Крокус покачал головой и вытер слезы. Наверное, Бенни написал эти слова перед тем, как уйти, перед тем, как… Он сложил страницу и сунул ее в карман. Почему его возлюбленный изменил их девиз таким образом? Как он был подавлен в те мгновения! Джо бросил книгу на гроб, и через миг комья мокрой земли погребли ее под собой.

В тот день состоялся еще один погребальный ритуал, но его никто не видел. Возможно, Джимми Лав мог бы догадаться о нем, если бы его ум не пребывал в ином пространстве: на дне бутылки и в грезах о новой жизни рядом с дочерью.

Чтобы рассмотреть эту могилу, мы перенесемся в дом Хэкла и спустимся в подвал. Взгляните на профессора. Вот он шагает по лабиринту, подключенный к рядам компьютеров. Те весело мигают и гудят от нимфомации, которой он заразил их циклы и программы. Вот он смеется от страсти, следуя за опытным картографом — его верной курсорной бабочкой, Рогатым Джорджем. Наконец-то Хэкл понял, что вся его жизнь вела к этому событию — к реализованной мечте. Отныне в его теле жил Костлявый Джокер. Рядом невнятно тараторило тупое знание Нигеля Зуза — самовлюбленное маленькое эго, полное ненависти и укусов. С ним слились виниловые диски и хакерские технологии Диджея Доупджека, сдобренные математической генетикой Сладкого Бенни, его любовью и сексом. И пониманием чисел самого Макса Хэкла. Теперь они взаимодействует. Пусть эта смесь вскипает, образуя бабочкин сок. Хэкл чувствовал, как в нем размножались данные — генерация новых дисциплин науки.

Нимфомация набирала обороты.

Возможные приложения: уравнения фашистской ДНК; физика любви; число генов в фашистской любовной машине; пути лабиринта, ведущие к логарифмической прелюдии. Дополнительные знания о том, как убивать оргазмы, как измерять вес ненависти, как картографировать карту карт. Многозначные расчеты и зеро-проникновение генов четвертого измерения; вероятность вторичного появления Мистера Миллиона; фрактальные сны; механика раздражительности и ее приложение к убийству темнокожих; черный хакинг и как извлечь квадратный корень аппаратного обеспечения фашистской блурпс-карты; ДНК материнской платы LoZ DF 0-0 RAM Djing; виниловый ген числа любовного процессора до n-й степени; мастурбация бабочек; танец домино; истина костяшек; карта смерти в количестве ударов за минуту.

Компьютер сохранял это знание, производя миллиарды переключений. Секс в двоичном коде. Секс в сознании Хэкла.

Он сохранял спокойствие, пока внутри него бушевало безумство нимфомации. Макс контролировал ситуацию, несмотря на постоянный конфликт Бенни и Мигеля, ругавшихся о черном и белом. Ничто не должно помешать его поиску центра — того зловещего места, где находился Мистер Миллион. Ни грубые атаки Нигеля, ни пугливая заторможенность Доупджека, ни сомнения Бенни, расцвеченные красками самопожертвования. Здесь необходима рассудительность Хэкла, Максимуса Хэкла, с его спокойствием и пониманием игры. Первые жертвы нимфомации могли объединиться против него, но при такой конфигурации персон это было маловероятным событием. В любом случае, он знал, как рассорить их. Мистеру Миллиону придется принять его вызов.

Нужно посмотреть эзотерические тексты. Особенно ту старую статью. Как она называлась? «Опечатывание лабиринта, уравнение Тезея». Вот именно! В узких проходах, в игре теней и света, во фрактальных образах компьютерных иконок он видел лицо врага, непрерывно уплывавшее за пределы досягаемости. Лицо Мистера Миллиона, закрытое маской. Он не ожидал, что под этой личиной встретит человека с отличной репутацией.

Бабочка вела его по извилистым путям и темным переходам, мимо неведомых перекрестков и невидимых поворотов, по тем частям лабиринта, о наличии которых Хэкл даже не подозревал. Наконец он пришел к запретному месту, намеренно забытому им многие годы назад. Это была небольшая комната, отсеченная от других сплошными стенами. Попасть сюда мог только тот, кто обладал секретным знанием. Держа фонарь в руке, профессор осветил плиты пола с едва заметными символами. Он достал из кармана кусок мела и начертал над могилой несколько магических уравнений. Здесь лежало тело Джорджа Хорна. Жоржик был мертв, но его знание продолжало жить.

