Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Эй ты, монах! – крикнул разбойник. – Слышал ли ты обо мне? Я Робин Гуд – хозяин Шервудского леса. Ну-ка перетащи меня через ручей! Мне лень сегодня сушить одежду.

– Я слышал о тебе, – ответил монах-отшельник, поднимаясь во весь свой огромный рост. – Полезай ко мне на плечи, я перенесу тебя на тот берег.

Не заставя себя ждать, Робин Гуд взобрался монаху на плечи, и тот, подобрав подол рясы, вошел в воду.

– Сегодня, похоже, речка поднялась после дождей, – сказал монах, когда вода достигла его пояса. Дойдя по грудь, вода стала сбивать монаха с ног своими струями, и сандалии его заскользили по камням. Но свалить монаха оказалось нелегко – еще немного, и он уже стоял на берегу.

– Ну и силен ты, святой отец! – сказал Робин Гуд, слезая. – Я ведь не легонек.

– Не легонек, но я буду потяжелей, – ответил монах. – А ты слыхал обо мне? Меня зовут добрым отшельником братом Туком.

– Я слыхал о тебе, – ответил Робин Гуд.

– Тогда перенеси меня обратно, – сказал монах и мертвой хваткой вцепился в Робина.

– Хорошо, – ответил Робин Гуд. – Я перенесу тебя обратно. Полезай мне на плечи.

Огромный монах не заставил себя ждать и взгромоздился на Робина. Молодой разбойник пошатнулся – и без мокрой рясы монах был весом с медведя. Но Робин удержал равновесие и вошел в воду.

Ох и тяжеленек оказался монах! Войдя в воду по грудь, Робин собрал все силы, чтобы не свалиться со своей ношей. Но вскоре и Робин ступил на берег около часовенки.

– Хороший денек для купанья, – сказал Робин, тяжело переводя дух. – Но я спешу – тащи ко меня обратно.

– Полезай, – сказал монах, хотя его круглая голова и бычья шея покраснели от гнева.

Не тратя слов, Робин влез на монаха.

Монах ступил в воду. Дойдя до места, где она была по грудь, монах неожиданно взбрыкнул как дыбящийся конь. Робин тут же оказался в волнах, с занятыми дубинкою и луком руками.

– Хочешь – тони, хочешь – выплывай, Робин из Локсли, – сказал монах, поворачивая к своему берегу. – Всеблагой Господь одарил нас полной свободой выбора.

Робин перехватил лук и дубинку в одну руку и выплыл почти следом за отшельником, который уже ждал его на берегу – тоже с крепкой дубинкой наготове.

– Я вижу, ты уже приготовил угощенье для гостя, – сказал Робин Гуд и пошел навстречу монаху, крутя своей дубинкой над головой.

С громким треском сшиблись дубинки: монах и разбойник закружились по поляне в свирепой пляске. Не долго и не коротко – дрались они, покуда платье их не просохло. Напрасно пытались оба достать друг дружку тяжелым ударом: каждый раз дерево встречало дерево.

Но вот монах нанес ловкий удар снизу – палица, вырванная из руки Робина, вонзилась в землю.

– Молод ты, Робин Гуд, – сказал отшельник, замахиваясь. – Может пощадить тебя по такому случаю?

– Коль ты не шутишь, позволь мне дунуть вот в этот мой рог! – переводя дыхание ответил Робин.

– Дуй хоть тресни, – ответил монах, опуская дубинку.

Робин Гуд снял с пояса небольшой рог в серебряной оправе и задудел в него. И словно негромко зашевелился со всех концов лес вдали.

– Никак твои молодцы спешат на подмогу? – спросил монах. – Пожалей уж и ты меня, позволь свистнуть в кулак!

– Эка невидаль, чтобы монах в кулак насвистывал, – ответил Робин. – Свисти, мне не жаль.

– Может и придется пожалеть, – сказал монах, и пронзительно засвистал. И тут же послышался заливистый лай и треск кустарника – на берег, откуда ни возьмись, клубками рыжей шерсти выкатилась собачья свора – одна собака крупней и страшнее другой.

– Славная у тебя братия, – сказал Робин Гуд. – Но вот и мои удальцы!

Из-за ближайшего дуба выбежал высокий парень в зеленом сукне.

– Это – Малютка Джон, – сказал Робин Гуд. – А вот и Вилль Статли, добрый сакс. Да и Клем поспел вовремя.

– Э, моя братия одолеет разбойничков как я – тебя, – ответил отшельник.

