- Не знал... Что ж, данное соображение снимаю как несостоятельное. Остается...

- Наша!

- Давай, Химик, не тяни резину, быстрей разъясняй, почему бочка, это...

- Хорошо, но в любом случае Грузчик ни при чем.

- Я твоей научной компетенцией не распоряжаюсь. Не лезь и ты в административную специфику.

- Господин Президент, Грузчик не виновен. Освободите, пожалуйста, его.

- Ему, видишь ли, безразлично, кому продавать свой труд.

- Он смертельно рисковал. Вибрации сказались. Не наградили за героизм. Вот и взвился человек.

- Я ценю, это, бескорыстный героизм. Грузчик не уважает лично меня и мою, это, систему. Разъясняй, давай, проблему бочки.

- Что ж, господин Президент... Тогда я ухожу в отставку.

- Уходи. Но сначала ты ответишь, это, за мое уничтоженное здание, за мой раздавленный персонал и за то, это, почему тебя не расплющило вместе со всеми.

- Я-то отвечу, а заодно и на то, что это за такую парфюмерию мы делаем, если ее боятся синтезировать на Западе...

- Кончай, это, намеки, строптивость. Ты, как и я, это, мужик с мозгой. Иначе народ, система проклянет и тебя, и твоих, это, пращуров, и, это, славных деток. Мы, это, любому знайке запросто укоротим язык.

- Да уж за вами не заржавеет.

- Ну, коль понял, давай, это, разъясни бочку.

- Случаются непредусмотренные реакции. Полуфабрикат вдруг начинает стремиться самопроизвольно к чему-то внутренне своему. Получается неожиданная фракция, находящаяся где-то посреди цепи: между ним и конечным продуктом.

- Где-то? Почему "где-то"? В потусторонние силы не веришь, а мне, это, разводишь мистику.

- Господин Президент, материя обнаруживает тенденцию к самодвижению подобно тому, как ее обнаруживает мозг человека.

- Каждому человеку мы определяем, что ему делать, ион, это, недолжен выходить за пределы. А выйдет - мы его хвать! Нет, не должен выходить, это!

- Не должен, но все-таки иногда...

- Ну, чего все-таки, это, иногда?

- Полуфабрикат повел себя не по законам, предписанным нами, а по тайным законам своей, может быть, изначальной природы.

Президент то ли обдумывал объяснение Химика, то ли пришел в состояние умственного затора, и Начальник Охраны воспользовался паузой, чтобы еще раз отомстить недругу.

- Химик-то самый что ни на есть перевертыш, - обвиняюще произнес Начальник Охраны.

- Как? - гавкнул Президент. Он не мог смириться с тем, что мозг и материя обнаруживают тенденцию к самодвижению.

- Он объяснял недавно по-другому, промежуточную фракцию прикладывал вовсе не к химии.

- А к чему же ее, это, еще можно прикладывать?

- К нам.

- Ты меня к себе не припутывай. Я здесь, ты там...

Начальник Охраны ловок был сплетать наветы. Упорства и изворотливости у него хватало.

- К нашей системе прикладывал... Он нарочно испортил полуфабрикат. Надеется нанести вред социальной динамике системы. Кстати, по его приказу я стрелял в бочку, и та, спровоцированная на ракету, завалила здание.

- Смехотура, - совсем уж некстати сказал Крановщик.

- Господин Президент, ваш телохранитель против моих выводов.

- Воспитаем.

- Я вот, например, скоренько воспитался возле его высокопревосходительства, - тут же встрял в разговор Канцелярист. - А Крановщик воспитается еще быстрей.

- Да-да, ты, это, Начальник Охраны, не волнуйся касательно порчи.

Президент успокоительно толкнул Начальника Охраны в портупейную грудь.

- Не позволим... Возьми-ка Химика под стражу. Испортил вещество - мысль! С умыслом испортил. Иначе, это, не ухнул бы директорат. Нашим доверием воспользовался. Систему, это, не дадим в обиду, народ не позволит. Ты у меня, Химик, сам исправишь полуфабрикат! Понял? И давай, это, опять подхлестни производство. На тысячу бочек увеличь. Ишь, ты, самодвижение...

Начальник Охраны взял наперевес "Сучку", стволом уперся в лацкан фирменного мундира, ладно сидевшего на Химике.

- Руки вверх, хренов доктор!

