— Павел Игнатьевич, а не многовато ли мяса берем? А листы на кой?

— Приедем, увидишь, майор. По машинам.

Тушу по приезде бойцы с веселыми матерками стащили в погреб на ледник. Под Пашкиным приглядом команда весь вечер сбивала деревянные щиты. Затем строительным пистолетом, дюбелями пришпандоривала стальные листы. Один щит оказался пустым. Щиты ставили вертикально и крепили к столбам. После завершения работ парни, включая майора, умирали от любопытства. Видя вопрошающие взгляды, Пашка улыбнулся:

— Завтра занятия с холодным оружием, а сейчас отбой.

Команда "Р" долго не могла уснуть, строя разные предположения о будущей тренировке. Ничего не получалось. Полусонный Юрик выдал совсем уж дикую мысль:

— Будем ножами бить пластины.

Его обозвали лохом и фантазером. На этом разговоры закончились. Вскоре в комнате раздавался богатырский храп. Между тем молодой Юрик попал в яблочко. Зря его ругали.

Утро для молодого солдата не бывает добрым, особенно тогда, когда в семь утра над твоим ухом рявкают: "Подъем!". Тут, понимаешь, самый сон, но вколоченные намертво армейские рефлексы делают свое дело. Не успел прозеваться и потянуться, а уже бежишь с полной выкладкой десятку. Больше всего бойцов поразил факт присутствия Командира — так приказал называть себя Павел Игнатьевич Чернов. Он обвешанный амуницией и оружием несся впереди цепочки. На финише после десяти километров попадали за воротами базы, хватая ртом воздух и обливаясь потом. Глядя в спину удаляющемуся Чернову, Егор просипел:

— Железный мужик у нас Командир.

— Во-во, мы тут пластом лежим, а он даже не вспотел, — поддержал товарища Серега.

Юрик промолчал, никак не мог отдышаться.

После завтрака, пыхтя, достали свиную тушу из погреба, которую повешали на щит. Майор вручил каждому по деревяшке — грубой имитации ножа.

— Итак, бойцы, сегодня первую половину дня вы будете учиться владетьножом, — начал Павел. — А вы, Евгений Петрович, езжайте в город, занимайтесь своими делами.

Жилин, по привычке отдав честь, поспешил к "Соболю". Дел действительно невпроворот — увидеться с женой, найти второго сторожа, на местной АТС договориться о телефонизации базы, привезти артель строителей и много чего по мелочам. Особенно майора волновал вопрос связи — достать в Манзурке мощную рацию и десяток крошек-передатчиков физически невозможно. Правда, командир сказал не заморачиваться, а купить несколько медальонов с полудрагоценными камнями.

— Странный заказ, — размышлял Жилин, крутя баранку, — но раз сказал Павел Игнатьевич надо, значит, надо.

Почему-то Командиру майор доверял безоговорочно. В нем чувствовался стальной стержень, огромная сила и порядочность. С таким человеком можно смело идти в бой. Жилин был грамотным офицером и прекрасно осознавал, что простому смертному не под силу соорудить пространственный портал. После первого шока при мгновенном перемещении из лагеря в Манзурку, он не стал зацикливаться на необъяснимом-невероятном, а просто принял за данность, что им повезло с Командиром. К чему плести попусту извилины, вывихивая мозги, если Павел Игнатьевич сочтет нужным, то сам все объяснит. Жилин зауважал Чернова не только как освободителя от рабства, но и за его честность. В принципе золото захваченное на прииске, он мог оставить себе по праву сильного. Но нет, половину отдал бывшим рабам, а вторую — на общее дело. Ладно, хватит заниматься анализом и измышлениями, за поворотом показалась окраина города.

Тем временем на площадке вблизи щитов бойцы усваивали ликбез по холодняку. За час Пашка вдолбил парням основное — хват ножа и виды ударов. А сейчас, получив в руки настоящие штык-ножи, бойцы поочередно тренировались на свиной туше. Ставя парням удар, Павел прекрасно понимал, что сделать из них за два дня диверсантов невозможно, да и не та у него задача. Всерьез бойцов натаскивать следует не так и не здесь, но дать азы нужно.

— Закончили мучать свинюшку! Все ко мне! Будем учиться пробивать сталь.

