- А что делать, ждать пока войдешь в нужное состояние ума? Уж извини, пришлось форсировать, и ты превзошел ожидания.

- Одного не пойму, почему иерархия прохлопала появление ретроспекции, вы же были в курсе?

- Подумай головой, ответ очевиден - нас известили. Некто Звездочет. Явился в приемную, меня чуть удар не хватил. Сколько эонов из света, нирваны, зови как хочешь, не было вестей и на тебе, неизвестный ангельскому миру синхр!

- Вот вы все время говорите синхры, синхронизация, а что оно такое и зачем нужно? Объясните человеческим языком, без вероятностев, планов, прочих заумностей – спросил Гордеич архистратига – образованиями я не балован и мало что смыслю. Единственно заметил - глаза после нее становятся горькими, что у Полинки, что у Наташки, что у этого шелегейдыка.

- Среди множества слов увидели главное. Синхронизация средоточие человечности, совести, если хотите. Ум, ответственность и достоинство сливаются воедино, наполняя изнутри огнем, забирающим право быть прежним и жить для себя, а не других. Эти качества присущи каждому человеку, но не в каждом опыт множества вариантов и жизней. Непостижимым образом синхр соединяет в себе горечь непростых решений, чтобы в нужный момент из множества выбрать одно верное.

Михаил посмотрел на перемигивающиеся в вышине огоньки, бросил окурок в тлеющие угли и вздохнул.

- Мир ретроспекта это человеческая заслуга, единственный, сумевший обойтись без нас. Чья вина, что в иных из ступени атеизма, когда переставали поклоняться нам как богам, не смогли перешагнуть во взрослый космический коммунизм?

 Потянуло утренней прохладой, нехоженая трава взбрызнула росой, на крыше просыпаясь захлопал крыльями бусол, а может отзвук улетевших гостей. Древний атавизм сознания упрямо подмывал пририсовать крылья, пальмовую ветвь и хитоны. Но крыльев у них не было отродясь, одеты были кто во что, а вместо ветвей прихватили увесистый кувшинчик «лозы». В потертых джинсах и клетчатой рубахе-ковбойке с небрежно закатанными рукавами, Михаил выглядел заправским хиппи, Гавриил прихватил старую Брамову хэбешку, а Денница кожаную куртку Стаса, которому в жарком июле та была не нужна.

- Ну и как тебе близкий контакт? Сойдет для первого раза?

- Темнят. Старше, опытнее – да, несомненно. Лучше? Время покажет. Чего обхохатываешься?

- Представил Михаила на соборе архистратигов в совдеповском прикиде, не могли чего приличней найти?

- Он особо не привередничал, ему знаешь не до того было. Такой же длинный как Мак, ну и взял что подошло.

- Денница курточку поцупил и не поморщился, я ему не завидую. Как будет объяснять экстренную смену политики партий своим нижним легионам? А придется, иначе мы сами придем и объясним, со всеми вытекающими.

Гордеич выйдя на веранду глянул на отгулявших всенощное бдение Браму и Стаса, и одобрительно крякнул:

- Молодо-зелено, тоже в ваши годы до самой зорьки сидел. А эти уже уехали? Симпатичные мужики, хоть и архангелы.

- Улетели. Велели поклон передавать и благодарствуя за «лозу». Очень она им по вкусу пришлась.

- То-то гляжу два бутля выдули, куда только влезло?

- Один они с собой.

- Тогда ладно, мне не жалко. Ну, вы гуторьте, а мне к хозяйству пора.

Он нарочито медленным шаркающим шагом направился к сараю выпускать гоготящих гусей.

Стас встал со скрипнувшего кресла, с хрустом потянулся и зябко ежась от прохлады шагнул из веранды в росистую траву.

- Гордеич, только не обижайтесь, но зачем вам такой бурьян? Если нужно помочь, то я с радостью. Где у вас кибер?

- Какой кибер – сыпанувши гусям корм и скручивая самокрутку воздел горе кустистые брови тот – робот что ли? Если все будет делать робот, тогда зачем я? Думаешь если старый, то ни на что уже не гожусь? Бурьян это для настроения.

- Как? – опешил Стас направляясь к сараю и высматривая сквозь метелки щирицы косу.

