– Послушания можно сколько угодно брать, – ввернул священник. – Оно не блокируется.

– А у тебя, святой отец, на что блокировка стоит? – хмыкнул новичок. – На совесть?

Отец Гведоний забормотал что-то, но Герт опять перебил его.

– Когда Купол разверзнется? Завтра в полдень?

Пока священник мялся с ответом, Фил успел подумать, что до полудня они не доживут. Утром должна состояться проповедь, и священника обязательно хватятся, поднимется переполох на весь посёлок. Но как выпутаться из этой ситуации, он не знал. Однако неожиданный ответ отца Гведония его обрадовал.

– Рано утром. Словохлам будут выгружать и разбрасывать по Плоске.

– Отлично! – обрадовался Герт. Он наклонился к Филу и шепнул:

– Трофейных свойств у нас хватит, чтобы выбраться отсюда. Можно и второсклад не грабить. Всё равно не дождёмся полудня.

Довольный, он обернулся к священнику и приказал:

– А теперь, святой отец, веди нас в свою кладовочку. Надо тебя пообщипать маленько. Да не пожимай плечами! У любого священника есть закрома, где он вторичку прячет. Давай, показывай, что у тебя припрятано: действяки, навычки, обвещь хорошую…

Отец Гведоний вздохнул и под прицелом побрёл к внутренней двери. Не успел он открыть её, как откуда-то из-за стены раздался женский голос:

– Ужинать будешь, батюшка?

– Ответь! – ткнул его в бок дематором Герт.

– Попозже, матушка! – уныло отозвался послушный священник. – У меня прихожане, души заблудшие.

– Остынет же всё!

– Благое дело делаю, матушка. Неразумных на путь истинный наставляю. Потом разогреешь.

Матушка замолчала, а священник под прицелом повёл друзей полутёмными коридорами в потайную комнату, которая, по мнению Герта, должна быть доверху забита действяками и прочими интересными штуковинами.

Сокровищница была наполовину заставлена коробками, похожими на те, которые громоздились в комнате для блокировки. Отец Гведоний отпер дверь, вошёл и обречённо облокотился на стену.

– Ты не стой в сторонке. Давай, демонстрируй, – подтолкнул его новичок.

– О Лепест мой! – всхлипнул священник, подходя к коробкам и выворачивая их содержимое наружу.

Герт присвистнул, увидев, как из одной коробки градом посыпались крупные действяки. Велев Филу держать священника на мушке, он наклонился и начал перебирать их, приговаривая:

– Да тут у тебя целый второсклад! Ох и выжига же ты, святой отец! Ну-ка, что тут есть… Ага, безумие. Пригодится на завтра, с ума сводить смотрил… Так, безделье. Тоже пойдёт… Похоть. Хе-хе, представляю похотливых смотрил!.. Давай-ка следующую коробку.

Действительно, неплохой запасец у отца Гведония. Фил, держа под дулом явломёта священника, краем глаза косился на небывалые сокровища. Свойств, как ни странно, священник не хранил, зато отборных действяков у него имелось с десяток коробок. Да каких здоровенных, просто загляденье! Печаль, стремление, скорость, упоение, тоска… Из одной коробки высыпались навычки, полезные и бесполезные вперемешку: умение читать, слушать собеседника, плавать, танцевать… Глаза разбегаются!

Опрокинув коробки на пол, отец Гведоний опять опёрся на стену и отвернулся с оскорблённым видом. Упоённый набиванием карманов сокровищами, Герт не заметил, что священник постарался незаметно задвинуть в угол небольшую коробочку.

– А тут у тебя что? – невинно полюбопытствовал Фил, указывая явломётом на невзрачную коробку.

– Да так, мелочёвка… – ответил священник, заметно напрягшись. Поскольку хитрость у него отняли, он не смог придумать ничего лучшего.

Новичок тут же подскочил к коробке и вывернул её содержимое на пол. Глаза его от удивления расширились.

– А ты прохвост, святой отец! Утаить хотел!

– Что там? – заинтересовался романтик, разглядывая непонятные штуковины странного вида, вывалившиеся из коробки.