Давайте вернемся к дому Доупджека. Пусть Джо пока прощается с родителями Бенни и возвращается с похорон. А мы тем временем еще раз осмотрим спальню, где погиб Диджей и где теперь в его постели Джазир и Дейзи занимались любовью. Фрэнк Сценарио в паузах испорченного танца наблюдал за ними с экрана монитора. Рекламка Масала выписывала в воздухе изогнутые параболы. Влюбленная пара свивалась в спираль. И тут вдруг Дейзи закричала. Джаз удивился и хотел было спросить, что такого он сделал. Но девушка оттолкнула его от себя.

— Джазир!

— Все в порядке. Я здесь.

— Компьютер…

— Что?

— Картинка меняется.

Джазир встряхнул головой — да, безумство заразно! — и, вскочив с постели, подбежал к монитору, на экране которого у Фрэнка Сценарио появилось новое лицо.

— Кто это? — спросила Дейзи.

— Мисс Сейер.

— Ох…

Она ожидала увидеть старуху. Но это лицо выглядело красивым и молодым — очевидная фальшь тщеславной программы.

— Что ей нужно?

— Пусть сама нам скажет.

Слова мисс Сейер зазмеились бегущей строкой, выходившей из ее рисованного рта. «Время пришло. Хватай крылья. Иди и принеси нам избавление».

— Мисс Сейер, подождите…

Однако женщина уже исчезла. Вместо нее на экране снова появился Фрэнк. Когда Джазир нажал на клавишу пробела, раскрылось окно рабочего стола. Курсор имел нормальный вид и мигал, словно пьяница, грубо выдернутый из сна.

— Мы в системе! — закричала Дейзи.

— Ты, как всегда, права.

Джаз кликнул мышью, пытаясь открыть жесткий диск, но получил пустую страницу без иконок и знания. Внезапно, будто выпрыгнув из памяти, перед ними возникла папка.

— Что происходит? — спросила Дейзи.

— Это мисс Сейер помогает нам. Она восстановила какой-то удаленный файл.

— Открой его.

Сделано. Файл был датирован прошлой пятницей. В документе хранилась вся информация о том, чем занимался Доупджек за несколько часов до смерти. Пораженные Дейзи и Джазир наблюдали, как компьютер прокручивал им страницу за страницей, углубляясь в тайны АнноДомино.

— Смотри, — сказала Дейзи. — Диджей взял фрагменты из танца Джокера и составил их особым образом.

— Да, и что-то получил.

Они достигли того места, где Доупджек вызвал хранитель экрана и сравнил его с танцем Костлявого Джокера.

— Зачем он это сделал? — спросила Дейзи.

— Не знаю. Странно. При чем здесь Фрэнк Сценарио?

Окно с табличкой «Доступ запрещен» открылось. На экране появилась история Костлявого Джокера. Реальное имя: Джордж Хорн.

— Ничего не понимаю, — проворчал Джазир. — Я думал, он умер.

— Он мертв. Это точно. Просто Мэлторп похитил у Макса записи об экспериментах в лабиринте. После убийства Жоржика он скопировал генетические данные виртуального двойника Пусто-пусто и записал на диск все материалы о нимфомации. Великий странник стал его рабом.

— То есть Мэлторп использовал эту программу для создания Костлявого Джокера?

— Думаю, да.

— Лучше рассказать об этом остальным.

— Может, мы сначала оденемся?

Дейзи попросила Джо, отца и Целию пройти в их спальню. Джимми, узнав историю Джорджа Хорна, не удержался от крика:

— Трахнутый ад! Он сделал это! Мэлторп — настоящий гений. Ему удалось вернуть Жоржика к жизни.

— На самом деле он не оживил его, а создал анимационный образ, — сказала Дейзи.

— Значит, кто-то бродит по городу, выдавая себя за Джокера, — констатировал Джо. — Или нам придется признать, что мультяшки стали убивать людей.

— Кажется, я понял, — произнес Джимми Лав. — Это связано с нимфомацией. Каким-то образом Мэлторп высвободил виртуальную сущность и перенес ее из компьютера в реальность. Знание начало передаваться дальше.