Джулио всеми силами старался прижиться при французском дворе. Он заводил друзей, он был обходителен и мил — проявляя в полной мере свои великолепные дипломатические способности. Он часто навещал королеву и своего крестника дофина, постепенно приучив их к своему постоянному присутствию. И в отличие от отца, которого маленький Луи боялся, к Мазарини он испытывал самую крепкую привязанность.

Джулио был галантным и услужливым кавалером. Он постоянно заверял Анну в своей любви и преданности, и это ей очень нравилось. Она чувствовала себя красивой и желанной. Она была очарована им. И очень скоро уже не могла представить себе жизни, если его не будет рядом.

Никто не знает наверняка, когда Анна Австрийская и Джулио Мазарини стали любовниками. Некоторые историки предполагают, что это случилось в 1640 или 1641 году. Другие — что только после смерти Людовика XIII, и тогда же Мазарини и Анна якобы вступили в тайный брак. Об этом есть сведения в мемуарах многих приближенных ко двору лиц.

А вот в мемуарах д’Артаньяна, к примеру, написано, что между ними не было ничего, кроме дружбы. И вообще, что Мазарини руководствовался лишь корыстными интересами: «…не было ничего такого, на что бы он не пошел, лишь бы завоевать расположение особ, близких к королеве, он даже притворился влюбленным в одну из ее камеристок по имени Бове… находившуюся в самых лучших отношениях с ней. Бове, настолько любившая всякую лесть… сделала подле своей государыни все, что он хотел. Она молила ее не только устранить Шавиньи, но еще и содержать в секрете все обещания, данные ей кардиналом Мазарини».

«Джулио действительно одно время притворялся влюбленным в хорошенькую и распутную Бове, — пишет Людмила Ивонина, — но только чтобы возбудить ревность Анны и заставить ее простить ему все то, что, по его мнению, могло ей не понравиться. Несомненно, Мазарини и королева уже давно любили друг друга, независимо от того, когда они реально вступили в любовную связь. Дневников, где бы Джулио описывал свои чувства к Анне, он не оставил. Сохранилась только его переписка. В письме герцогу Пармскому в декабре 1642 года Мазарини бросает такую фразу: «Сейчас я летаю, как на крыльях. И виновата в этом прекраснейшая из женщин»».

Анне хватило мужества бороться за любимого человека. Исторический факт: она добилась для Мазарини возможности жить рядом с ней и входить в любой момент в ее покои. Многие современники и историки считают фактом так же и то, что Анна и Мазарини были обвенчаны. Ги Бретон, конечно, прежде всего собиратель сплетен, однако сплетни он собирает из прижизненных мемуаров, так что на него вполне достойно сослаться, когда он разбирает доказательства супружества королевы и «светского» кардинала.

«Проявив изумительную отвагу, она заявила 19 ноября в присутствии всех членов совета, что ввиду недомогания господина кардинала, ввиду того, что ему тяжело каждый день проходить через сад, дабы попасть в Пале-Рояль, и учитывая, что ежечасно происходят события, о которых ему следует докладывать, она считает необходимым предоставить ему апартаменты в Пале-Рояле, дабы иметь возможность должным образом обсуждать означенные дела».

«Решение королевы, — писал тем же вечером Годен, — было одобрено под рукоплескания господ министров».

Министры имели полное право аплодировать, ибо на сей раз влюбленные соединились под одной крышей. Кардиналу отвели покои «во дворе, который выходит на улицу Бонзанфан»; отныне счастливому любовнику, чтобы попасть к королеве, нужно было лишь подняться по потайной лестнице, которая еще существовала во времена принцессы Пфальцской: та уверяет, что он проходил здесь каждую ночь.

Необыкновенная отвага со стороны женщины, которая еще два месяца назад краснела при одном упоминании Мазарини и стремилась всеми средствами — вплоть до самых экстравагантных — скрыть свою связь с ним, настолько удивила публику, что вскоре в городе стали шептаться, что любовники вступили в тайный брак. Так впервые было высказано предположение, над разгадкой которого будут биться многие поколения историков. Прежде чем мы в свою очередь займемся им, предоставим слово современникам.

