Жанна, видимо, решила, что Млей не в офисе и перезвонила ему на мобильный.

Млей не ответил.

Компьютерная программа загрузилась. Они могут обслужить ещё восемнадцать клиентов. И всё.

«Побольше морковки, — подумал Млеи. — Пусть едят одну морковку, может, похудеют и без моих капсул?»

А потом можно будет закрыть офис, сославшись на кризис. Без потери авторитета. Или что-нибудь придумать…

Ха сказал, что, наверное, скоро переедет к Млею.

— Тебе надо будет работать весь день, — Ха заваривал чай в алюминиевом чайнике. — А за то, что я тебя так отлично устроил, ты будешь отдавать мне десять процентов. Идёт?

Я кивнул.

Я очень сомневался в том, что захочу взять Ха с собой на Тегу. Нет, нет и нет! Пусть остаётся здесь и работает инопланетянином! Сколько они там живут, триста лет? Вот и отлично! А если Млею хочется, пусть остаётся с ним.

Я вышел из дома, наткнувшись на тётю Зою в белой майке и неопределённого цвета шарфике на шее — тётя Зоя ждала гостей.

— Вообще-то, насчёт двух постояльцев мы не договаривались, — прошамкала она

— А двух и не будет, — ответил я.

Я прошёлся немного пешком по Ленинградке, но потом понял, что мне надо с кем-нибудь поговорить.

Карина? Нет. К Карине не хотелось, не в том я настроении.

Не то чтобы не хотелось, просто зачем грузить её своими проблемами? — сказал я сам себе.

Сел в машину и поехал куда глаза глядят. Как ни странно, через час оказался на Рублёвке.

Я решил, раз уж я здесь, заеду к Гале. Узнаю, как у неё дела

Только бы не встретить Млея. А то ещё решит, что это я к нему приехал.

Оказалась Галина смена.

— Что с тобой?! — воскликнул я, не удержавшись.

Она снова была вся в синяках. Но на этот раз ещё и её левая рука висела, загипсованная, на марлевой повязке

— Коля! — всхлипнула она увидев меня.

— Я убью его! — Я со всех сил ударил кулаком по стене.

— Куда тебе! — продолжала всхлипывать Галя.

— Мне?! — возмутился я.

Мы стояли с ней в маленькой подсобке, набитой постельным бельём и пакетиками с одноразовым шампунем.

— Забыл, как он тебя и прошлый раз отделал? — напомнила Галя.

— Это кто тебе сказал?! — моему возмущению не было предела. — Это я его отделал! Он надолго запомнит!

— Ты, как же! — зло сказала Галя. — Скажи спасибо, что он тебя не покалечил!

В какой-то момент я пожалел, что Галя не глухонемая.

— Зачем он тебе? — задал я риторический вопрос. — Это же просто животное!

Она снова всхлипнула.

— Люблю его! — расплакалась она. — Он без меня пропадёт…

— Ну и пусть пропадёт! Ты молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди! — уговаривал я.

Она кивала и плакала

— Брось ты его! — просил я.

— Уходи! — Она начала хватать с полок простыни и складывать их мне в руки. — Уходи! И не приходи больше! Я же просила тебя!

Я выкинул простыни в коридоре. И вышел на улицу. Коля оказался дома.

Я сбил его с ног двумя короткими ударами в лицо и одним — в почки.

Я не видел его лица, его тела — передо мной была тренировочная груша.

Матерясь, он поднялся на ноги. Я подождал.

Я бил его без злости и ненависти; я просто методично наносил удары, один за другим.

В какой-то момент я пожалел, что со мной нет администратора: я привык тренироваться с ней.

Он ругался, хрипел и размазывал кровь по лицу.

— Зубы, сука! — сказал он, когда они посыпались изо рта.

Я взял его голову за волосы и пару раз ударил о табурет.

Он уже не пытался подняться.

Я хотел ему тоже сломать левую руку, но решил, что Гале это будет неудобно — ей и так долго придётся за ним ухаживать.

Я решил было затушить об него бычок — у меня была с собой сигара, но не стал, получилось бы слишком, как в кино.

Я сел верхом на табурет, о который бил Колю головой, и стал похож на кентавра.

Он корчился на полу, бросая на меня ненавидящие взгляды.

— Ещё хочешь? — поинтересовался я. Он медленно качнул головой и сплюнул.

