- Да, пойду домой.

          Это значило, что идти придется вместе.

- Ирка – слабачка, - заговорила Светка, - Она мужиков удержать не может. Дура. Надо было сразу Ваське хвост накрутить, а то скисла, вот он ее и бросил с дитем. И потом сидела у окошка, слышь, Дарь, ждала, что вернется.

- А что надо было делать?

- А сгнобить Наташку, и дело с концом. Народ бы поддержал ее, Наташку тута терпеть не могут. И Васька б ее был.

          Даша промолчала.

- Ирка дура! Вот Маринка – другое дело. Она, слышь, Дарька, с братцем моим живет, слышь? - Светка непременно хотела узнать реакцию Даши.

- Да пусть живет, - искренне ответила Даша.

- Слушай, удивляюсь я с тебя, - весело проговорила Светка. - К тебе мужик столько лет таскается, а ты.

- Что я?

- Ни-че-го. - По слогам сказала Светка. - Ты ж старая дева. Говорят, ты любишь кого-то больно сильно, вот у тебя сердце-то и высохло, ты Мишку-то и отправляешь.

- Глупо. - Сказала Даша.

- Не, правда, - заговорчески произнесла Светка. – Так не бывает. Такая баба – и никого.

- Значит, бывает. – Даша злилась. – Чего всех по себе мерить-то?

- Дарька, - зашептала Светка. – Любишь кого, а? Дачника, что ль?

- Светка, не лезь! – психанула Дашка. – С ума ты, что ль спятила? Не надо мне никто, вот и живу одна! Какие тут мужики, пьянь почти одна!

- Точно! – воскликнула Светка. – Значит, из дачников!

- Свет, ты дура, что ль? – искренне поинтересовалась Даша. – Отстань, а?

- Не, а я чего? Все так думают! Не бывает так!

ГЛАВА 4

          Фраза, произнесенная Василием: «Там моя жена», не давала Наталье покоя. Формально выходило, что Вася прав, Ира была его женой, они не разводились. Но что мучило Наталью, так это ее собственное положение. Кто же тогда она Васе?

          Ее мучило еще и то, что приходилось жить в деревне, работать на ферме, и при этом жить с человеком, которого она не понимала и не любила, а бросить его ей не позволяла совесть, да еще, пожалуй, самолюбие. Смутно догадываясь, что Василий больше не в ее власти, что ее холодность охладила и его, Наталья почувствовала себя неуютно. Она предавалась бесплодным мечтам, чтобы не думать об этом. Фантазия уносила ее в большие города, к красивым богатым мужчинам, ей рисовались невероятно благоустроенная квартира и свобода от деревенских сплетен.

          В таком состоянии выходя с фермы, она столкнулась с Ириной. Последняя, очевидно, затем и пришла, чтобы поговорить с Натальей. Ирина теперь выглядела получше, чем два дня назад, когда ее видела в Прямухино Дарья, она и одета была получше, и собою была почище, но лицо ее выдавало пьющую женщину.

          Наталья остановилась как вкопанная и уставилась на Ирину.

- Ну, здравствуй. – Проговорила тихо Ирина, спокойно разглядывая Наталью.

          Все, кто были на ферме, высыпали на улицу и, затаив дыхание, следили за женщинами, предвкушая интересную сцену.

- Ты меня не бойся, - криво усмехнулась Ирина, - Я говорить пришла.

- Да я не боюсь. – Соврала Наталья.

          Ирина быстро посмотрела на свидетелей и снова уставилась на Наташу.

- Пойдем, отойдем, народу многовато. – Скороговоркой произнесла Ира.

- Говори, зачем ты пришла? – спросила Наташа. – Здесь говори…

- Отойдем, прошу. – Ира старалась успокоить дрожь. – Говорю же, только поговорить.

- Вот и говори, – почти шепотом повторила Наталья.

- Ладно, - Ирина снова обвела всех взглядом и потупилась. – Отпусти Ваську…

- Что?

- Ваську отпусти, сын же у нас. Будь ты человеком, не губи.

- Он сам уходил, сам пусть и вернется. – Наталья вдруг успокоилась,  и смело посмотрела на Ирину. – Поговорила? Все, или еще что?

- Он же тебя сам не бросит! Отпусти! Уезжай в город! Что он тебе!

- Это уж мне решать, куда уезжать, – жестко произнесла Наталья. – Пока мне и здесь неплохо.

