Через минуту мы протиснулись к очагу всеобщего восхищения.

На потрескавшемся асфальте стоял агрессивный, сверкающий суперкар. Черный хищный кузов с красными акцентами идеально вписывался в динамичную конструкцию. Он скорее напоминал инопланетный корабль, чем машину. Широкие, раздутые крылья еще пылали жаром от недавней поездки. Брутальная мощь, феноменальный дизайн, сверхлегкая конструкция из углеродистого волокна, непревзойденная точность управления… Я вздохнула – передо мной стояла моя мечта «Lamborghini Aventador», вершина эволюции спорткаров.

– Обалдеть! Это что? – глаза Дженнифер грозили вот-вот выскочить из орбит.

– Это чье?! – всунулась между нами кудлатая голова Люка Джонсона.

Я таращилась на авто, как ребенок на блестящие леденцы в витрине магазина. Еще немного – и у меня бы, наверное, потекла слюна, но тут прозвенел первый звонок и толпа быстро растворилась. Я ушла последней, не понимая, как эта красавица оказалась в нашем захолустье.

Мы расселись по местам, но в воздухе еще летало тихое перешептывание. Я пыталась сосредоточиться на литературе и теме сегодняшнего урока, бегло просматривая записи.

– Добрый день, – в класс вошла мисс Андерсон, директор школы. – Позвольте сделать объявление! – пытаясь утихомирить гул, громко сказала она. – В вашем классе пополнение, поприветствуйте, Илай Алфхилд! – почти выкрикнула она.

– Какая честь! – вслух удивилась я и подумала: «И что за несусветная глупость, никто не переходит в новую школу за несколько месяцев до ее окончания!»

– Это его тачка! – шепнул кто-то справа.

Голоса стихли, и я подняла глаза. По позвоночнику вверх хлынул жар, разливаясь волнами, словно по мне чертили узоры горячим углем. Новичок остановился у входа, оглядывая класс с легким прищуром золотисто-зеленых глаз на смуглом лице. В них как будто прыгали озорные огненные чертики, выдавая его горячую натуру. На чувственных губах играла самодовольная улыбка, очерчивая мужественный подбородок. Шепот снова начал нарастать. В основном – конечно, девичий.

– О боже! – промямлила Сара. – Ты видишь то же, что и я!? – она повернулась к своей соседке.

– Не знаю, – покачала головой Эмма. – Но у меня дрожат коленки!

– Офигеть, какой красивый! – вздохнула она. – И высоченный! Готова поспорить, он рекламирует нижнее белье или что-нибудь в этом роде!

– Точно!

Их жужжание мешало мне думать. Да и тема сегодняшнего урока не прибавляла мне оптимизма, не оставляя места для других эмоций, кроме горького послевкусия от прочтения заданной книги.

– Заткнитесь, пожалуйста, – прошипела я.

Нина вздохнула.

– Ты или слепая, или лесбиянка!

Илай провел рукой по темным волосам, немного короче стриженным по бокам и более длинным посередине. Они собирались в стильную челку, нависающую над глазами. Прическа у него тоже была отпадная. Илай подмигнул Монике, которая таращилась на него, словно собака на колбасу. Я достала из рюкзака бутылку с водой, смочила пересохшее горло и постаралась вникнуть в записи.

В класс пожаловал учитель литературы мистер Гордон, голубоглазый мужчина с легкой сединой на висках. Он окинул всех взглядом, чуть дольше задержался на новичке и сел за свой стол, сложив руки домиком. Мисс Андерсон наклонилась к нему и, шепнув пару слов, спешно удалилась, громко цокая уродливыми ботильонами, похожими на свиные копыта. Илай нашел место в третьем ряду и вальяжно развалился на стуле.

– Судя по радостным лицам, вижу, что задание выполнили единицы. Приступим к экзекуции, – с улыбкой садиста потер руки мистер Гордон.

Литература была моим любимым предметом. Я каждый раз с нетерпением ждала ее, но не сегодня. Прочтенная книга оставила у меня неизгладимый тягостный след в душе. Может, именно поэтому мне не хотелось говорить о ней. То, что я пережила вместе с героями романа, теперь невольно стало очень личным. Я поняла, что мои проблемы во многом надуманные и где-то даже ничтожные. И я должна благодарить судьбу за то, что имею.

