– Да уж.

Джейн представила себе эту картину. На такое могла бы пойти Линн, подумалось ей, а может даже и сама Джейн, будь она на ее месте, то есть, несколько десятилетий удерживая статус одной из самых могущественных женщин в мире. Но сейчас это казалось ей самоубийством.

– Джейн, – неуверенно окликнула Ди, и Джейн повернулась к подруге. – Я изучала кое-что, пока работала в магазине. Сама. Не колдовство, – поспешила добавить она в ответ на удивленно изогнутую бровь Джейн, – а теорию. Я пыталась научиться тому, что, с твоих слов, мог делать Малкольм, прятать мысли от матери. Запирать секреты глубоко в сознании, где она не могла бы их прочесть. Я подумала, это может пригодиться когда-нибудь. И все три недели практиковалась. Мне кажется, у меня начинает получаться.

– Малкольм тоже практиковался, – напомнила Джейн. – Лет тридцать. И все равно, в тот месяц, когда ему нужно было скрыть от Линн что-то очень важное, он предпочел держаться от нее подальше.

Ди опустила глаза, и Джейн стало неловко, что она так небрежно отмахнулась от ее предложения.

– Если хочешь, я могу поупражняться вместе с тобой, – продолжила она уже мягче. – Будет очень здорово, если ты научишься. Ты молодец, что додумалась. Мне самой следовало бы предложить тебе это. Но твоих навыков будет недостаточно, чтобы постоянно удерживать трех гарпий вне твоих мыслей, а тебе предстояло бы именно это, если бы тебя вдруг поймали. Не говоря уже о том, что я не могу позволить тебе так рисковать из-за меня, и точка.

– Я знала, что ты так скажешь, но предложить стоило, – вздохнула Ди. – В идеале, нам нужно то, что у тебя в голове, в чужом обличье. Кого-нибудь из прислуги, например, или какой-нибудь шишки из их круга, которую Дораны могли бы сами пригласить к себе домой.

– Можно, я буду королевских кровей? – весело спросила Джейн, ловко отскочив с пути сорокалетнего мужчины с ирокезом. Было совершенно темно, и Джейн чувствовала влажный весенний запах. Она вдохнула полной грудью ночной воздух. – Я всегда любила представлять, что я на самом деле потерянная принцесса, как Анастасия, а воспитывает меня моя бабушка, королева в изгнании. Правда, иногда она становилась обезумевшей служанкой, которая похитила меня, но только когда она слишком наседала на меня со своей опекой, в чем я, конечно, сейчас понимаю ее намного лучше, чем в детстве.

Ди остановилась как вкопанная, и на секунду Джейн даже показалось, что та споткнулась и упала. Но Ди просто неподвижно стояла на тротуаре, глядя своими карими глазами куда-то вдаль. Неоновая подсветка вывески близлежащего бара окрашивала ее черные волосы калейдоскопом красного, синего и золотого.

– Нам нужна просто ты, – сказала Ди, снова поравнявшись с Джейн. – Только так, чтобы ты не выглядела, как ты. Любой ребенок знает: уж что-что, а это ведьмы могут.

– Волшебная маскировка, – ахнула Джейн. На другой стороне дороги фигурка на светофоре погасла и вместо нее загорелась оранжевая ладонь, и Джейн послушно остановилась, пропуская поток автомобилей и такси. – Но это должно быть полное преображение, я должна выглядеть совершенно другим человеком. И поддержание облика не должно отнимать слишком много сил, иначе я перегорю. И хорошо бы это не оставляло никаких следов, которые могла бы учуять Линн. Как думаешь, я могу сама выбрать внешность?

– Черт возьми, Джейн! – рассмеялась Ди. – Послушай, это лучшее предложение. С утра я позвоню Мисти, и мы вместе займемся исследованием, но пока не зацикливайся на деталях. Ты еще не поняла, что у магии есть собственный разум?

Джейн показала ей язык и чуть не оказалась сбита велосипедистом, который оставил после себя смутный запах зеленого лука и кунжутного масла.

– Карма, – бросила она. – Ладно, тогда я займусь медитацией и предоставлю вам, девочки, быть мозгом операции. Просто дайте мне знать, когда что-нибудь откопаете. Потому что если у нас получится закрыть все вопросы до выходных, я с удовольствием посмотрела бы, что это за Кони-Айленд такой, о котором все говорят.

