– Не совсем, – ухмыльнулся мужчина. – Вернее, я сказал бы, что мы настоящие мясоеды. И мы никогда не едим никакой мертвечины.

Никогда никакой мертвечины? Этот тип живьем лопает быков? Должно быть, Гонориус плохо понял. Он чувствовал себя усталым. Его потревожили во время отдыха. Он сделал неопределенный прощальный жест. Мужчина схватил его за руку.

– Рад был повидать вас, – сказал Гонориус, помахивая рукой.

– Радость будет для нас, – ответил мужчина, резко дернув его за запястье, и вдруг – Гонориус даже не понял, как это произошло, – рука отделилась от плеча.

Да, в руках посетителя была его собственная рука, из которой обильно текла кровь. Мужчина бросил руку детям, которые издавали странные звуки. Гонориус поднес левую руку к правому плечу и коснулся влажной раны. Должно быть, он спит. Но вот пришла боль, вгрызаясь в его плоть, как раскаленная кочерга. Гонориус согнулся вдвое, подступила рвота, и его вывернуло наизнанку.

– Неплохо, – сказал мужчина.

Он схватил Гонориуса за уши и стал поворачивать его голову справа налево. Справа Гонориус увидел анораки, только что доставленные в магазин. Слева – новые комбинезоны, еще не вынутые из коробок. Анораки, комбинезоны… Мужчина удвоил усилия и резким движением повернул голову Гонориуса на сто восемьдесят градусов. Шея хрустнула, словно корочка льда под ногами, и в последний миг Гонориус успел подумать о своем сыне, который будет очень недоволен.

Легко, словно речь шла о крышечке пивной бутылки, Аллан оторвал голову старика и положил ее на автоматическую кассу. Потом он наклонился к кровоточащей шее и начал питаться.

Раздался звон колокольчика, и семейство Мак-Мюлленов, с клыков которых еще стекала кровь, неподвижно замерло. Кто это явился прервать их трапезу? В дверном проеме появились два силуэта.

– Есть кто-нибудь? – раздался не очень приветливый голос.

Аллан сделал детям знак тихонько пройти в заднюю комнату. Не нужно, чтобы их видели. Необходимо соблюдать тайну, иначе они взбудоражат фараонов, армию, может, и самого президента, ага, как в фильме «День Независимости», они на это вполне способны… Молчаливыми тенями все трое скользнули вдоль стены и бесшумно вышли через маленькую дверь на задний дворик. По дороге Аллан прихватил коробку с одеждой. Хоть нормально одеться. Чтобы не отличаться от других. Миссия превыше всего.

– Эй! Эй! Есть кто-нибудь?

Аньелло сделал шаг внутрь магазина, похлопал руками в перчатках и тут же закусил губу: он совсем забыл о своей ране. Спустился на одну ступеньку вниз. Ему показалось, что в глубине кто-то шевелится. Чтобы привыкнуть к полутьме, он прищурился. И увидел лицо возле прилавка. Что, этому пентюху трудно ответить? Фу, мерзость, как погано воняет, этот мужлан, должно быть, не мылся со времен последней войны.

Он подошел поближе, наткнулся на большой мешок, посмотрел вниз и увидел, что только что всунул ногу внутрь человеческого живота. Примерно на уровне печени. Две культяшки ног валялись рядом, обутые в грубые горные сапоги. Кто-то спустил на них шерстяные носки, чтобы удобней было грызть волосатые лодыжки. Аньелло очень медленно поднял одну ногу и положил ее по другую сторону тела.

– Чего вы там ковыряетесь? – крикнул Бадди с порога, все еще не снимая лыж.

Аньелло не ответил. Он сделал еще шаг к прилавку и встретил удивленный взгляд Гонориуса. Он схватил голову за волосы, за тонкие седые волосы, и очень медленно вернулся к дверям.

– Ну, нашли что-нибудь?

– Угу. Вот это.

Аньелло поднял голову и покачал ею перед Бадди, который растерянно вращал глазами.

– Да что это за штука?!

– А по вашему мнению?

– М-м… можно подумать, что это голова старика… Я хочу сказать, настоящая голова старика.

– Это настоящая голова старика! – присвистнул Аньелло. – Ее у него оторвали: р-а-а-з-з!

– Вы издеваетесь?

