Тоталитарная система порождает недоверие, а страх со временем постепенно начинает слабеть, и поэтому правительству требуются все новые и новые «пугалки». Она неприятна и нежизнеспособна, и ее нестойкость кроется внутри нее самой. Как только появляется малейшая возможность избавиться от страха и наплевать на «пугалки», система рушится, как карточный домик.
То есть управление при помощи кнута не есть путь к свободе – ни внешней, ни внутренней.
Однако есть и «власть пряника».
Обещание вознаграждения – это один из самых старых и эффективных способов управления людьми с целью достижения общих или собственных целей. Основной проблемой в этой области является правильное определение ценности предлагаемого вознаграждения для конкретного исполнителя и выбор возможности предложить ему это вознаграждение, так как на практике руководитель располагает множеством ограничений, влияющих на выдачу награды. Ограничения определяются размерами финансовых и других ресурсов, а также политикой в коллективе. Государство привлекает инвестиции с помощью своих «пряников» – более низких налогов. Так же недавно было принято решение поощрять рождаемость – те самые «материнское деньги» за второго ребенка. Любопытно, что когда в обществе обсуждали, как поощрять рождаемость, раздавались и предложения ввести штрафы для бездетных, то есть использовать принуждение. Но возобладал все-таки принцип пряника.
Мы давно уже живем в обществе различных социальных мифов, в том числе и великих сказок о «великом прянике». Миф о великом равенстве и о коммунизме долго приносил плоды: подчинение и управление в то время работали очень эффективно. Однако мы не остались без мифов и теперь. Миф про общество «развитого капитализма» тоже делает свое дело. Вспомните Леню Голубкова из рекламы известной финансовой пирамиды. Разве это была не прекрасная сказка: деньги крутятся и приносят доход, а счастливый вкладчик ничего не делает и живет все лучше и лучше, говоря: «Я не халявщик, я партнер»? Вот и несли люди свои деньги мошенникам, а те составами увозили их в Швейцарию.
«Власть пряника» опасна тем, что весьма близка к пути обмана, мистификации и лжи. Зачем давать, когда можно просто обещать? На этом строятся многие политические игры.
Кроме того, нужно отметить, что и пряник небезграничен. Он тоже должен опираться на осознанные личные или культурные мотивы человека. Зачем человеку медаль, если он ее не хочет? Зачем зарабатывать больше, чем можешь потратить? Зачем повышение, если это большая ответственность и большая занятость?
Ввести качественно новые пряники труднее, чем качественно новые страхи. В самом деле, исключение из компартии (или неприем в нее) являлось качественно новым страхом. А вот вступление туда было обычной жаждой признания, базирующейся на естественных стремлениях человека, и оно не являлось пряником, пока не была сформирована и закреплена в культуре система кнута.
Вообще можно сказать, что пока пряник или кнут не закрепились в подсознании и в культуре, то есть в тех областях, в которых человек действует автоматически, они слабоэффективны, зависимы от внешних условий и легко разрушаются под влиянием других людей.
Однако сколько раз оба эти типа власти сливались воедино, вновь и вновь манипулируя толпой!
В общем и целом, можно дать такое определение: новые «пугалки» и старые пряники – это тоталитаризм, диктатура, а старые «пугалки» и новые пряники – это демократия. Однако, пожалуй, мы с вами слишком увлеклись эмоционально окрашенными полюсами государственной власти. Ведь в любой группе, и даже в семье, происходит то же самое! В школе, в институте, в компании друзей – везде есть свои пряники и свои «пугалки». Разве страх скандала, который устроит жена, не заставляет мужа, например, уходить пораньше от друзей? А желание получить хороший подарок на день рождения не заставляет ребенка хорошо себя вести и лучше делать уроки?
В любой даже самой малочисленной группе всегда найдется ловкий манипулятор – тот, кто комбинирует свойственные человеку кнуты и присущие ему пряники, предлагая в качестве способа необходимые себе действия. Так возникают мошенники, шарлатаны, интриганы – словом, все те, кто идет к своей цели по головам. В терминологии Школы навыков ДЭИР – это природные индукторы. Вам хорошо известны такие люди. «Боже, какая у вас порча! Это на смерть сделано! Всего за пару сотен долларов я вас вылечу…» – вот любимые слова многих из них. Впрочем, хватит об очевидном.