— Будешь ещё Галю обижать? — спросил я.

Он снова сплюнул кровью.

— Забирай её себе, — прохрипел он.

— Не могу! — Я развёл руками. — Она тебя любит.

— Ну так и оставь её мне… А то ты… со своими подарочками… — Он смотрел на меня заплывшими глазами.

— Какими подарочками? — устало спросил я. — Ты бредишь? Тебе причину надо найти, почему ты девку бьёшь?

— А бриллианты эти? Я, что ль, ей подарил? — Он снова смотрел на меня с ненавистью.

— Какие бриллианты? — переспросил я. Хотя уже понял, какие.

— Корону эту! — крикнул Коля. — И бусы! И что там ещё?

Он попытался подняться, но движения давались ему с трудом.

Он сел на полу, прислонясь к стене. И вытирая рукавом лицо от крови.

— Украла она, — тихо сказал я.

Коля внимательно посмотрел мне в глаза.

— Значит, не врёт?!

— Не врёт, — кивнул я.

— Вот… — Он снова выругался. Бриллианты Млея нашлись.

Я сначала обрадовался и подумал, как счастлив будет Млей, снова нацепив себе на голову эту диадему.

Но нет. Я не собирался ему их возвращать!

— Это мой свадебный подарок, — сказал я. — Вам.

Я и не думал, что Коля бросится благодарить.

— Вот ещё что: ручка есть? И листочек? — спросил я.

— Завещание хочешь написать? — Он говорил медленно, распухший язык во рту еле шевелился.

— Расписку сейчас напишешь. Что обязуешься больше Галю не обижать, — объяснил я.

— Да пошёл ты! — усмехнулся Коля.

Я перевёл стоимость своего свадебного подарка в доллары. А потом, для пущей убедительности, — в евро.

Коля написал всё, что я ему продиктовал. И кинул расписку мне в ноги.

— Ты учти, — предупредил я, — бриллиантики палёные. И если слово не сдержишь, я дам знать кому надо. И тогда, за хищение в особо крупных, от 7 до 15 лет. Усёк?

Он кивнул.

Во дворе его дома я выкинул расписку в урну и прикурил сигару. Морозный воздух хрустел у меня на губах, а дым от сигары мгновенно замерзал, превращаясь в замысловатые снежинки.

У тёти Зои были гости. Ха не было дома.

Наверное, катается где-нибудь с Млеем на его новой машине.

В комнату постучал и сразу вошёл пьяненький мужичок в рваных штанах. Его лицо было похоже на свадебный торт после дождя.

— Пойдем, компанию поддержи! — предложил он.

— Не пью, — ответил я.

— Не уважаешь? — Он сделал несколько неуверенных шагов. — Вот и Зойка говорит, жилец у неё какой-то злой, слова доброго не услышишь!

— Просто я не пью! — сказал, я.

— И что, тебе лучше оттого, что не пьёшь? — не унимался мужичок. — Вот я пью — и я добрый! Пошли!

— Нет. Я бы хотел поспать, мне завтра на работу, — сказал я, чтобы от него избавиться.

Он ушёл, и они ещё долго обсуждали за стенкой, какой я козёл.

— Ты мало денег с него за комнату взяла! — говорил кто-то тёте Зое.

— Ну, я ж такая! — оправдывалась она. — Я думала, человек хороший — пусть живёт. А он прям как не человек оказался!

— А ты скажи, что подорожала комната! — посоветовал ей другой голос. — Вон, кризис, скажи!

— В кризис, наоборот, всё дешевеет, — сказал тот, что заходил ко мне.

Ему тут же авторитетно ответили:

— Дурак ты, Вась! Это у них дешевеет, а у нас дорожает!

— Это кто дурак?! — угрожающе спросил Вася.

— Ты и есть. Зойка, ты зачем его пускаешь?! Он ещё с того раза мне пятьдесят рублей должен!

— А как не пускать? — Это был голос тёти Зои. — Мы же банда!

— А так не пускать! — угрожающе произнёс мужчина

— Да я сам тебя сейчас! — закричал Вася. За стенкой послышался шум, звук падающей мебели и возбуждённые голоса.

«Только бы не сожгли квартиру», — подумал я.

— Зарезали!!! — заверещала тётя Зоя.

— Звони в «скорую», дура!

— Дайте бинты!

— Да где я тебе бинты возьму?!

— Держись, Вася!