встреч, робкими поцелуями и внезапными ссорами. Девушка, ее звали Ладомирой, была равной ему по возрасту, но более зрелой по отношению к жизни. Она скоро стала намекать на то, что им следует пожениться. А он тогда был еще глупым и несмышленым, хотя ростом вытянулся на голову выше ее; на уме у него были озорные игры и мальчишеские забавы, поэтому в ответ на ее уговоры связать свои судьбы отвечал шуточками и смешками. И она бросила его, скоро выйдя замуж. Потом у него были и девушки, и женщины, но ни одну он так и не смог полюбить. И вот только сейчас что-то дрогнуло в его груди, и он стал думать о Бажене с таким же наслаждением и блаженством, с каким раньше мечтал о Ладомире.

«Но она сосватана за Изяслава, да еще я обещал ему оставить ее в покое, – вдруг подумал он, а потом махнул рукой: – А, будь что будет!»

Охота продолжалась еще несколько дней. Но Словен почти не принимал в ней участия. Он или уходил в лес и подолгу плутал в нем, или бродил по становищу, издали наблюдая за шатром, где остановились великий князь, его супруга и Бажена. Девушку он видел несколько раз и только издали. Она выходила из шатра, перекладывала вещи на телеге, что-то уносила; она ни на кого не обращала внимания и не видела, что он за ней наблюдает.

Конечно, он мог в любое время зайти к великому князю для деловой беседы, но он этого не хотел. Ему больше нравилось ходить в одиночку и томиться неизвестностью.

Как-то Словен шел по стойбищу, навстречу ему широко шагала Гудни. Он намеревался поздороваться и миновать ее, не вступая в разговор. Как были у них напряженные отношения, так и остались. Неприязнь была обоюдной, и никто из них не старался ее преодолеть.

Она уже прошла мимо, как вдруг остановилась и с усмешкой и даже ехидцей вдруг спросила:

– И кого же ты высматриваешь, Словен?

– С чего ты взяла, великая княгиня? – ответил он, старательно выговаривая ее звание. – Мне никто не нужен.

– Так-то уж никто? Туману напускаешь, князь, надеешься, что никто не проведает о твоих замыслах и помыслах.

– Не понимаю, о чем говоришь, великая княгиня.

– Ладно, ладно. Мне Бажена все рассказала.

– Что она тебе могла поведать?

– Завлек молоденькую девушку и делаешь вид, что ничего не случилось! Сохнет по тебе голубка, сон потеряла.

– Выдумки это все.

– Да нет, к сожалению, не выдумки. Поделиться ей больше не с кем, как только со мной. Все как на духу мне и выложила. Что делать-то будешь?

– Что делать? Она же сосватана.

– Прогнала она Изяслава. Сказала, что видеть его не может. Что скажешь на это, князь?

Словен подумал, ответил:

– В гости позовешь? Видеть мне ее надо.

– Да куда деваться! Приходи.

– Спасибо и на этом.

– Не обессудь. Только как с Изяславом у тебя получится? Мужчина он вспыльчивый, несдержанный, необузданный, в гневе может дойти до беспамятства. Пришибет тебя где-нибудь, что тогда?

Словен свел губы в сторону в злой усмешке:

– Авось не успеет.

– Не боишься, значит?

Помолчали.

Гудни вдруг с головы до ног осмотрела Словена и проговорила насмешливо:

– И чего она в тебе нашла? Я бы тебя и близко к себе не подпустила! – и ушла, озорно покачивая широкими бедрами.

На другой день Словен пришел в великокняжеский шатер. Белое льняное полотнище пропускало внутрь мягкий солнечный свет, на полу лежали ковры, стоял невысокий походный столик и несколько табуреток. В противоположной от входа стороне за занавесом находилась широкая лежанка, по краям стояли сундуки, на одном из них бок о бок сидели Гудни и Бажена и вязали.

Бажена, увидев Словена, вспыхнула, встала и вновь села, уткнувшись в вязанье. Гудни весело ответила на приветствие князя и пригласила:

– Садись, князь, за стол. Сейчас распоряжусь об угощении.

– Спасибо, я сыт, – ответил Словен, присаживаясь на табуретку.

– Как же, гость, и без угощения? – Она приказала слугам накрывать на стол.

Из-за занавеса, протирая глаза, вышел Довбуш.

– Я тут вздремнул после обеда, сморило что-то, – проговорил он, подавая руку Словену и присаживаясь рядом с ним. – Какими судьбами? Дело какое-то ко мне привело?

– Да нет, зашел просто так.

– Это хорошо. Люблю с тобой поболтать. Не то что другие, ты всегда и по каждому поводу имеешь свое мнение, мне интересно слушать тебя. Как идет охота?

– Потихоньку, – неопределенно ответил Словен.

– Он тут охотится совсем на другую дичь, – встряла Гудни.

– А мы столько настреляли зверя, что, наверно, скоро забьем все ледники, и мяса нам хватит до осени.

Словен знал, что бодричи рыли длинные, постепенно углубляющиеся погреба, которые уходили в землю в три человеческих роста, там царил холод. Затем загружали его колотым льдом, и этот лед сохранялся там до первых морозов. Продукты лежали длительное время и не портились.

Слуги между тем поставили на стол вареное мясо, жареные грибы, клубнику и в кувшинах медовый квас.

Довбуш разговор перевел с охоты на перестройку в работе Боярской думы и повышение роли и значения вече, которое открывало новые возможности в расширении народовластия в стране. Великий князь говорил много и охотно, приводил примеры, сравнивал свое правление с другими великими князьями, подчеркивал свою приверженность заветам великого Русса, доказывал, что его преобразования усилят могущество и процветание Руссинии.

Словен на этот раз слушал молча и не возражал. Отчасти потому, что и сам не был убежден в своих взглядах, считая, что действия Довбуша не укрепят великокняжескую власть, а, наоборот, ослабят ее, что в конечном итоге могло отразиться на судьбе всей страны.

Но главное, почему Словен плохо слушал Довбуша, было то, что его мысли были заняты Баженой. Он и сел так, чтобы краем глаза наблюдать за ней, как быстро и умело перебирает она пальчиками, как мелькают тонкие спицы, как струится нить; порой она дергала ее, и по полу катился серый клубок. Вот откуда-то выскочил белый котенок, стал гонять его, разматывая и запутывая нить. Бажена встала, шугнула котенка:

– Ах ты, негодный!

А сама украдкой глянула на него. Взгляд робкий, любящий, преданный, и от этого взгляда сладостное тепло разлилось в груди Словена. Посидев с часок, Словен стал прощаться с хозяевами.

– Ты заходи почаще, мне интересно с тобой беседовать, – приглашал его Довбуш. – Обсудим сегодняшнее положение в стране, наметим планы на будущее. Я ценю твои дельные советы.

И хотя Словен на сей раз не проронил ни слова, Довбуш остался доволен разговором с ним и проводил до выхода. «Если с ним молчать и давать возможность говорить, будешь при нем первым человеком!» – подумал Словен, выходя из шатра.

Следом за ним выскользнула Бажена.

Они не спеша пошли в лес, остановились под большим дубом. Солнце с трудом пробивалось сквозь густую листву, было тихо, даже птиц не было видно, одна желтоголовая овсянка прыгала между деревьями, выискивая червячков.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.