Понятно, что вообще любое воздействие на человека, имеющее целью заставить его, явно или неявно, что-то сделать (это может быть рекомендация, приказ, уговор, просьба, воззвание, реклама, приглашение) строится из комбинации пряника и «пугалки», выраженных в разной степени. Это топливо, которое обеспечивает поступательное движение общественного сознания.
Однако у нас остался невыясненным еще один вопрос: каким образом пряник или «пугалка» становятся «старыми»? Как и когда эти перемены проникают в общественное сознание?
Правда, на самом деле в скрытой форме мы на этот вопрос уже ответили.
В те моменты, когда у нас не хватает осознанных мотивов, мы ориентируемся на действия и мотивы другого человека – кого-нибудь из нашего окружения, кому мы неосознанно подражаем, то есть на человека, обладающего харизмой.
Власть харизмы – действие персонального примера
Характеристики поведения и черты характера харизматичного человека настолько привлекательны для окружающих, что становятся образцом для подражания и подчинения. Так говорят. Но правда выглядит полнее. Человек был и остается стайным существом. Не следует путать термин «стайный» со стадностью: стадо, как сообщество, нацелено только на коллективные агрессивные действия по отношению к опасному окружению. А стая агрессивна и внутри, и снаружи, в ней больше энергии, и она активно заполняет собой экологическую нишу.
Стайность – это биологически универсальный способ выживания, при котором член стаи занимает в ней четкую иерархическую позицию, соотносит свои действия с вышестоящим существом и активно корректирует действия нижестоящих. Это дает стае возможность вести себя как единое существо: она убегает от опасности, как только бегство начинает вышестоящий, и нападает на постороннего, стоит вышестоящему проявить по отношению к нему агрессию. Те же закономерности действуют и внутри стаи – при агрессии со стороны вышестоящего на одного из членов стаи деятельность этой «мишени» останавливается, а соседи начинают на нее нападать. Причем стайный шаблон действует помимо слов, ведь при опасности нет времени разговаривать. Так выражается коллективное стремление подчинять, но также и стремление подчиниться.
Стая – это способ ускорить реакцию и усилить мощность действия, это система ускоренного распространения приказа сверху вниз и, что еще важнее, копирования шаблонов поведения от верхов к низам. Если бы человек не был стайным, он никогда не создал бы современного общества. Конечно, многие считают, что теперь мы мирные и цивилизованные, разумные и культурные. Мы совсем-совсем не такие, как раньше. Мы разумные и сознательные до кончиков волос! Но вот правда ли это?
Ведь стайное поведение запрограммировано в нас на генном уровне. Генетические шаблоны не могут быть стерты культурой, они могут быть только замаскированы. Почему, к примеру, человек любит качаться на качелях и плескаться в прозрачной воде со светлым дном, но терпеть не может темных сырых мест и не любит ворочаться в заболоченных грязных лужах? Да потому, что генетически он еще «помнит» свое недавнее прошлое, в котором был дневной обезьяной, лазающей по недоступным деревьям и знающей, что из-под непрозрачной воды на нее могут напасть пиявки и крокодилы. У кабана или летучей мыши привычки совсем другие, и это вполне естественно. У них даже другие стандарты красоты.
Но разве мы задумываемся о своем генетическом наследии, вывешивая гамак у бассейна? Нет, мы просто инстинктивно ощущаем, что именно так будет правильно и приятно. Генетические шаблоны, увы, непроизвольны. Даже если какие-нибудь важнейшие обстоятельства или сильнейшие желания заставят нас по уши залезть в грязь, мы не испытаем приятных ощущений, как не испытывали их партизаны, уходившие по болотам из оцепления. Слов нет, мы это себе как-нибудь объясним (к примеру, гигиеной, забыв о том, что кожа безмятежно плещущихся в болоте лягушки или головастика куда менее устойчива, чем наша), но сам факт непроизвольного неприятного чувства, непроизвольного желания искупаться в прозрачной воде и избежать илистой жижи, остается. А ведь чувства, в отличие от мыслей, управляют нами постоянно.
