— Слушаюсь, Ваше Величество, — и подхватив бумаги, барон выкатился из кабинета.

— Я пошла отдыхать, меня не беспокоить, — бросила она секретарю и грациозной походкой удалилась в спальню.

Секретарь, барон Виниус д" Лаконис, втолковал начальнику караула:

— Императрицу не тревожить, хоть землетрясение случилось, — а сам пошел в канцелярию, размышляя:

— Что за черная кошка пробежала между нашей владычицей и ее лучшей подругой? Затем сочтя это занятие зряшным, выкинул его из головы.

База Ордена, кабинет Архангелова.

Петр Петрович, закрепив на стене длинный, узкий двуручный меч, восхищенно поцокал:

— Прекрасный экземпляр добавился к коллекции "холодняка".

Услышав перебранку в приемной, понял — старый Мозес опять воспитывает Ларису.

Наконец, Мозес вломился в кабинет, причем почему-то спиной вперед. В одной руке он держал корзинку, покрытую салфеткой, другой грозил кулаком секретарше.

— Когда ты уймешься?

— Никогда, — гордо заявил Учитель.

— С прибытием тебя из командировки, Петр. Что-то ты задержался, в системе Кеплера?

— Ай, такая холерная ситуация сложилась на планете Консат. Долбанные фанатики. Представляешь, поклонялись темному божеству и ввели тотальный геноцид.

— Ну и?

— Пришлось ликвидировать.

— Много?

— Да нет, около шестисот тысяч.

— Я к тебе, Петр, не просто так заглянул, смотри, что мне ребятки Симона презентовали. Алле ап, — и Мозес лихо сдернул салфетку. В корзине лежало не менее дюжины причудливой формы бутылок.

Петр Петрович взял одну и посмотрел ее на свет.

— И что мы там увидели? — осведомился Мозес.

— Ни-че-го.

— Просвещу тебя, так и быть. Напиток называется "Слеза дракона".

— Лариса, — заорал Архангелов. — Почему лимончика с сахаром нет на столе?

Вошедшая Лариса с фырканьем шмякнула большое блюдо с тонко нарезанным цитрусом. Затем удалилась, презрительно виляя попкой.

— Совсем девчонка от рук отбилась.

— Не тяни, Петр, разливай.

Выпив свой фужер, Архангелов выпучил глаза и кинулся к холодильнику за минералкой. Придя в себя, просипел:

— Сколько градусов?

— Ровно шестьдесят два, специально спиртомером измерял.

— Почему не предупредил, провокатор?

— Да будет тебе. Забыл, Петр, как мы на Земле-3 спирт пили, а снегом закусывали, давай еще по единой.

Выпили, закусили холодной водичкой, пожевали лимончика.

— Кстати, Мозес, нынче год исполняется Пашиному бойкоту. Когда он его снимет, как думаешь?

— Этим летом, — последовал безапелляционный ответ.

— У тебя больное воображение, я считаю не раньше трех лет.

— Поспорим, Петр!

— На что?

— Ящик коньяка пойдет.

— Лариса, — снова гаркнул он секретаршу.

Та, разбив, пробормотала:

— Ну что дети малые.

— Петр, вот объясни, почто ты так орешь, вызывая секретаршу. Нет бы сказать спокойно в селектор или вон в амулет связи.

Глава Ордена, довольно жмурясь, объяснил:

— Для поддержания дисциплины. И для того чтобы боялась — начальство всегда нужно опасаться.

— Ага, испугал ежа пятой точкой, наливай давай, не отлынивай.

— Нет, Мозес, ты точно провокатор, правильно я про тебя Павлу сказал.

— На себя лучше посмотри, тоже мне ангел нашелся.

В момент их пикировки дверь кабинета отворилась, и появился Пашка с выводком детишек. От неожиданности два мага хлопнули по фужеру, забыв закусить.

— Лариса, — тихим елейным голосом проворковал Петр Петрович, — займитесь ребятками, нам с Павлом Игнатьевичем нужно перекинуться парой слов.

Детишки вышли в приемную, а маги усадили Чернова за стол с предложением продегустировать "Слезу дракона". Пашка не купился, судя по слишком добрым улыбкам, начальники придумали очередную гадость.

— Спасибо, я лучше минералки.

— Павлик, мы так рады за тебе, наконец семьи воссоединятся и наступит благолепие, слава Единому. Выпьем за мир во всем мире, — пафосно закончил сияющий Мозес.