– Ну нет, – сказал Робин Гуд. – Всего понемногу, даже хорошей драки. С таким славным малым, как ты, я хотел бы водить дружбу, а не враждовать. Слушайте, друзья! Клянусь Шервудским лесом – зеленым домом вольных стрелков, отшельник Тук никогда не будет платить нам подать.

– Люблю разумную речь, – отвечал монах. – Милости прошу в мою келью. Разрази меня гром, если для веселых молодцов у меня не найдется бурдюка с вином да оленьего окорока!

– Я так и подумал, что такой благочестивый человек как ты должен славно бить дичь! – ответил Робин Гуд. – Спасибо за приглашение, святой отец.

– Ну так идемте пить, есть и веселиться, – сказал монах. – Клянусь, что умею играть на лютне веселые песенки не хуже трубадура! И провались мы все на этом месте, если погасим сегодня огонь по норманскому сигналу! Сказать по-правде, в моем домишке его и не слышно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Рейнольд Гринлиф

Под праздник народ стекается в город Ноттингем.

Шли в город вилланы с женами и детьми, поднимали колесами белую дорожную пыль повозки ремесленников с их товаром – какое же гульбище без хорошего торга?

Отдельно идут девушки – щечки как розовые лепестки, косы от льна до меди, шепчутся, смеются над парнями. Парни тоже вместе – идут-мечтают вслух о праздничных состязаниях в стрельбе – взять бы приз, не до смеху будет хорошенькой плутовке! – тащат на плече самодельные луки.

Проезжает на хорошем коне лесничий, насмешливо смотрит на парней – с такими ли палками взять приз? Наборный лук у лесничего – кленовый и роговый, резной и лаковый, дорогой работы. Не гордись, проклятый лесничий, норманнский слуга – знаешь сам, кто из этих ребят рос по твоей милости сиротой, чьих отцов ты с Лесным Законом заставили поплясать на виселице! И из плохенького лука однажды настигнет тебя стрела.

В заполнившей дорогу толпе никто не обратил внимания на Малютку Джона, лесного стрелка, шедшего себе потихоньку в Ноттингем.

Малюткой разбойники прозвали Джона в насмешку – троих здоровых молодцов он мог протащить верхом на себе разом. Вторым после самого Робина Гуда считался он в стрельбе. Но на праздник шел не для забавы – поклевать в толпе слухов – не затевает ли чего шериф Ноттингемский против вольных стрелков?

Вот и ристалище. Зеленая трава, натянутые канаты, крепкие же локти нужны протолкаться к этим канатам! Расставлены скамьи, натянуты разноцветные ткани над помостами, где сядет знать, украшены коврами почетные места. Но не для норманнской потехи – рыцарского турнира, а ради простого саксонского обычая – лучного состязания, собрались сегодня и знать и простолюдины. Что же – народу не меньше, чем на турнире.

Вот и мишень с тройным кругом на доске: меньший из трех зовется «воловьим глазом». Трубит рог, бросают жребий для начала состязания: кому с кем состязаться в паре.

Тянет жребий и Малютка Джон, а сам одним ухом в толпе, что того гляди разорвет канаты вокруг ристалища.

– Орел на щите И орлиный глаз – Он в тыкву копьем попадает враз! – распевают мальчишки. – Зеленая куртка Саксонский род, Мишень любую достанет влет!»

– Тише, вы, сорванцы! – замахивается для оплеухи крепкий старик. – Сейчас объявят порядок!

– Дед, а почему мы лучшие лучники, чем норманны? – ловко увернувшись, спрашивает мальчик.

– Не только норманны, – отвечает старик. – Нету такого народа, чтобы бил из лука лучше саксов! Глаз у нас особой зоркости. Со времен Семицарствия никто не мог с этим поспорить.

– Дед, а что это за Семицарствие?

– Славное время, когда делилась веселая Англия на семь королевств, управляемых семью королями.

– Семь королей – и все – саксы, дед?

– Все саксы, так оно и было.

– А теперь – ни одного!

– То-то и оно, сосед, прав твой парнишка, – говорит рыжий кузнец. – Очень ли помогли нам под Гастингсом наши луки и хваленый глаз? Стрела перед железным доспехом – пичужка, клюющая коршуна. А теперь только и остается нам, что тешиться ребячей забавой – похваляться меткостью на состязаниях!

– Стрелы Робина Гуда метки не только на состязаниях! И в железной одежке отыщут щели. Тихо, началось!

2
{"b":"210126","o":1}