— Американский подход: убежать от проблем и начать новую жизнь на новом месте, — усмехнулась Белл. — Если так решила, возможно, ты не такая уж и англичанка, как тебе кажется. Возможно, в тебе тоже есть это стремление круто менять свою жизнь. А теперь назови мне хоть что-то, что тебе нравится в Огайо.

Не дождавшись ответа от Хонор, Белл добавила:

— Одну вещь я могу назвать сразу. — Она указала на шляпу миссис Рид. — Кленовые листья. Ты всегда ими любуешься и говоришь, что английские клены не такие красные.

Хонор кивнула.

— Да, они красивые. И овсянки, и красногрудые дятлы. Я даже не знала, что у птиц бывают яркие красные перья. Еще мне нравятся колибри. — Она помолчала. — Свежая кукуруза. Воздушная кукуруза. Кленовый сироп. Персики. Светлячки. Бурундуки. Кизиловые деревья. Некоторые лоскутные одеяла. — Она посмотрела на миссис Рид, вспомнив о ее удивительном одеяле.

— Похоже, все не так плохо. Открой глаза и смотри вокруг. Наверняка найдешь что-нибудь еще.

Из колыбельки раздался писк: Камфет не плакала, просто давала понять, что проснулась.

— А вот и маленькая. — Прежде чем Хонор успела сдвинуться с места, миссис Рид подхватила малышку на руки, осторожно прижала к себе и принялась гладить по спинке. Камфет не плакала. Она спокойно лежала в руках незнакомки, вполне довольная. — Мне нравится чувствовать на руках вес младенца, — сказала миссис Рид. — Они крепенькие и пухлые, как мешочки с кукурузной крупой. Прямо-таки просятся, чтобы их съели. — Она причмокнула губами над ухом Камфет. — Люблю маленьких деток.

Хонор посмотрела на дочь и на мгновение испытала чувство, какое бывает, когда сшиваешь лоскуты в узор, и они идеально подходят друг к другу, и каждый находится на своем месте. Только теперь это было не с Джеком, а с двумя женщинами, настолько похожими по своей внутренней сути, что цвет их кожи не имел значения. Но Хонор знала, что это чувство не задержится с ней надолго: у миссис Рид была своя община, а Белл скоро уйдет в лучший мир. Хонор осознала, что не сможет остаться здесь. Вопрос только в том, обретет ли она это чувство определенности где-либо еще.

Звук был таким громким, что Белл и миссис Рид вскрикнули от испуга. Хонор, напротив, затихла. Камфет громко расплакалась.

Донован выломал заднюю дверь. Ударил так сильно, что петли выскочили, а стекло разбилось. Женщины вскочили из-за стола. Миссис Рид крепко прижала к себе Камфет.

— Донован! Что ты делаешь?! — воскликнула Белл. — Ты мне дверь выбил! Заплатишь теперь за ремонт. Нет, черт возьми, сам же и отремонтируешь.

— У вас тут, смотрю, чаепитие, — усмехнулся он. — Прошу прощения, дамы, что прерываю, но я кое-кого ищу.

— Ее здесь нет… ты опоздал на неделю.

— Я не опоздал. Вот она, тут как тут. — Он указал на миссис Рид.

— Что тебе от меня надо? — мрачно спросила та.

Камфет уже не кричала, а тихонечко хныкала.

— Да успокойте уже этого чертова младенца! — рявкнул Донован.

Миссис Рид передала девочку Хонор, и та завернула ее в шаль, защищая от холодного воздуха, влетавшего сквозь пролом на месте двери.

— Что тебе от меня надо? — повторила миссис Рид.

— Да вот есть одно дельце. Твой хозяин в Виргинии будет очень доволен, когда ты вернешься через столько лет. Хоть теперь ты старуха, для тебя все равно там найдется работа.

— Ты о чем говоришь? — нахмурилась Белл. — Она свободная женщина. Живет в Оберлине.

— Я знаю, сестрица, где живет миссис Рид. — В том маленьком красном доме на Мельничьей улице много всего интересного происходит. Я знаю о ней все. Убежала от хозяина двенадцать лет назад, вместе с дочерью. Ее я тоже найду. Их обеих найду, и твою дочь и внучку. Вместе всех и верну. Внучка-то пока мелкая. Хорошая из нее выйдет рабыня, если ее еще не успела испортить свобода. — Последнее слово он произнес так, словно это было название какой-то ужасной болезни.

— Ты ничего ей не сделаешь, — заявила Белл. — Она под защитой закона. А ее внучка родилась свободной.