Глава Ордена хмуро поддержал. Маги выпили, передернулись, а опер осушил бокал холодной воды.

— Господа начальники, это, конечно, не мое дело, но, по-моему, вы спиваетесь. При каждой нашей встрече вы хлобыстаете спиртные напитки.

Маги с некоторым удивлением осуждающе уставились на Чернова.

— Юноша, мы понимаем, что вы взволнованны предстоящей встречей с супругами и у вас отшибло все мозги, но не до такой же степени, — Мозес цедил слова лениво, словно объяснял сопливому несмышленышу, где лево, где право.

Учителя поддержал Архангелов:

— Павел Игнатьевич, вы, наверное, переутомились в отпуске — маги не подвержены зависимости. Другой метаболизм. Конечно, мы благодарны вам, Павел Игнатьевич, за вашу заботу о нашем здоровье, но, право слово, вы несколько переборщили. Га-га-га.

Под хохот магов Павел выскочил из кабинета. Конечно, как он мог забыть, ни один маг не может стать наркоманом или алкоголиком.

— Тьфу ты, голова дырявая. Дети за мной. Лариса, спасибо, что приглядели за ними.

Положив на стол большую шоколадку, сгреб ребятню в охапку и был таков. Из кабинета доносились взрывы хохота с повизгиванием. Начальники веселились.

Отправившись на планету Хана, Павел думал прежде всего о сыновьях и дочках. Каково им без матерей, без малого год не виделись. Он не планировал надолго задерживаться и выяснять отношения — сдаст детей на каникулы и ходу. Очутившись возле замка, понял, что не рассчитал временя года — здесь стояла зима. Она, правда, оказалась бесснежная, но с моросящим холодным дождем. Пришлось делать портал — в этот раз вышли у крыльца главного хода.

— Бегом в замок, а то еще простудитесь!

Сам он с нехорошей улыбкой подходил к двум стражникам, спрятавшимся под козырьком.

— Попробуйте мне слово против сказать, убью на месте, — предупредил Павел.

Стражники благоразумно расступились. Чернов неторопливо поднялся по ступенькам и вошел в зал первого этажа. Наверху послышался восторженный писк детишек — встреча с одной мамой состоялась. Сейчас скажет Беате, что ребят заберет через два месяца и уйдет на Базу. Кстати посмотрит за процессом обучения группы из Челябы. По лестнице кто-то торопливо сбегал, Пашка присмотрелся — Беата. Неприятно екнуло сердце, лицо закаменело. Жена, перешагнув последнюю ступеньку, вдруг рухнула на колени и поползла к нему, протягивая руки.

— Прости меня, Пашенька, дура я ненормальная. А с Ливэном у меня ничего не было, Ира его подговорила участвовать в безобразном розыгрыше. Прости, если можешь, я люблю тебя.

Пашка от столь дикой сцены онемел, а потом бросился к Беате, поднял ее на руки.

— Я давно тебя простил, глупенькая, — и понес жену в спальню.

Замок ожил, повсюду раздавался веселый детский смех. Обитатели замка радовались за герцогиню — извела она себя за год. Боялись, не лишилась бы рассудка. По случаю возвращения герцога устроили большое празднество. Приехали ближайшие соседи — бароны с женами. Три дня веселья, народ не работал по повелению герцогини д'Лоредан — люди радовались за нее, поскольку уважали и любили. На пиру подходили знакомые спецы — стеклодув Петек, лекарь Мирамо, начальник гарнизона капитан Чезаро — поздравляли с возвращением. Приподнятое и веселое настроение не покидало обитателей замка и в последующие дни, а вот сам герцог д'Лоредан мрачнел все больше. Тревожило состояние Беаты. Видимо, вынужденная разлука сильно подействовала на ее нервную систему. С первых минут появления Павла она не отпускала его от себя, словно боясь потерять вновь. Ночью частенько плакала во сне, у гордой уверенной в себе женщины вдруг во взгляде появилось собачье выражение — безмерная преданность и чувство вины. Он не мог смотреть жене в глаза, и это угнетало. Однажды утром решил серьезно с ней поговорить.

— Беата, так дальше продолжаться не может, ты напрасно терзаешь себя, давай я помогу тебе избавиться от душевной боли! Не забывай, у нас дети. Я сотру из твоейпамяти дурацкий розыгрыш и его последствия, если ты согласна.