Из Карумии прибыл брачный договор и гневное письмо от Лишера, в котором правитель грозил любимому подданному еще одной поркой, поскольку браки вот так заключать не принято.

- Мне казалось, - ухмылялся Эддрик, сидя в гостиной на диване, - что старший супруг не должен остаться в проигрыше в случае расторжения брака.

- В Карумии нет старших мужей в твоем понимании, Эддрик, - пожал плечами Кисиль. – Вообще, я не понимаю, чем ты не доволен? В случае расторжения брака пострадаю я, не вы.

- Тем и недоволен, что ты пострадаешь.

- Я просто слишком уверен, что мы будем вместе долго-долго, - весело отозвался Кисиль, соскальзывая на пол, к ногам супруга.

Эддрик покачал головой и притянул супруга на колени.

- Вы оба – мое все, - зашептал Кисиль, притягивая к ним и Риэля. – Знаешь, будто частички мозаики сложились. Не позволю ничему нас разлучить, слышишь?

- Люблю вас, - отозвался Эддрик.

Риэль запустил руки в волосы Кисиля и утянул графа в поцелуй. Эддрик прижался губами к шее мага.

Нежно лаская губами шею супруга, герцог думал о том, сколько еще неспешных, наполненных негой вечеров ждет их.

И будет все: страсть, нежность, заботы и хлопоты, даже споры и ссоры обязательно будут. Потом у них появятся дети. Кто-то из них все же решится выносить плод их общей любви. Впрочем, до этого еще так далеко: нужно вывезти из страны капитал и самим тоже выехать, освоиться на новом месте и занять там свою нишу.

Но одно Эддрику точно понятно – любовь, нежность, теплота – все, что так чуждо аристократии и до чего жаден каждый из аристократов, у них уже есть и будет только больше. А остальное они перетерпят и преодолеют.

Герцог Литерский заключил в объятия мужей. Они – его самая большая ценность, они – его семья.