Я люблю перемены и новые впечатления, но не неудобства. Командировки – это всегда неудобства. Это лишние люди, из которых не все интересны, еще меньше – приятны. Это новая пища, другая вода. Однообразный и сумасшедший режим, этикет и банальность коллективных культурных программ. Я мечтаю о виртуальных конференциях – каждый из нас в своем доме, уютно устроен. Никакого сидения в залах – подключаешься только тогда, когда хочешь сказать. Честное слово, я любил бы коллег куда больше, если бы видел их реже или хотя бы на расстоянии. А еще ненавижу банкеты. Кто с кем должен сидеть, кто за кем выступать. Своя табель о рангах, свои реверансы. Отец всегда говорил, что я создан для науки, но не для научного сообщества.
Я с детства любил одиночество. В классе, в летней математической школе, в институте. Книги и Интернет – мои самые близкие люди. Стелла как-то сказала – ты боишься того, чем не можешь управлять, что не можешь контролировать. Интересно, почему я вдруг вспомнил о ней? Столько лет, столько зим… Впрочем, она оказалась права. Люди непредсказуемы, а когда их становится слишком много вокруг тебя, в твоей жизни начинается хаос. А я не люблю суеты, не люблю, когда кто-то решает за меня про меня. Все – теория чисел, случайность и воля судьбы. Не судьба, а ее отражение в комбинации обстоятельств.
И поэтому я убегаю, пока каждая следующая «она» не вообразила, что наша встреча навеки. Вот как было сейчас. Катя, Катя… Красавица, умница, доктор наук. Мне казалось, а что между нами – пара малозначительных реплик, остроумных, не спорю, по ходу дискуссии за круглым столом под занавес конференции. На банкете она приглашала перейти за их стол – я сослался на то, что меню одинаково, так не все ли равно, где сидеть. И потом очень быстро ушел, я хотел избежать этой встречи, я увидел – она почему-то решила, что наши улыбки взаимны. Мне не нравится, когда женщина определяет твой выбор, это право мужчины. Я ее не виню – знаю, сколько потрачено сил для того, чтобы стать той, кто ты есть. Без характера сделать карьеры нельзя, но характер – не то, что привлекает мужчин.
Но, как водится, вечное наше «назло» – в пульте выдохлась батарейка, а вставать за каждым переключением каналов к телевизору мне было лениво. Я решил, что разумно подняться один раз, и вышел к дежурной по этажу. Здесь столкнулся с банкетной компанией, направлявшейся дальше по коридору в Катин номер – договаривать и допивать. Горячев меня задержал – старый друг, старый враг, однокурсник и эзотерик. И уже через двадцать минут по приходе Екатерина Дмитриевна под предлогом усталости начала выгонять гостей из номера по одному. А народ не желал расходиться. Я, конечно, видел, для кого освобождается поле, но все казалось таким определенным и почти обязательным, что я был бесконечно благодарен Лере из оргкомитета. Она предложила всем поехать к себе – ее дом неподалеку от гостиницы, здесь же, в Академгородке. Но на улице сыпал дождь, народ передумал куда-либо перемещаться, и все решилось само собой.
Вдвоем мы пошли под дождем по ночному городу к Лере, долго сидели на кухне, согревались зеленым чаем, смеялись, даже не помню чему, потом проснулась милая Лерина мама-старушка, начала суетиться, что гостя не кормят. Лера ее уложила в постель, а мы снова вернулись под дождь и в гостиницу – в мой номер. И все получилось легко. Утром она не сказала ни про «потом», ни «когда снова к нам». Я хотел ей оставить визитку, но вспомнил, что в оргкомитете есть все мои телефоны и адрес. Я сказал – оставайся, отдохни, а когда проснешься, сдай ключ дежурной по этажу. Она отказалась – поеду домой. Я попросил водителя подвезти нас к ее дому, а потом меня – в аэропорт. Я летел и пытался вспомнить ее лицо, я дремал в машине под западенский говорок «болтуна» и понимал, что не вспомню…
