— «Ну ладно, рассказывай, Ласло», — согласился я, подумав о том, что в путь мне предстоит отправиться лишь утром, так что провести вечер, слушая увлекательные, жутковатые, а порой и откровенно страшные карпатские легенды, не так уж плохо.

Корчмарь налил себе и мне вина, выпил залпом объемистую кружку, прокашлялся и повел свою речь. Манера его разговора изменилась, венгр произносил слова слегка нараспев, как читают стихи. В таком исполнении история его звучала, словно баллада. Видимо, в подобном стиле рассказывала старая няня и он просто скопировал ее.

— «Вот моя история, господин... э-э-э... кстати, как мне вас называть?», — корчмарь посмотрел на меня с интересом.

Я улыбнулся и назвал ему свое имя, которым пользовался в то время:

— «Я барон Веттиндорф, Ласло, можешь звать меня «ваша милость».

— «Хорошо, ваша милость», — ответил венгр, глядя почтительно, — «едва увидев вас в корчме, господин барон, я сразу понял, что вы знатного рода, несмотря на то, что при вас нет ни лошади, ни слуги», — последовала пауза — любопытный хозяин корчмы, вероятно, надеялся на объяснение по поводу отсутствия лошади и прочих атрибутов, но не дождался его и продолжал:

— «Давно это было, с той поры минуло уже...», — Ласло запнулся, подсчитывая в уме, — «... триста двадцать семь лет. Жил в Валахии князь по имени Влад Дракула и по прозванию Цепеш, что значит «колосажатель». Прозвал его так народ за то, что он сажал на кол любого, кто хоть как-то не угодил ему. Воевал Цепеш много и храбро с турками...», — рассказчик снова осекся и испуганно огляделся.

И не напрасно. За столом у двери сидели три турка и они явно прислушивались к нашей беседе. Увидев их, Ласло побледнел и сказал приглушенным голосом:

— «Боюсь, что эти трое из турецкой тайной полиции — вынюхивают, подслушивают», — венгр досадливо плюнул на пол, — «надоели они, но что поделаешь... Придется говорить тихо. Пусть хоть уши свои трубочкой вывернут, все равно ничего не услышат!», — хохотнул он насмешливо и уже безо всякой патетики, тихо продолжил повествование — декламировать нараспев полушепотом невозможно.

Дальше в его рассказе пошла обычная «жвачка» про злодея Дракулу, почти в том же виде, что можно услышать и сегодня, с той лишь разницей, что Ласло называл его не граф, а князь, что было совершенной правдой. Графом господарь Влад не был ни разу. Корчмарь живописал пытки и казни, которым подвергал злодей своих жертв. Похоже, что размер зверств кровавого князя увеличивался с каждым пересказом все больше и больше для пущей убедительности. И когда я услышал число одновременно казненных — тридцать тысяч, я понял, что это ложь, так как сие было невозможно. Но если не правдива хотя бы одна часть рассказа, то труднее поверить и во все остальное.

Марк вывел на экран портрет Влада Цепеша — необычное лицо было у этого исторического персонажа — после этого он продолжил:

— Не буду пересказывать жизнеописание румынского господаря в изложении Ласло-корчмаря, сейчас эти истории широко известны, благодаря книгам и фильмам. Но тогда, в 1803 году, я впервые услышал легенду о Дракуле. Не скрою, что слушать было увлекательно, особенно когда Ласло перешел от событий, происходивших при жизни князя к его посмертной истории. Хозяин корчмы говорил с дрожью в голосе, казалось, что он сам верил в легенду и испытывал страх, перейдя к мистической ее части:

— «Старые люди сказывают, что Владу Дракуле в бою отсекли голову и похоронили обезглавленное тело в монастыре на острове, здесь неподалеку в Валахии. А голову поместили в бочонок с медом и передали туркам. Но это неправда. Няня была уверена в том, что голову похоронили в том же гробу, что и остальное тело Дракулы и вовсе не в монастыре, а во дворе замка славного венгерского короля Матьяша, но не того замка, что в Буде, а того, что в Трансильвании⁵¹ — замка Кулешть⁵². (В те времена Венгрия владела частью Румынии).

