Дальше все просто. «Интересней вдвое стала» — это про второго руководителя СССР, небезызвестного И.В. Джугашвили-Сталина, который «вдвое сделался влюблен», то есть углубил дело революции (прикрыл нэп, согнал крестьян в колхозы, уничтожил треть населения страны и т.д.). До того он был «влюбленным уж немало», став генсеком еще при жизни Ленина и сосредоточив в своих руках огромную власть, по выражению того же Ульянова.

Осталось догадаться, при чем тут, собственно, нога. И это тоже просто. До 1924 года революция стояла на двух «ногах» — Ленине и Сталине (или Троцком, если угодно). В январе 1924 года одна «нога», или «член» (Ленин), «сломалась»…

На этом предсказания по Лебядкину можно закончить. Предсказания же по Нострадамусу, боюсь, будут продолжаться и далее — тому пример Блаватская и Мулдашев. Уж больно удобны его писания для различных спекуляций и интерпретаций, а графоманов и открывателей тайн Нострадамуса, пирамид, НЛО и биоэнергоинформатики в России всегда было сколько угодно.

Величье империи все-таки сгинет, И скипетр положит такая страна, Земель завоеванных нет и в помине, Остался без зерен кровавый гранат.

(ц. 1 к. 32, перевод В. К. Завалишина)

О чем это? О крахе Австро-Венгрии, Оттоманской империи или СССР? Или о переходе московского Черемушкинского рынка из рук грузинских торговцев фруктами (гранатами) к азербайджанцам? А может, имеется в виду разоружение боевиков в Чечне?

Ну вот, когда с Нострадамусом разобрались и знаем теперь, что настрадал Предсказамус, нам вместе с доктором офтальмологии и офтальмогеометрии пора в пещеру. Да-да, Мулдашев снова уже там, в Гималаях, и под ручку с Особым человеком подбирается к атлантам, не добитым китайской Народно-освободительной армией.

«Наклонившись, я прошел в дверь. Почему-то подумалось: как бы кто не запер ее за мной».

Жуткая мысль. Так бы мы никогда и не узнали про Генофонд человечества, «саыхм» и нового русского, алчущего добавить. Мулдашев шел довольно долго и с каждым шагом чувствовал предсказанное Особым человеком недомогание — действие психофизической энергии соматирующего.

«Внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, я приблизился к лазу. Все было нормально. Но за один-два метра до входа в лаз я ощутил легкое чувство тревоги. Вначале я подумал, что я все-таки боюсь, и постарался заглушить в себе это чувство. При входе в лаз я неожиданно ощутил чувство непонятного страха, которое через несколько десятков шагов по лазу так же неожиданно исчезло, но сменилось чувством непонятного и сильного негодования. Еще через несколько десятков шагов началась головная боль.

Еще через несколько шагов вперед чувство негодования усилилось, а головная боль стала распирающей… Я включил фонарик и, собрав последние остатки воли, сделал еще несколько шагов вперед. Наступила резкая слабость, дико болела голова, негодующая душа не давала покоя. Я понял, что дальше идти нельзя, в противном случае наступит смерть. Я направил свет фонарика вперед. Руку, протянутую вместе с фонариком вперед, я перестал почему-то ощущать. Глаза застилал пот, невесть откуда взявшийся в пещерном холоде.

Тусклый луч фонарика осветил какие-то камни и несколько темных выступов над полом. Что это? Уж не фигуры ли сидящих в сомати людей? Да, это вроде фигуры людей. В свете тусклого фонарика они показались мне громадными.

Больше я ничего не могу сказать. Я повернулся и, с трудом двигая ногами, пошел обратно. Лемурийцы, атланты! Они живы, живы уже миллионы лет! Они берегут себя ради человечества на Земле!»

Симптомы недомогания доктора наук подозрительно напоминали утреннее состояние моих соседей по двору, занимающихся сбором бутылок. Тем более, что к вечеру они тоже впадают в состояние сомати… Итак, болит голова, все тело ломит, организм переполнен чувством негодования. Не удалось мастеру спорта добраться до атлантов и лемуриицев, хотя какую-то неясную тень в конце пещеры он наблюдал. Ничего, в следующий раз получится — надо будет только добавить побольше «саыхма».

Единственно содержательной частью текста является вот эта важная фраза Мулдашева — «больше я ничего не могу сказать». Ему действительно нечего сказать про реальные наблюдения хоть какого лемурийца или атланта — так, какие-то неясные тени. Скорее всего, скопления летучих мышей, они часто образуют такие живые сталактиты в пещерах. Никого-то он не видел, а только вел заумные разговоры с тибетской голытьбой и обильно цитировал Блаватскую. И несмотря на это, доктор медицинских наук Эрнст Рифгатович Мулдашев написал около 1000 (тысячи) страниц измышлений о наших предках и всяких тантрах-мантрах! Вот уж действительно, гора (Кайлас) родила мышь (летучую)!

Но Мулдашев не только описал так и не увиденных им представителей Генофонда человечества, атлантов и лемурийцев (кстати, не надо их путать с лемурами — эти-то милые зверьки как раз существуют). Доктор наук не постеснялся их нарисовать, согласно собственным представлениям и на основании видений Блаватской. Это нечто! Все сидят в позе лотоса, явно в состоянии сомати, у каждого экземпляра во лбу третий глаз, вроде синяка после драки или красной точки у индианок. Этим глазом они ну прям-таки просверливают непосвященных, а уж лучи из них выходят — всех цветов радуги!

Рисунки Эрнста Рифгатовича приведены в книге. Поскольку Мулдашев разумно не представлен нам еще и как академик живописи, мы простим ему эти детские карандашные зарисовки, сделавшие бы честь выпускнику первого года кружка рисования Уфимского дворца пионеров.

Книги доктора медицины вообще обильно иллюстрированы — детскими рисунками автора, мутноватыми фотографиями его сослуживцев и коллажами составителей его книг. Один из рисунков автора так и просится в описание. Изображено вот что: сверху горный хребет, в основании которого стоит домик о двух окнах с одной елкой и двумя лиственными деревьями. Домик обычный — квадратик, на него положена крыша-треугольничек, на крыше труба, по виду кирпичная. Над домиком летает НЛО, а под горным хребтом находится значительная по размерам полость, освещаемая тремя бестеневыми хирургическими лампами (других офтальмолог не придумал). В полости пребывают два бледных лемуро-атланта с запятой вместо носа, а рядом — еще одна, но уже здоровенная, неопознанная тарелка. Все это подписано так: «Шамбала, рисунок автора».