«Игорь Сергеевич! Это Градов Вадим. Извините, что не успел отослать вам статью для сборника до вашего отъезда. Это же терпит? Или нет? Вернусь с Селигера – дам знать». «Гарик! Ты не ответил – ты будешь на встрече? Это Олег». «Игорь, ты мог бы сказать, что уезжаешь, чтобы я не чувствовала себя идиоткой, которая бегает за мужиком… Позвони, когда вернешься из своей Сибири. Если позвонишь…» «Это мама, ты обещал сообщить, что долетел в Новосибирск. Папа сказал, ты можешь слушать сообщения на автоответчике в любом городе. Я хочу знать, что с тобой все в порядке». «Игорь Сергеевич, это Кольцов из издательства. Верстка готова, сообщите, когда к вам отправить курьера». «Гарик! Это опять Олег. Приходи, будет классно – всем классом по Москве-реке на теплоходе… Перезвони». «Игорь Сергеевич! Это Светлана из деканата. Переверзев ложится в больницу с 22-го. Вы могли бы его заменить дней на десять, две пары – лекция и семинар? Дайте знать, хорошо?» «Это снова я, ты не ответил на мое сообщение… Может быть, мне вообще больше тебе не звонить?» «Игорь, я только что прилетела, я проездом из Японии на три дня, а потом возвращаюсь в Париж. Надеялась, что мы увидимся». «Игорь Сергеевич, вас беспокоят с телевидения. Мы хотели бы вас пригласить в передачу, у нас тема – «Научные и ненаучные тайны чисел». «Мой телефон 926 215 1445, Алена, но я еще вам позвоню». «Эй, отшельник! Слышишь, как весело? Здесь почти все – Ирка, Зиновьев, Амаров, Загурский, а это Мальвина – ну-ка, скажи ему… Гарик, мы очень скучаем! Люблю, люблю, целую, чмок!..» «Видишь, как все тебя ждали? Жаль, что тебя здесь нет, нам всем очень весело, а тебе? Это снова Олег». «Игорь, есть предложение показаться на симпозиуме в Кракове, тематический план и список приглашенных выслал на твой @com. Может, соберешься? По-видимому, будет неплохая компания». «…(дыхание в трубке)…». «Игорь, это папа, я знаю, что завтра ты прилетаешь утренним рейсом, не забудь включить мобильный и отзвониться маме, она волнуется, постарайся вести себя не как капризный сын, а как взрослый мужчина». «Игорь Сергеевич, это, если помните, студент третьего курса Лавровский. На кафедре сказали, что пересдача только в конце семестра, а пораньше нельзя? Или просто договориться? Можно, я вам еще позвоню?» «Игорь Сергеевич, напоминаем, что ждем вас с докладом в нашем институте 19-го, в 16 часов. Альбина Витальевна». Последнее сообщение и шуршание пленки. Наверное, я что-то еще пропустил из последних событий. Ничего, кому надо и очень меня захотят – будут снова звонить.
Я записал в ежедневник – доклад, симпозиум, курьер. Телевидение? Надо подумать. У меня уже был забавный опыт передачи, от которой за версту несло дилетантизмом, но отец насоветовал – надо идти и нести в неразумные массы хотя бы немного науки. Получилось преглупо – мы не просто говорили на разных языках, мне почти не дали говорить, а предсказатели и астрологи с жаром позировали на камеру, рассуждали про магию цифр, убеждали друг друга и зрителей в их мистическом предназначении, приводили в примеры банальные факты и расхожие имена, набившие оскомину ученому миру. Когда это шоу закончилось, я спросил у редактора программы – все, о чем здесь говорилось, известно практически каждому смертному, об этом не пишет и эти, с позволения сказать, факты не обсуждает разве только ленивый, кому это надо? Но длинный и высокомерный пацан только рассмеялся в ответ – сразу понятно, что вы математик, а не психолог, иначе бы знали, что на самом деле человек не хочет нового. К новому стремятся экзальтированные одиночки из числа сумасшедших или ученых. Массы жаждут стабильности во всем – в еде, в сексе, в работе, в политике и в тайнах, потому что известная тайна – уже не тайна, она не опасна, но, чтобы она не теряла своей привлекательности, нужны опытные декораторы – гадалки и провидцы. Новые тайны и непознаваемые миры никому не нужны, неизведанное всегда страшит, а человек стремится к постоянству и покою.
На мой вопрос: а я кто, городской сумасшедший? – парнишка стал улыбаться еще шире, и вид у него был в этот момент такой заговорщицкий, что я решил впредь больше никогда не поддаваться искушению идее просвещения. Разумеется, если только для избранных и за очень большие деньги. К тому же у моего появления в широко разрекламированной передаче оказался еще один оборотный сюжет – на передачу отозвались почти все коллеги, кто с осуждением, кто с пониманием и сочувствием к моей миссии несущего свет знания в серую массу. Со мной начали здороваться не только вечные бабушки во дворе, наблюдавшие еще за моими первыми детскими шагами за ручку с мамой, но и бесконечные арендаторы съемных квартир в нашем доме. Меня узнали даже в продуктовом магазине – пробив чек, девушка-кассир с подобострастием спросила: а когда вы снова в Париж?