– А разве похоже? Ваши дружки здесь уже побывали, маса миссис Коул, и вашему миленькому малышу Джереми Хокинзу захотелось ням-ням. Пойдите посмотрите на тело…

– Боже милостивый, это не Джереми! Это те, мужик с детишками, семейка Мак-Мюлленов!

– Все это одна шайка! Уж поверьте мне, когда я их найду, клянусь, они пожалеют, что…

– Умерли?

– Они не мертвые. Не существует живых мертвецов.

– Самое удивительное, лейтенант, что вы сами существуете…

– Ха-ха-ха! – захохотал Аньелло и метнул голову Гонориуса внутрь магазина. Она скатилась по деревянным ступенькам и замерла рядом с ногами.

– Они здесь, в деревне, – продолжал он. – Тело еще теплое, мы должны их перехватить. Ладно, спасибо за прогулку, но теперь каждый сам по себе. Привет.

Крупно шагая, Аньелло пошел прочь. Бадди приналег на лыжи, чтобы догнать его. Настоящая голова. Казалось бы, он должен был прийти в ужас, но на деле испытывал скорее удивление. Это было так удивительно, что даже не верилось. И если бы голова заговорила, он не был бы поражен сильнее.

Следуя друг за другом, они спустились по главной улице. Странное ощущение – вновь оказаться в нормальном месте. Нормальные магазинчики. Нормальные, абсолютно живые детишки. Всюду двигались нормальные люди, закутанные в парки ярких цветов, они смеялись и окликали друг друга. Совершенно нормальные молодые сноубордисты, фотографируясь, принимали красивые позы. Нормальный громкоговоритель передавал старые фольклорные мелодии. Нормальная деревня, оформленная в стиле первых поселенцев, с фигурами индейцев в праздничных одеждах, с искусственными медведями, с частоколом из необработанных бревен. Нормальный торговец нормальных хот-догов был наряжен нормальным Дэви Крокеттом[36]. И аномальный Бадди Коул полностью вписался в этот пейзаж. Погрузившись в свои мысли, он едва не прошел мимо Аньелло, который устремился в торговый комплекс. Бадди снял лыжи, поставил их в предназначенные для этого ячейки и вошел следом за ним.

Внутри было тепло. В заведении полно народу. Аньелло размахивал своей пораненной рукой под носом молодой продавщицы в белом халате, которая вдруг побледнела и позвала седоватого мужчину с пластиковым бейджем. Бадди заказал себе кофе и смаковал его маленькими глотками. Обжигающая жидкость оказывала благотворное влияние. Седоватый мужчина с озабоченным видом увлек Аньелло в заднюю комнату. Бадди заказал еще чашку кофе и вспомнил о Сэнди. Она, должно быть, просто бесится. Послать ей открытку, что ли? Уже нет времени, Аньелло идет к дверям, и его рука забинтована должным образом. Настоящая охотничья ищейка, этот фараон. Бадди одним глотком допил кофе и пошел за ним следом.

– Ну, нет! Коул! Долго вы будете колом торчать за моей спиной?

– Ах, лейтенант, не говорите такого, вы заставляете меня краснеть.

– Я не намерен шутить, это понятно? Я не намерен, оборачиваясь, каждый раз видеть вашу гнусную рожу, это понятно? Я не испытываю и тени симпатии к сексуальным извращенцам вроде вас, это понятно?

– Какое совпадение: я обожаю шутить, обожаю смотреть, как вы дуетесь, и испытываю огромную симпатию к сексуальным подавленцам вроде вас…

– Я серьезно, Коул. – Аньелло отпихнул его плечом и ушел.

Бадди следил за ним, размышляя, что же теперь делать. Ему казалось, что наилучшим способом найти Джема и остальных было неотрывно следовать за этой свирепой ищейкой. Каким бы ретроградом он ни был, дело свое он знает туго. Он решил следить за ним потихоньку, не показываясь. Ведь нет ничего менее броского, чем жеманный Эррол Флинн, упакованный, как сосиска, в комбинезон канареечно-желтого цвета.

– Деревня! – закричал Джем, указывая на огромное панно, где улыбающийся медведь в шапке Санта-Клауса сообщал: «Добро пожаловать в Парадиз-Маунтин!»

Лори мрачно разглядывал медведя, решая про себя не соскочит ли тот с панно и не разорвет ли их своими когтями. Он машинально укрылся за плотной спиной шерифа.

– Наконец-то, мне все это уже осточертело, – проворчал тот, потирая спину.