Там посреди каменных плит, которыми вымощена площадь внутри замка, есть глубокий и старый Сухой Колодец, им никто не пользуется — там нет воды. Рыли его невольники, но опустившись на тридцать метров, уперлись в очень твердые породы. Они оставили эту затею, так и не дойдя до источника. На другом конце замкового двора был вырыт второй колодец, откуда и черпали воду замковые обитатели. Удачное место было подсказано пробившимися меж плит подорожниками — верным признаком присутствия влаги под землей.

В стене Сухого Колодца, метров на пятнадцать ниже поверхности, был сделан потайной склеп, размером с небольшую комнату. Чтобы добраться до него, надо спуститься по веревке и ровно на полпути до дна колодца можно увидеть в стене кованую железную решетку. Запиралась она ключом, заговоренным специальными молитвами. Никто не мог войти и выйти через решетку без этого ключа».

Марк оглядел свою притихшую аудиторию и задержался взглядом на мне. Ничего не изменилось в его лице, только прекрасные глаза на миг потеплели и сверкнули. Дик заерзал на своем кресле — это не укрылось от молодого ученого:

— Наверное все уже устали сидеть, давайте сделаем небольшой перерыв. В столовой Рэйчел устроила чай, можно перекусить немного, согласны?

Мы уже насиделись и, чтобы размять ноги, выпили чай стоя. Вернее, я и Марк пили кофе. Я ела грузинскую чурчхелу, Марк не стал ничего есть, а только смотрел на меня. Профессор с аппетитом налегал на закуску с орехами, рецепт которой он привез из Грузии. Эми и Дик, будто сговорившись, попробовали того-сего и взяли по стаканчику фруктового мусса. Мне не терпелось вернуться в аудиторию, чтобы слушать рассказ моего парня.

Сигнал к возвращению подал профессор — делая последние глотки чая, он, мыча что-то, дал отмашку рукой в сторону зала заседаний. Марк взял меня за руку, мягко сжал ладонь и повлек за собой. Прежде, чем усадить свою девушку, то есть меня, в кресло, молодой ученый поднес к губам мою руку и, целуя ее, не отводил взгляда от моего лица.

— Я продолжаю пересказ истории Ласло — венгра, державшего дорожную корчму в Бухаресте, — напомнил Марк, направляясь к кафедре, — итак, корчмарь сказал:

— «Вскоре после того, как Дракулу похоронили в тайном склепе, спрятанном в стене глубокого Сухого Колодца, стали происходить странные вещи. Сначала пропал кастелян⁵³. Звали его Фонсо из Пешта⁵⁴. О нем следует рассказать особо, так как он важное лицо в этой истории. Много времени утекло с тех пор, а народ все еще помнит, как выглядел Фонсо-кастелян, управлявший в замке Кулешть около двадцати лет, начиная с 1456 года.

Няня рассказывала, что был он коренастым, сутулым — почти горбатым и очень сильным. Те, кому доводилось хотя бы раз увидеть Фонсо, навсегда запоминали его. Густые, курчавые волосы каштанового цвета обрамляли высокий и выпуклый лоб кастеляна. Глубоко посаженные глаза Фонсо были всегда хитро прищурены и его собеседнику казалось, что тот видит насквозь все помыслы и тайны. Стоило ему сверкнуть глазами и сдвинуть широкие, черные брови, как у подчиненных душа уходила в пятки и каждый стрелою несся выполнять свою работу, чтоб не вызвать гнев управляющего».

Ласло перевел дух, пригладил непокорные волосы, запустив всю пятерню в седую копну и действуя ладонью, как расческой. Я терпеливо ждал. Последовало продолжение:

— «Нужно также вспомнить о голосе Фонсо. Он был звучным, низким и хрипловатым, местные обитатели рассказывали, что раскаты голоса кастеляна были слышны из конца в конец замка Кулешть. Фонсо из Пешта управлял резиденцией венгерского короля в Трансильвании до тех пор, пока не исчез.

Поисками кастеляна занялся начальник стражи замка — рыцарь по имени Милош. Это был молодой венгерский дворянин, который из-за бедности, нередкой для знати, поступил на королевскую службу и надеялся сделать карьеру. Сильный и рослый Милош был красив — черты мужественного лица говорили о твердом характере и храбрости, пышные, светлые усы и борода не скрывали свежих линий решительного рта, серые глаза смотрели на мир сдержанно и разумно, волнистые русые волосы спускались ниже плеч. Он был очень хорош, этот рыцарь Милош!