          Ира вдруг всхлипнула и, закрыв лицо руками, пробормотала: «Я не могу без него!».

          Наташа усмехнулась. В ней открылась какая-то жестокость и сейчас мучения Ирины даже доставляли ей удовольствие. Она мстила за себя.

- Будь человеком! Оставь его! – Рыдала Ирина.

          Все молча, в оцепенении наблюдали эту картину. Вдруг Ирина в отчаянии упала на колени. Наталья сделала шаг назад и оглянулась в недоумении.

- Отпусти Василия! – Почти кричала Ира. – На коленях прошу!

- Он не вернется к тебе, даже если я его брошу, – зло проговорила Наталья. Потом ей будет стыдно, но сейчас она гордилась собой.

- Какая же ты стерва! – тихо сказала Ира, перестав рыдать.

          Все, включая Наталью, стали расходиться. Ирина продолжала стоять на коленях.

- Во Васька кашу заварил! – сказал кто-то. А кто-то тихо утирал слезы.

* * *

     Естественно, Вася узнал о происшедшем сразу. Поэтому вечером, подходя к дому, он не знал, чего ему ожидать. На душе у него кошки скребли, тем более что в сложившейся ситуации он считал виноватым только себя.

          Наташа была спокойна. Она резала что-то на кухне, стоя спиной к Василию, не оборачиваясь к нему.

- Как дела? - Спросил он.

- Нормально.

          Вася не знал, как начать разговор. Он подошел к умывальнику и стал мыть руки, тщательно, долго, как будто от этого зависела его дальнейшая жизнь. Наконец, бряцанье умывальника надоело Наталье.

- Хватит полоскаться, мне нож надо помыть. – Она повернулась и, наконец, посмотрела на него.

          Вася оперся руками на раковину и посмотрел Наташе в глаза.

- Ты спокойная какая, - наконец проговорил Василий.

- А с чего бы мне не быть спокойной? - Спросила Наталья.

          Они стояли, разделенные умывальником, и казалось, что только эта преграда мешает им подраться.

- Зачем ты так, - заговорил Вася. - Зачем ты так жестоко. Она ведь ничего не сделала тебе. Ты поставь себя на ее место.

          Наталья сразу же поняла, что Вася говорит об Ирине.

- На ее место? - Переспросила она, приподняв правую бровь. – Я же не жена, как же я могу быть на ее месте? Это ты вчера сказал, что там твоя жена. Что же я тогда тут с тобой? И вообще кто я тебе? Знакомая?

- Наташа, - Вася покачал головой. – Я не прав. Я кругом не прав. Ты знаешь сама, с Ирой у меня все кончено. Но зачем же ее добивать?

- Иди, утешь ее! – Наташа психанула и, бросив нож в раковину, выбежала из кухни. Но тут же вернулась.

- Знаешь что! – Закричала она. – Ты только о себе думаешь! Какой ты несчастненький, как ты поступил. А то, что я живу, как я живу, ты даже не думаешь! Ты думаешь о том, что ты бросил семью, а о том, что у меня семьи нет вообще, кто подумает? Живу в этой деревне, не пойми кто тебе, людям в глаза стыдно смотреть! Тебе и не представить даже, что я бросила в Твери! Ради чего? Ради этой нищеты? У меня высшее образование – зачем? Чтобы вламывать на ферме за гроши? Что это за любовь у тебя такая необыкновенная, что ты обо мне совсем не думаешь? Меня достало все! Коровы, куры, грязь, галоши, печка эта! Все меня достало! Поговорить не с кем! Меня сегодня, между прочим, опозорила твоя Ирка! А ты мне претензии предъявляешь! Жестоко поступила! Да мне наплевать, как я поступила! Меня достало все!

          Все это время Вася так и стоял, облокотившись на раковину, не поворачивая головы.

- Что ж ты не бросишь? - Тихо спросил он.

-  Что не брошу?

- Меня. - Вася наконец посмотрел на Наташу.

- Ах, вон оно как, - она презрительно усмехнулась. – Значит такая любовь? Я, значит, такой, как есть, прими меня такого и будь рада, а если что-то не устраивает, проваливай, но я меняться не буду и вообще для тебя ничего не сделаю? Такая любовь? Чужими руками жар загребать хочешь, Вася! Чтобы потом говорить, что « я ради нее семью бросил, а она …».