— Это же надо, что вы тут устроили, Джонас! — фыркнула Джулта. — Сколько времени понадобится, чтобы все тут проветрить и отмыть! А вы, госпожа, — обратилась она к Уилладен, — поставьте свою сумку в этот шкаф, чтобы никто из этих неуклюжих увальней ее не сшиб.

Уилладен подчинилась. Разумеется, сейчас и речи быть не могло о том, чтобы распаковать все то, что она принесла с собой. Потом… едва успев выпрямиться, она замерла.

Зло! Сначала ей казалось, что этот запах идет из глубины шкафа, — но нет, его источник был где-то за ее спиной. Она повернулась, чтобы закрыть дверцу шкафа, и заодно быстро оглядела комнату.

Комната… нет, запах исходил от… Девушка заставила себя вопросительно посмотреть на Джулту, словно бы она ожидала от служанки дальнейших указаний. Нет, никаких сомнений! Точно так же зло коснулось Фигиса, служившего на постоялом дворе, пропитав его своим неуловимым запахом, и сейчас сквозь запах пота и разгоряченного работой тела краснолицего парня, помогавшего штукатуру, пробивался тот же запах зла.

ЗАПАХ БЫЛ НЕ ТАКИМ СИЛЬНЫМ и отвратительным, как тот, что она ощутила в комнате больного в другой башне; кроме того, Уилладен было трудно поверить в то, что подмастерье может иметь что-либо общее с рукой, которая впустила в комнату Николаса зло. По крайней мере, его рука вовсе не напоминала женскую, да и внешне он не был похож на нападавшую — насколько могла судить девушка по тому, что ей удалось увидеть в ту ночь. Однако ошибиться она не могла — запах зла присутствовал здесь, в спальне Махарт.

— Ровнее клади, парень… — мастер немного отодвинулся, заметив, что Уилладен и Джулта, задержавшись в комнате, наблюдают за ходом работ.

Зная, что поспешное или непродуманное действие может выдать ее, девушка изобразила на лице выражение легкой заинтересованности, хотя это и далось ей с трудом.

— И что, все стены нужно вот так обработать? — спросила она. — До холодов еще далеко, значит, время у вас есть…

Мужчина рассмеялся, обнажив почерневшие зубы:

— Все стены, молодая госпожа? Да для этого потребовалась бы целая армия! Нет, мы кое-где подмажем и заделаем: вот на такую вот работу нас и четверых хватит, если по очереди работать.

Девушка заставила себя подойти на несколько шагов ближе к бадье со штукатуркой. Запахи, исходившие от нее… нет, Уилладен могла поклясться, что, хотя она и не относились к числу приятных, того, что она искала, среди них не было. Запах, внушавший девушке тревогу и страх, исходил от молодого человека. Но что же ей делать: разоблачить парня здесь и сейчас? А какие у нее есть доказательства? Она ничего не добьется — только выдаст те тайны, которые поклялась хранить.

Но прежде чем она успела принять решение, мастер послал своего помощника за новой порцией штукатурки. Проходя мимо Уилладен, Джонас даже не взглянул в ее сторону: он выскочил из комнаты, казалось, полностью сосредоточившись на бадье с остатками раствора, которую держал в руках.

— Тьфу! — Джулта выплюнула набившуюся в рот вездесущую пыль. — Только побудь здесь недолго, и на лице будет такой слой пудры, какой и специально никогда не сделать! Идем скорей отсюда.

Уилладен вышла следом за служанкой. Халвайс снабдила ее только одним способом сообщения, и с завершающим ударом городского колокола она могла воспользоваться им, если у нее возникла хотя бы тень подозрения.

Джулта не удивилась, когда Уилладен спросила, как пройти в покои канцлера, где, как предполагалось, находится госпожа Травница. Поскольку дочь герцога временно не нуждалась в ее услугах, почему бы ей не посетить свою госпожу, если ей этого хочется?

Девушка внимательно слушала запутанные наставления о том, как найти нужные коридор и дверь, в глубине души молясь о том, чтобы запомнить все правильно.

— Уже почти полдень, — заключила служанка. — Если хочешь есть, пойдем со мной, а свою госпожу можешь поискать потом: ее милость пока еще тебя не вызывала.

