Ужели это Божье изуверство

для пущей вразумлённости людей?

Ведь наши все немыслимые зверства —

издержки благороднейших идей.

– Послал ему Бог испытание!

– А что с ним? – Почти ничего:

постигло его процветание,

молитесь за душу его.

Всегдашнее моё недоумение —

зачем живу, случаен и безбожен, —

сменилось на уверенное мнение,

что этого Творец не знает тоже.

Творец давно уже учёл

всего на свете относительность,

и кто наукам не учён,

у тех острей сообразительность.

Среди бесчисленных волнений,

меня трепавших без конца,

всегда была печаль сомнений

в доброжелательстве Творца.

Увы, но взгляд куда ни кину —

везде пропорция равна:

везде Творец, готовя глину,

чуть-чуть подмешивал гавна.

К Богу я не лезу с панибратством,

а играть с Ним – дело непростое:

чтобы заниматься святотатством,

надо тонко чувствовать святое.

Я давно простился с лицемерием

и печалюсь, глядя в небосклон:

к Богу мы относимся с доверием

большим, чем заслуживает Он.

Хоть и есть над каждым крыша,

все они весьма непрочные,

и Творец смеётся, слыша

наши планы долгосрочные.

И мудро – учинять посильный пир,

хотя не время, ветрено и шумно,

а глупо – полагать, что Божий мир

задуман был гуманно и разумно.

Навряд какой-нибудь философ

посмел додумать до конца,

что жизнь земная – просто способ

самопознания Творца.

На склоне лет ужасно тянет

к душеспасительным мыслишкам:

надеюсь я, что Бог не станет

ко мне приёбываться слишком.

Сегодня я подумал снова:

от Бога жду я всепрощения,

а если Он не враг спиртного,

то я созрел и для общения.

Душе моей желаю отпущения

грехов былого тела злополучного,

и дай Господь ей после очищения

опять попасть в кого-нибудь нескучного.

В каких-то скрытых высших целях,

чтоб их достичь без промедлений,

Бог затмевает ум у целых

народов, стран и поколений.

Я потому грешил, как мог,

живя не постно и не пресно,

что, если сверху смотрит Бог, —

Ему должно быть интересно.

Я в этой мысли прав наверняка,

со мной согласны лучшие умы,

что жирный дым любого пикника

Творцу милей, чем постные псалмы.

Уверен я, что Бог – не дилетант,

насквозь Ему прозрачны обстоятельства,

и где-то есть жестокий прейскурант

расплаты за убийства и предательства.

Да, мир наш сочинён довольно скверно,

однако в отношении тюрьмы

кивать на Божий замысел неверно —

её уже придумывали мы.

Смотрю на Божий мир я исподлобья —

то гибельно повсюду, то опасно;

однако если мы – Его подобья,

то ждать Его сочувствия – напрасно.

Вчера возле камней, навеки слившихся,

где связано узлом несчётно судеб,

толпился я в густой толпе молившихся,

Его благодаря за всё, что будет.

Время сушит мыслящие стебли

на короткой жизненной дороге,

меньше я треплюсь теперь о ебле,

чаще начал думать я о Боге.

В наш мир сойдёт Мессия властно,

когда пробьёт заветный час;

к нему стремясь подобострастно,

затопчут праведники нас.

Напрасен хор людских прошений,

не надо слишком уповать,

ведь Бог настолько совершенен,

что может не существовать.

Не зря себе создали Бога двуногие —

под Богом легко и приятно.

Что Бог существует, уверены многие

и даже Он сам, вероятно.

Хотя легко ношу гуляки маску

и в мелкой суете живу растленной,

но часто ощущаю Божью ласку

в наплыве тишины благословенной.