Парни переглянулись.

Чернов, достав из ножен длинный кинжал, в неуловимом замахе пробил пластину, висевшую на щите, насквозь. Так называемые курсанты не могли поверить своим глазам.

— Да нет, это фокус какой-то. Пять миллиметров стали не из каждого ствола возьмешь, а тут кинжалом.

Павел, не останавливаясь на достигнутом, нанес еще с десяток ударов, превратив центр листа в дуршлаг с продольными дырками.

— Теперь ваша очередь, — и протянул кинжал Сереге. — Вспомните, чему я вас учил. Удар наносится резко и концентрированно под прямым углом. Лезвие на остроту не щупать, оттяпаете палец. Начали!

Амулет связи-кулон из оникса завибрировал на груди Чернова. Он поднес его к уху:

— Первый на месте.

В течение пяти минут отрапортовали все. Бойцы взяли лагерь вместе с прииском в кольцо наблюдения. "Языка" опер решил брать сам — у бойцов пока не было должной подготовки, тем более в "Хамелеоне" можно подкрасться вплотную к объекту. Непосредственно сам прииск располагался в истоке речки. Пашка насчитал двадцать шесть старателей, промывающих песок. Отогнав гудящего над ухом шмеля, с интересом уставился на охрану. Татей насчитывалось девять человек с автоматами, возле них крутилась крупная немецкая овчарка. Вот собака и помогла захватить охранника. Тот в полудреме выпустил поводок, и псина среагировала на мелькнувший в траве беличий хвост. Овчарка — за белкой, проснувшийся недотепа "кинолог" — за ней под хохот остальных бандюганов. Лишь троица забежала в лес, опер из "шавки" упокоил собаку, а ее хозяина оглушил ментальным ударом. Последовавший далее экспресс-допрос дал полную картину о лагере. Невольников тридцать человек, из них четыре девушки. Охранников насчитывалось четырнадцать плюс начальник Масуд. Золото не отправили, вертолет ждут завтра.

— Не дождутся, — ощерился опер.

Зомбированный охранник привел его к берегу. Взяв остальных бандитов в ментальное подчинение, заставил их собрать рабов в кучу и конвоировать в лагерь. При подходе отдал приказ своим бойцам, открыть огонь на поражение. В общем когда толпой прибыли к воротам, парни перестреляли почти всех, включая Масуда. Девять охранников стояли на коленях у колючки, автоматы лежали неподалеку одной кучей. Старатели, выстроившись в две шеренги, ничего не понимали и воздерживались от комментариев. Подойдя к своим парням, опер похвалил за меткую стрельбу, а затем приказал достать штык-ножи.

— Перед вами враг, уничтожить его холодным оружием. Чего стоим? Время пошло!

Воины передернулись и побледнели — одно дело хлопнуть противника из ствола на расстоянии, другое — зарезать своей рукой.

Пашка терпеливо ждал, команда должна пройти кровавое испытание — иначе с них не получатся настоящие воины. Первым решился Жилин — четыре взмаха ножа — и охранники, истекая кровью, повалились у забора. В конце концов, убили всех пленников. Самым стойким оказался Юрик, остальные двое долго блевали желчью. В тот же вечер Чернота провел с командой сеанс психотерапии с применением гипноза, после того как бывших рабов отправили в Хогот и Баонзай. Бойцы повеселели, но глаза навсегда остались другими. С каждым старателем Павел общался лично и отобрал пятерых. Дав им два дня пообщаться с родственниками, на третий ждал пополнения на базе. Три дня тренировок и стрельб, а затем следующая операция. Третий прииск на реке Иликта взяли тем же способом. Пятерка новичков сдавала кровавый экзамен, одного отказавшегося пришлось отчислить со стиранием памяти последней недели. Освобождение рабов с остальных четырех приисков на севере Байкала длилось до середины августа. Теперь численность Команды "Р" составляла тридцать человек во главе с майором Жилиным. Бойцы остервенело тренировались, но как заметил с грустью Пашка, мастерство оставляло желать лучшего.

У него появилась вполне бредовая идея, каким образом подтянуть воинов до приемлемого уровня. Но поначалу следовало нанести последний удар в столице, где окопались главные фигуранты.