Пустой желудок Уилладен (сегодня утром она не успела доесть кашу, тревожась о том, что ее ожидает) настоятельно советовал ей принять предложение Джулты; кивнув, девушка последовала за служанкой. Они спустились на два лестничных пролета, прошли по коридору и наконец оказались в обеденном зале.

Насколько успела понять Уилладен, не все слуги в замке ели вместе. Те, что были повыше рангом, прислуживавшие самому герцогу, леди Махарт или леди Сайлане, сидели за отдельным столом, у дальней стены, и именно сюда подвела девушку Джулта, немного церемонно представив ее лакею герцога и герольду, который подвинулся на длинной скамье, чтобы дать им место.

В зале было слишком шумно; для того чтобы перекрыть гул голосов, приходилось кричать — и Уилладен, привыкшую к тишине лавки госпожи Травницы, это раздражало. Кроме того, шум напомнил ей постоялый двор Джакобы, когда там останавливался какой-нибудь купеческий караван, — а эти воспоминания не относились к числу приятных.

Сумев разобрать несколько слов, Уилладен поняла, что всех вокруг занимает только одна тема: прибытие принца Лориэна и его отряда. Все ее сотрапезники соглашались с тем, что этот визит вызовет большие перемены в Кроненгреде.

Уилладен отломала корочку мясного пирога и с наслаждением принюхалась. Здесь, при дворе, не было ни старого волокнистого мяса, ни лежалых овощей. Еда была вкусной, порции — большими; вот только эль, который она отхлебнула из стоявшей перед ней кружкой, показался ей чересчур крепким и горьким.

— … Говорят, он своими руками убил Волка! — Какой-то лакей возбужденно размахивал вилкой с куском мяса. — Я слышал, как сержант Хеникус говорил, что принц похож на своего деда, старого короля Уонсала: не любит ошиваться при дворе.

Герольд буркнул в ответ что-то нечленораздельное, но, проглотив кусок пирога, смог заговорить более разборчиво:

— Говорят, при дворе есть и такие, кто считает, что можно обойтись без солдатской муштры. Наследный принц Ранальд выезжает в поле только на весенние маневры….

— А эти маневры, — прервал его лакей, — всего лишь игры; я слышал об этом от одного человека, пришедшего с последним караваном. У них там нет разбойников, за которыми нужно охотиться.

— Хорошо бы, если бы и нам не приходилось. Во времена герцога Вубрика было по-другому…

— Да, — раздался новый голос с другого конца стола; быстро взглянув в ту сторону, Уилладен опустила глаза в тарелку, но продолжала прислушиваться к разговору.

— Да, — повторил тот же голос, — наш покойный господин прекрасно владел мечом и копьем. Скажите, хоть кто-то из морских разбойников ступил на южный берег? Нет, они по-прежнему держатся подальше от этих мест!

Говоривший был моложе и лакея, и герольда; темноволосый, узкий в кости, его движения отличались странной осторожностью; Уилладен успела заметить это, время от времени бросая на него быстрые взгляды. Но тут он посмотрел прямо на нее, и девушка едва не поперхнулась куском хлеба, в который успела вонзить зубы.

Хотя молодой человек и был одет в простую темную одежду писца, и даже на руке его, державшей ложку, бросалось в глаза большое чернильное пятно, она немедленно узнала его. Николас! Но разве это возможно?.. Конечно, искусство Халвайс велико, но Уилладен не представляла себе, как можно было столь быстро вернуть тяжелораненого человека к такому состоянию, чтобы он выглядел практически здоровым. Однако от ее внимательного взгляда не ускользнуло, что он держится немного скованно и ест медленно, словно ему без усилий не поднести ложку или кусок хлеба ко рту.

Он не подал виду, что узнал ее; девушка восприняла это как предостережение. Однако двое мужчин, сидевших напротив, не разделяли мнения Николаса о покойном правителе Кронена.

— Для того, кто принадлежит ко двору лорда Вазула, ты разговариваешь что-то уж слишком свободно, — заметил герольд; Уилладен видела, что он наблюдает за Николасом почти настороженно.

— Вот интересное замечание, — Николас немного подвинулся на скамье; казалось, он пытается найти наиболее удобное для себя положение. —