Химик поднял руки. Обнажились манжеты рубашки цвета слоновой кости с золотыми запонками.

- Первейшего специалиста - и в тюрьму? Разве справедливо? - спросил самого себя Кладовщик.

- Одна шайка-лейка, - рассердился Президент. - Забери и этого.

Злорадство Начальника Охраны вернуло Химика в состояние мужества и чести. Он развернул его за плечи, резко поддал коленом. Падая, тот завалил с собой Крановщика. Крановщик оказался смешливым. Он так уморительно смеялся, что невольно возбудил зычный хохот Президента и пересыпчивые смешки толпы.

Но Химику было уже не до смеха. Он даже забыл приготовиться к защите - его ужаснуло то, что от развалин здания почти ничего не осталось. Первоначальную их осадку, странно непрерывную, он сопоставил с таянием жира на раскаленной сковороде. Сейчас же понял, что ошибся: происходит не таяние, а испарение, подобное испарению льда под жарким солнцем.

В миг, когда Химик осознал свое наблюдение, и Кладовщику пришло на ум, почему без огня и дыма исходят на нет руины, куда они деваются?! Позабыв о заключенном в тюрьму Грузчике и о приказе Президента арестовать Химика и его самого, он испуганно закричал:

- Босс, развалины директората улетучиваются!

Вскочившие на ноги Начальник Охраны с Крановщиком приготовились было накинуться на Химика, но Президент произвел пинок по направлению к ним, и те застыли в ошарашенных позах. Он подозвал Брандмейстера, бывшего полковника-"афганца", с погромыхиванием в голосе грозно спросил:

- Почему не горит?

- Должно-с, обязательно должно-с гореть. Как же-с, пластики, замыкания в системе...

- Ты, это, говори да не заговаривайся - не путай систему с электропроводкой... Почему не горит, спрашиваю?

- Должно-с.

- Не Брандмейстер ты, а брандахлыст, это, брандахлыстом. Химик, почему?

- Возьмем пробы, сделаем анализы... Сейчас навряд ли отвечу.

- Ишь, это, развел меланхолию. Раз ученый - отвечай.

- С ходу отвечают невежды и служаки. Одно ясно: впервые за историю планеты происходит спонтанная цепная сублимация тверди. Новая реакция. Если ее не остановить, то, в принципе, может испариться и земной шар.

- Да-да, это...

Но, завидев телевизионный автобус, пробивающийся сквозь толпу, Президент тотчас забыл о возможности испарения земного шара.

Пока автобус подъезжал, дуговыми движениями рук Президент приказал милиции разогнать зевак, и скоро никого из них не осталось на синем асфальтовом кругу, в центре которого еще час назад высился директорат.

Однако претендентки не спешили радостно выпархивать из автобуса. Невесть куда исчезающие обломки железобетона, никеля, стекла и пластика, вместе с окровавленными останками персонала, "Сучка", наведенная на элегантного душку-Химика, - они отутовели от всего этого, как от стужи.

Президент послал Канцеляриста за шампанским и кокосовым бренди в противоатомный бункер. Начальнику Охраны он моргнул, чтобы немедленно уводил Химика с Кладовщиком в тюрьму.

Проворно пробегая по коридору из стеклосвинца к винному хранилищу, Канцелярист углядел в потолке, считавшимся неразрушаемым, дыру. Она ширилась, не осыпаясь, не пыля, как будто кто-то вылизывал ее громадным незримым языком.

Канцелярист чуток приостановился и неодобрительно покачал головой:

- Прорва, ну чистая прорва!

Самый короткий путь к заводской тюрьме лежал через платформу. В ее кислотоупорной глади чернела оспина - след от бочки. Химик остановился над оспиной. Выжгла, выбила, выела? Несусветица! Впрочем, черт побери, оспина-утешение! Жуть и загадка в другом -в том, что, действительно, улетучивались развалины. Промежуточная фракция, что это, что? Как справиться с ней? Как уберечься от нее?

Кладовщик тоже остановился, но не обратил внимания на щербину в платформе. Он сокрушался о том, что, несмотря на систему, за честность почему-то не дают наград, а ведь она, если разобраться, выше даже богатства.

Начальник Охраны пристально следил за Кладовщиком и Химиком. Вдруг да встали они здесь по тайному соображению. И впрямь, может, обнаружится их вражеская суть и взаимосвязь.