Герт выбрал одну штуковину и торжественно поднял её над головой:

– Поздравляю тебя, хозяин! Считай, что ты уже в Закуполье! Это, друг мой нищесвойный, называется прят. Он спрячет тебя и меня так, что даже квазиволки не учуют! Жаль, правда, что он один. Но на двоих должно хватить заряда.

Романтик уставился на штуковину в руках Герта.

– Невидимкой он нас сделает, что ли? – решил уточнить он.

Новичок фыркнул:

– Невидимкой! Не только. И невидимкой, и неслышимкой, и неучуйкой. Прят от всех органов чувств прячет. С ним тебя не видно, не слышно, не осязаемо и не обоняемо. Он даже память о тебе сотрёт у всех твоих знакомых, если мощности хватит. У этого, к сожалению, не хватит, но это и не обязательно.

Новичок вернулся к кучке таинственных предметов, выкопал ещё одну странную штуковину и преподнёс Филу.

– А это специально для тебя. Нетреба. Ты ведь жрать хочешь постоянно.

– И что?

– С нетребой ты можешь долго обходиться без еды. И без сна, и без воздуха, и без оправления естественных надобностей…

Герт поколдовал над нетребой, и романтик в самом деле перестал чувствовать голод. Ощущение такое, словно он недавно плотно поел, хотя пища и не давила на желудок.

– Теперь тебе хватит силёнок, чтобы завтра выскочить в дырку и немного побегать по Закуполью, – радовался новичок.

Повеселившись, Герт посерьёзнел и распорядился:

– Сейчас мы возвращаемся в блокираторскую. Будем коротать время до утра. По очереди стеречь этого… – Он указал на священника. – Утром, как появятся наружники и приоткроют Купол, маскируемся прятом и выскальзываем наружу.

Нетреба оказалась не очень приятной штукой. Потребности в сне не ощущалось, и всю ночь Фил провёл в каком-то оцепенении, не зная чем себя занять. Из ступора его вывел Герт, дежуривший возле пленников. В глазах напарника виднелась тревога.

– Вставай, брат, на подвиги пора! Как говорят у нас в Закуполье, есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

Романтик не знал этой поговорки и пока спросонья соображал, какую новость лучше услышать первой, новичок ответил сам:

– Хорошая новость: купол раскроется до проповеди. Так что святого отца пока не хватятся.

– А плохая?

– Плохо то, что заряда в пряте всего один киломатэрг.

– «Кило» что? – поморгал глазами Фил.

– Долго объяснять. Короче, матаккумуляторы посажены. Надолго спрятаться не получится. Придётся топать до проёма в обычном состоянии, а потом включать прят и галопом за Купол. Вот, посмотри сам.

Герт показал на прят. На передней стенке устройства за окошечком мигали непонятные знаки. Романтик потаращился на них и недоумённо перевёл взгляд на новичка.

– Совсем забыл, что ты безграмотный дурень! – расстроился тот. – Придётся тебя чуток подправить.

Новичок покопался в карманах и вытащил пару навычек с навыками чтения и знания элементарной математики. Немного повозившись, он активировал навычки, и Филу опять пришлось прислушиваться к незнакомым ощущениям. Теперь он понял, что непонятные значки – это цифры, и интуитивно догадался, что значение этого числа не очень хорошее.

– Батюшка, завтракать пора! – внезапно раздался голос надоедливой матушки. – Всю ночь паству проповедовал, замаялся поди.

Герт толкнул спящего священника. Тот встрепенулся и поглядел на новичка ошалелыми со сна глазами.

– Я к тебе иду, батюшка! – пропела матушка. Сверху раздались приближающиеся тяжёлые шаги. Новичок бросился к двери, подпёр её плечом и свирепо зыркнул на отца Гведония, выразительно помахав дематором.

– Не надо, матушка, – сообразил полусонный священник. – Сейчас разверзнется Купол. Я пойду словохлам принимать. А уж потом вместе отзавтракаем.

– Куда ж ты пойдёшь голодным! – отозвалась заботливая матушка совсем рядом.

– Ступай с Лепестом, матушка. Голод – это во благо. Ибо Либра говорит, что путь к господу лежит через страдание и усмирение плоти.

Аргумент подействовал. Из-за двери слышно, как грузная матушка, явно не желающая усмирять плоть голодом, стала удаляться. Священник подошёл к окну, осторожно выглянул и встревожено обернулся к друзьям.