- Гляну, и на сердце теплее становится, когда есть желающие помочь и скосить. Совесть берет: забыли мол старого и чаще проведывают. Ириска вон забегает, Призрак тоже. Шухов тот аккурат каждую неделю, и все как один, родные.

- Не дадите? Ну ладно, вам виднее. Тогда самосадом угостите, запах обалденный.

Гордеич с готовностью оторвал кусок пожелтевшей газеты, мигом свернув знатную самокрутку заклеил и протянул Стасу. Тот раскурил от протянутого огонька, потянул, разом покраснел и закашлялся в рукав, смахивая выступившие слезы.

- Елки-палки, это какое же надо здоровье иметь что бы такую дряпалку курить! Продрало аж до… сердца.

Гордеич посмеиваясь, похлопал его по спине, выбивая из легких резкий дым.

- Доктор сказал жить мне до ста лет, или больше. Это как понравится. Жить надо в радость, даже если тяжело. Если нет радости от солнца, от просящей людских рук земли, от соседских лиц и вас сорванцов, зачем жить? Нет, жить буду долго. Нравится мне тут, на этой земле. Знакома каждая коряга и загогулина, каждая балка и перелесок рады словно родному. Тогда и труд не в тягость, когда под руками взрастают ростки зерна, или даже этот бурьян.

Стас как-то сник, плечи опустились, и это не ускользнуло от блестящих старческих глаз:

- Не печалься, онучку, что там, где ты родился сейчас плохо. Неважно кто заправляет: местные буржуи или небесные, против рабочего человека и натруженных мозолистых рук управы нет. Не будет он вечно слеп, однажды прозреет и уж тогда…

И такая ярость блеснула в его глазах, что Стас даже отшатнулся и едва не рухнул в бурьян, не удержи его Гордеич.

- Спасибо на добром слове. Будем надеяться.

- Не надо надеяться, делать надо. Каждый на своем месте. Этим и союз выстоял и зоне с выворотниками хребтину перебили. Не опускали рук, не отчаивались, не перекладывали один на другого и с больной головы на здоровую, а делали изо всех сил.

Стас кивнул и продираясь наружу увидел, как Брама скинувши куртку широко размахиваясь косит бурьян.

 - Погоди, Гордеич же вроде не хотел?

Брама остановился, сперся на косу и вытирая со лба пот фыркнул:

- А кто его спрашивает, хочет не хочет. О помощи не спрашивают, помогают без слов.

Стас скинув футболку схватил прислоненную косу и вслед за путником, неумелыми движениями начал косить мясистые стебли, мало по малу приноровился и вскоре у дощатого забора высилась огромная куча.

- Вот так вот, вероятник. Разница между рассуждать и делать становится очевидной, когда не стоишь в стороне.

- Понял я. Макаренко.

- Не обижайся, никто не собирается тебя учить. Ты продукт своего социума и воспитания. Если у вас проще стоять в стороне, то у нас такое почти невозможно. Постепенно комплексы сознания: свои-чужие, юсовцы-союз - исчезают, все становится твоим делом и ответственностью. Собственно, так и возникает человеческое поле сознания, о котором много говорят, но мало делают.

- Так просто?

- А ты чего хотел. Все простое просто, потому естественно. Высокими заумностями много не изменишь, не бери на свой счет, это про вышних. Так, дело к завтраку, а нам еще в форпост смотаться надо. Двинули, вероятник.

 Стасик подхватил с земли футболку и перебросив через плечо направился вслед за Брамой к калитке.

- Погоди, надо с Гордеичем попрощаться.

- Он ушел на работу. Работает механиком на тракторной, руки у него золотые и голова что надо. Сто лет, а ясности ума ничуть не растерял, опыт у него, нам и не снилось. 

- Сто лет?

- Рот закрой, подумают ты никогда не видел села.

Вероятник не спеша шел по укатанной пыльной грунтовке и не верилось, что на дворе двадцать первый век, человечество вышло в дальний космос и на планете наконец-то наступил мир. Самое обыкновенное село, каких полно. Дощатые заборы, беленые хаты в обрамлении садов, бредущая на пастбище скотина и жаркая пора жнив на полях.

- Не проще телепортироваться, теперь это норма. Такими темпами к трассе попадем только к обеду.