Автор «Гражданского прошения», вышедшего в свет в 1649 году, пишет, например, о королеве и кардинале следующее: «Если правда, что они тайно поженились и что отец Венсан утвердил брачный контракт, они вправе делать то, что все видят, и много больше того, что всем известно».

Автор брошюры «Следствие умолчания на кончике пальца», также появившейся в 1649 году, вторит предыдущему: «К чему порицать королеву за любовь к кардиналу? Это ее обязанность, если правду говорят, что они поженились и что отец Венсан утвердил их брак, полностью его одобрив».

Другие высказываются на сей счет куда более определенно.

Так, аббат Лединьяна, каноник Алеса и доктор теологических паук Марк Антуан Деруа не подвергают никакому сомнению вероятность брачного союза. В весьма любопытном сочинении, вышедшем в свет в 1659 году под заглавием «Героическая муза, или Изображение достопамятных деяний его преосвященства с присовокуплением некоторых размышлений на различные темы», он выводит Мазарини в качестве тайного мужа Анны Австрийской.

И уж совсем категорична принцесса Пфальцская. В своих «Мемуарах» она без тени колебаний утверждает: «Королева-мать, вдова Людовика XIII, не только была любовницей кардинала Мазарини, но и вступила с ним в брак; он не был священником и не давал обета безбрачия, а потому ничто не мешало ему жениться. В Пале-Рояле до сих пор можно видеть потайную лестницу, по которой он каждый вечер отправлялся в покои королевы. Об этом тайном браке знала старуха Бове, главная камеристка регентши, и королеве приходилось сносить все прихоти своей наперсницы».

Уже этих свидетельств достаточно, чтобы предположение превратилось в уверенность. Но самое убедительное доказательство исходит от самого Мазарини. 27 октября 1651 года кардинал, находившийся тогда в изгнании, отправил королеве письмо, составленное шифрованным языком. Текст, который мы приведем, служит весомым подтверждением слов принцессы Пфальцской.

««Уверен, что даже если все люди из вашего окружения, и среди них те, кто более всего обязан морю (имеется в виду Анна. — Прим, автора), изменят ему и соединятся, дабы настроить против него, они ничего не добьются, потому что они связаны узами, в отношении кош мы оба мыслим согласно, полагая, что не грозит им ни время, ни злокозненные усилия, от кого бы они ни исходили…

…Я видел послание Серафима к Н (имеется в виду Мазарини. — Прим, автора), чьи заключительные слова дают усладу, больше которой и вообразить ничего нельзя; ибо он (вместо «она», так как Серафим мужского рода) пишет, что даже на смертном одре последней его мыслью будет) (любовь к Мазарини). Вы не представляете, как это запечатлелось в уме Н, в какое волнение привело его. Должно быть, сам Господь внушил Серафиму эти слова: ибо в том состоянии, в каком был Н, его необходимо было утешить всеми средствами. Ему нужно сострадать, ибо малышу трудно перенести, что он находится в браке и одновременно в разлуке (Мазарини в письмах часто называл себя «cet enfant» — «этот ребенок». — Прим, автора) и что браку его продолжают чинить препятствия. Будем надеяться, что он скоро обретет то, чем больше всего дорожит.

Итак, Мазарини и Анна Австрийская, судя по всему, состояли в тайном браке. Впрочем, дополнительным подтверждением может служить поведение священнослужителей и монахинь.

Анна Австрийская отличалась набожностью и регулярно навещала монастырь в Валь-де-Грас. Однако, по словам Жюля Луазлера, «совершенно немыслимо представить, чтобы святые сестры так долго терпели связь, о которой не могли не знать и которую, конечно, сочли бы преступной».

Следовательно, в силу того, что с королевой не порывал будущий святой Венсан де Поль и что сама она продолжала с должным благочестием исполнять все предписанные обряды, есть все основания полагать, что сожительство двух прославленных любовников «было введено в надлежащие рамки».