— Ты прекрасно знаешь, что закон о беглых рабах дает мне право вернуть ее бывшему хозяину, пусть даже она убежала давным-давно. — Донован обернулся к миссис Рид: — Вот скажи мне, что ты здесь делаешь? Пришла выпить кофе с моей сестрой и Хонор Брайт? Это было рискованно — уходить так далеко от дома. И ради чего? Ради нее? — Он кивнул в сторону Хонор.

Миссис Рид плотно сжала губы. Камфет перестала плакать и начала икать.

— Донован, пожалуйста, я тебя очень прошу, оставь миссис Рид в покое, — тихо промолвила Хонор. Она знала, почему он все это затеял: чтобы наказать ее за то, что она родила ребенка от Джека. — Завтра мы с Камфет уедем из Веллингтона, и ты больше нас не увидишь. Пожалуйста.

— Поздно. — Он посмотрел на нее и Камфет, словно издалека, совершенно пустыми глазами.

Хонор поняла, что Донован вернулся к тому образу мыслей, который был для него привычнее и проще. Тот день, когда они стояли на просеке у окраины Оберлина и Донован сказал ей, что изменится ради нее, теперь казался таким далеким, с тех пор минуло сто лет.

Он достал из кармана кусок веревки. Схватил миссис Рид за запястья, заломил руки ей за спину и связал их. Он проделал все это стремительно и настороженно, словно ждал, что миссис Рид будет сопротивляться. Но она не сопротивлялась. Просто смотрела не него через плечо. Очки сверкали, и Хонор не видела ее глаз.

Белл набросилась на него сзади и повисла на нем, как разъяренная кошка. Она обхватила его за шею и попыталась придушить. Хотя ей удалось застать брата врасплох, она была слишком слаба, и Донован легко стряхнул ее с себя. Белл упала на пол, и Хонор бросилась к ней. Белл слабо пошевелила рукой.

— Оставь меня. Помоги Элси.

Хонор вспомнила, что так зовут миссис Рид. Донован уже тащил пленницу за собой вниз по ступеням заднего крыльца. Миссис Рид сохраняла достоинство. Она не пыталась вырваться — просто обмякла, чтобы ему было тяжелее с ней справиться. Он обошел вокруг дома и вывел миссис Рид на площадь, омытую серым светом холодного утра. Хонор поспешила следом с Камфет на руках. Девочка хватала ртом морозный воздух, но не плакала.

— Донован, не надо! Пожалуйста! — крикнула Хонор, хотя понимала, что это ничего не даст.

Она оглядела площадь в надежде, что там будет кто-нибудь из соседей и поможет. Но на площади не было ни души. Все ушли в церковь. Пустовал даже бар при гостинице.

Но одного человека Хонор все же увидела. Своего мужа. Джек Хеймейкер шел к площади по Мейн-стрит. В своей неизменной черной широкополой шляпе и в черном пальто нараспашку. В руках он держал букет поздних осенний астр из сада Джудит. Увидев Хонор и Камфет, Джек заулыбался. Хонор, к своему удивлению, обрадовалась мужу.

— Джек! — Она побежала ему навстречу.

Однако его улыбка исчезла, когда он увидел Донована, пытавшегося затащить миссис Рид в седло.

— Помоги нам! — попросила Хонор, приближаясь к мужу.

Джек уставился на Донована. Потом кашлянул, прочищая горло.

— Друг, что ты делаешь?

Донован обернулся. Увидев перед собой все семейство, он усмехнулся.

— Джек Хеймейкер, — проговорил он, растягивая слова. — Ты-то мне и нужен. Хотел привлечь тебя в помощь, чтобы ты пособил мне ловить беглецов. Однако из уважения к твоей супруге я тебя ни о чем не просил. Но сейчас ты мне поможешь усадить негритоску в седло. А то нам пора ехать.

— Я сама в состоянии сесть на лошадь, — заявила миссис Рид. — Подсади меня по-человечески, и я сяду. Не надо втягивать в это квакеров.

— А я как раз и хочу их втянуть. Ну что, Хеймейкер, ты мне поможешь? Хотя тем самым, конечно, расстроишь жену. Или нарушишь закон и лишишься своей драгоценной фермы? В прошлый раз ты выбрал закон. Думаю, и на сей раз поступишь разумно. Теперь тебе надо думать о дочери.

Джек побледнел. Он посмотрел на Хонор, и у той все внутри оборвалось.

— Джек…

— Не делай этого, Джек Хеймейкер! — крикнула миссис Рид. — Он просто пытается настроить твою жену против тебя. Не смей ему помогать.