– Кто-нибудь напомнит мне, что мы сегодня обсуждаем? – мистер Гордон снова оглядел класс.

Никто не вызвался.

– Кто желает озвучить? – попытался он еще раз.

Звенящая тишина.

– Лила?

– «Тысяча сияющих солнц», – произнесла я.

– Верно. Кто хочет поделиться первым впечатлениями от прочтения книги?

Тишина сделалась настолько напряженной, что я слышала, как сглотнула Дженнифер впереди меня.

– Мистер Алфхилд? Может, вы тоже читали эту книгу и у вас есть свое мнение?

Илай занес руки за голову, и под оливковой кожей обозначились рельефные мускулы. Он выдержал многозначительную паузу.

Ну, еще бы, я предполагала, что круче сказки про колобка и «Men’s health» он в жизни в руках ничего не держал…

– Роман Хуссейни для меня – это скорее пинта для размышлений, – начал Илай задумчиво. – Он наводит на мысли, которых люди стараются избегать, побуждает вспомнить о незыблемых и очевидных, но забытых ценностях, искать истину в потоке всепоглощающего ужаса, которым пронизана каждая строка книги. Она помогает нам понять мировоззрение людей, принадлежащих к другой культуре, совершенно иному миру. Хуссейни четко показал судьбу целого народа сквозь призму судьбы двух хрупких женщин, которых объединяло лишь одно – желание жить.

Илай замолчал, на его лице было серьезное выражение. Я очень удивленно смотрела на него. Стоило признать, что если он играл, просто всё вызубрив из какой-нибудь монографии, – то делал это талантливо.

– Замечательно! – мистер Гордон впечатлённо кивнул. – Кто хочет дополнить комментарии Илая? Мисс Уинсед? – он впился взглядом в Дженнифер, и она примерзла к стулу. – Или снова Лила? Что-то ты молчишь!

– Наверное, нашу тихоню новичок поразил! – залилась противным смехом Моника.

Филл бросил на нее злой взгляд. Второй колкий комментарий за день, это уже слишком. Я стала закипать.

– К сожалению, ты не в состоянии решить задачу сложнее выбора цвета губной помады и оценки внешности индивидуума противоположного пола. Судя по тому, что твой мозг все еще находится в черепной коробке и не вытекает из ушей, я могу предположить, что ты не читала книгу и не попыталась задуматься над ее темой, следовательно, тебе тяжело понять и мое состояние.

Моника надменно вскинула подбородок.

– У меня есть более интересные вещи, которыми я занимаюсь вечерами! Но ты вряд ли меня поймешь, – она поправила волосы и подняла яркие брови кверху.

– Красота уходит быстрее, чем ты можешь себе представить, а отсутствие мозга длится всю жизнь! – отрезала я, и класс взорвался дружным смехом. Громче всех заливался Филл.

– Довольно! – мистер Гордон остановил перепалку. – Давайте вернемся к основной теме.

– Я полагаю, Моника, тебе есть что сказать по этому поводу! Какое впечатление у тебя сложилось от прочтения книги?

Я благодарно посмотрела на учителя.

– Мне она не понравилась, – попыталась выкрутиться Моника.

– Очень развернутый ответ, я ценю твое красноречие.

– А что именно тебе не понравилось? – допытывался он.

– Нет картинок! – полетели реплики из класса.

Все опять засмеялись, и Моника заерзала на стуле.

– Я ее не читала, – с недовольным лицом призналась она.

– Спасибо за откровенность, – учитель сделал пометку у себя в журнале. – Лила, – повернулся он ко мне, – ты читала книгу?

– Да, – сказала я.

– Кто бы сомневался, – фыркнула Моника.

Илай тем временем с ухмылкой изучал меня взглядом.

– Книга произвела на меня неизгладимое впечатление, – я сделала паузу, подбирая нужные слова. – Для меня Афганистан всегда ассоциировался с террором, наркотиками, войнами, невинными жизнями людей, погибших на них. Когда я ее прочитала, то поняла, что прежде всего – это красивая и загадочная страна с потрясающей многовековой историей. Просто ее стерли в пыль жернова междоусобиц и ненависти. Я окунулась в изначальную красоту Афганистана и его традиции.

– Что ты думаешь о главных героинях? – с интересом спросил мистер Гордон.