Ди закатила глаза.

– Уже давно никто даже не вспоминает о Кони-Айленде. Но я приму к сведению. Джейн, остановись. Мы пришли, – она указала на незаметную стеклянную дверь в металлической раме, мимо которой чуть было не пронеслась Джейн.

– Почти, – пробормотала Джейн и проследовала за подругой к крыльцу.

– Вот и он.

Джейн нетерпеливо нагнулась над кофейным столиком, чтобы посмотреть на бесценный амулет, который подарит ей новый облик. Мисти даже не была уверена, что такие вообще сохранились, но на протяжении двух дней она без устали шла по следу, натыкаясь на одни только слухи, пока не нашла человека, который за десять тысяч долларов из кармана Джейн согласился снабдить их настоящим амулетом.

– Шар Форврангдан, – гордо объявила Мисти, водрузив предмет на стол, и развернула покрывающую его ткань. Перед ними была сфера из гладкого прозрачного стекла. Шар казался тяжелым и цельным, и только несколько пузырьков воздуха были пойманы и заточены в самом его центре.

– Как красиво, – с придыханием сказала Ди, наклонив голову, чтобы получше рассмотреть.

– Очень красиво, – согласилась Джейн. – И совсем не похоже на пресс-папье по завышенной цене.

Ди встревожилась, но Мисти только рассмеялась. Ее смех напоминал шорох волн по прибрежной гальке.

– Он настоящий, – твердо заверила она Джейн. – Пресс-папье так не делают, – она достала из сумки с принадлежностями серо-белое перо, похожее на голубиное. Осторожно, чтобы не прикоснуться к шару, она положила перо поверх него.

Сперва ничего не происходило, но через некоторое время Джейн показалось, что перо стало темнеть. Еще несколько секунд, и не осталось никаких сомнений: перо стало черным и лоснящимся, как вороново. Оно вытянулось и заблестело еще больше, стало зазубриваться по всей длине, и Джейн внезапно поняла, что смотрит на пластиковый гребешок. Гребешок затем начал светлеть, стал ярко-фиолетовым, потом прозрачным. Спустя мгновение он превратился в дешевую красную ручку, потом ненадолго в саламандру, хамелеона, свечку, белую кожаную закладку для книг. А потом, Джейн с нарастающим ужасом смотрела, как края закладки стали сворачиваться и облезать, как будто охваченные невидимым пламенем, которое с необыкновенной скоростью разъедало материал. На кратчайшие секунды перо снова стало голубиным пером, и исчезло, не оставив и следа на идеально ровной поверхности шара.

Джейн сглотнула и кивнула.

– Допустим. Это не пресс-папье. Но я… м-м-м… Не хотела бы, чтобы шар делал это со мной.

– И не сделает, – быстро отозвалась Ди, хотя и сама заметно побледнела.

– Не сделает, – более убедительно подтвердила Мисти. – Заклинание будет его контролировать. Направлять его силу и определять границы. Вот поэтому по прочтении заклинания уничтожается сам шар, а не объект заклинания – то есть, ты, – уточнила она, глядя на Джейн. – И поэтому у него столько правил. Потому что нельзя укротить что-то столь мощное без большого количества правил. Был один колдовской род в Швеции – настоящие ведьмы, вроде тебя и Доранов. Они использовали эти амулеты как оружие: инструменты, которыми они могли пользоваться, но которые уничтожали всякого, кто прикасался к ним без должного ритуала. Но, очевидно, этого было недостаточно, потому что, по легенде, их стерли с лица земли многие века тому назад. Мы не знаем, сколько таких шаров осталось невредимыми после их исчезновения, но сейчас о них крайне редко что-то слышно. Этот нам достался только потому, что моя давняя подруга лет пятнадцать назад, хлебнув лишнего, стала хвастаться, как однажды видела такой. Но я понятия не имею, как можно достать еще один такой шар. Так что прежде, чем мы приступим, я хочу убедиться, что ты целиком отдаешь себе отчет во всех правилах.

Джейн хотела ответить, но слова застряли у нее в горле.

– Давайте пробежимся еще раз, – тихо предложила Ди, и Джейн благодарно согласилась.